Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство культуры Российской Федерации

Федеральное бюджетное государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

«Алтайская государственная академия культуры и искусств»

Факультет художественного творчества

Кафедра художественной культуры и декоративно-прикладного творчества

Курсовая работа

по дисциплине «Теория и история народной художественной культуры»

«Родильно-крестильный обряд как один из основных элементов семейной обрядности»

Выполнила: Цвахина Г.В.

Научный руководитель: Михайлова Е.В.

Барнаул 2013

Введение

1. Теоретические аспекты изучения родильно - крестильного обряда

1.1 История изучения обрядов, связанных с рождением ребенка

2. Структура родильно - крестильного обряда

2.1 Представления, связанные с актом рождения ребенка

2.2 Обряд крещения в народной культуре

Заключение

Список литературы

Введение

Необходимо отметить, что под терминами «родильный обряд» или «родильно-крестильная обрядность» скрывается весь комплекс обычаев и обрядов, связанных с появлением ребенка и первым годом его жизни. В современной традиции существует несколько вариантов классификации родильных обрядов, и нам кажется наиболее удачным разделить весь комплекс.

Роды издревле считались процессом мистическим. Считалось, что в момент рождения нового человека грань между потусторонним миром и миром людей так тонка, что беспрепятственно пропускает через себя всякую нечисть. Верили, что помешать этому могут только особые сакральные слова и ритуалы.

К тому же, беременность и роды были для женщины своеобразной инициацией: давая жизнь новому существу, она сама переставала существовать как просто женщина и возрождалась уже как плодородная мать.

Начинался совершенно новый этап в ее жизни, и это начало было магическим, отчасти языческим, но обильно сдобренным христианской символикой. Вот почему еще в середине прошлого века роды в крестьянских семьях превращались в настоящий обряд, который длился не один день.

Актуальность исследования. Российское общество, находясь в начале ХХI столетия, переживает новый этап культурной революции, характеризующийся как технико-интеллектуальный, в котором происходящие изменения сильно отличаются по своим масштабам и динамизму от всех предыдущих этапов развития человеческой цивилизации.

Изучение материнства и материнского поведения имеет давние традиции. Многие ученые неоднократно подчеркивали важность таких исследований. Так, Б. Бернс в предисловии к книге «Разные лики материнства» пишет: «Если мы хотим понять детское развитие и убеждены, что ранние годы важны для жизни ребенка, тогда, вероятно, важно исследовать наши представления о матери. Если мы хотим понять развитие человека, тогда материнство, конечно, - важная область исследований».

Счастье материнства, как жизненная ценность, формируется в результате глубокого осознания и осмысления задач женщины - матери на данном этапе. Если же у женщины - матери нет этого осознанного принятия материнства, и она пройдет не добросовестно и не качественно этот этап своего личностного роста, то сформируется искаженное счастья, которое потом превращается в несчастье, выраженное в духовном отчуждении своего дитя. В таком случае этап материнства - самодостаточности может для нее не наступить вообще никогда.

Родильно - крестильный обряд продолжает свое существование в наши дни, пусть и в сильно измененном виде. Как это ни парадоксально на первый взгляд, в нем можно достаточно явственно увидеть преемственность по отношению к родинам в традиционной культуре: всевозможные инновации и модификации, как правило, затрагивают лишь поверхностные уровни ритуала (относящиеся к плану выражения), в то время, как глубинные, содержательные схемы отличаются поразительной устойчивостью и единообразием.

Степень разработки проблемы. Следует отметить, что обобщающих работ по семейной обрядности русского этноса чрезвычайно мало, а известный очерк по данной тематике, содержащийся в книге «Этнография восточных славян» не может рассматриваться как всеобъемлющее исследование.

Хотя интерес к родильным обрядам и верованиям сильно возрос, наиболее полным русскоязычным исследованием в данной области является монография «Дети в обычаях и обрядах народов зарубежной Европы», К.К. Логинов «Семейные обряды и верования русских Заонежья».

В настоящее время, большинство публикаций, связанных с рождением ребенка у русских посвящено изучению местных традиций, и лишь отдельные исследования рассматривают родильные «чины» в общерусском контексте. Наиболее полным региональным исследованием родильно-крестильной обрядности можно считать книгу К.К. Логинова «Семейные обряды и верования русских Заонежья».

Материалы по родильно-крестильным обрядам наиболее полно представлены архивными записями, поскольку полевые исследования чаще всего представляют собой рудиментарные элементы некогда богатой традиции.

Однако в отдельных регионах России родильная обрядность сохранилась достаточно хорошо и материалы, собранные там, представляют интерес для исследователя.

Цель. Целью курсовой работы является изучение родильно - крестильного обряда.

1. Рассмотреть историю изучения обрядов, связанных с рождением ребенка.

2. Изучить структуру родильно - крестильного обряда.

Объект. Семейная обрядность.

Предмет. Особенности родильно - крестильного обряда как один из элементов семейной обрядности.

Для решения поставленных в исследовании задач использовались следующие методы: теоретический анализ исторической, этнографической, литературы; методы конкретизации, систематизации и классификации.

Гипотеза. В ходе изучения работы мы видим, что ожидание и рождение ребенка, крещение - все эти события сопровождались многочисленными обрядами, поверьями. Исходя из этого, мы видим - какое сакральное отношение имели эти события.

И сейчас мы можем говорить с большой уверенностью, что ожидание ребенка для каждого из нас - это ожидание чуда! И мы видим, что, большую роль в обществе продолжают играть дошедшие до нас родильные обряды, хоть они и дошли до нас в измененном виде, так как традиционная структура родильных обрядов русского населения подверглась трансформации. Исходя из этого, можно сказать с уверенностью - обряды, связанные с появлением ребенка и первым годом его жизни будут сопровождать человечество на протяжении всего его существования

1. Теоретические аспекты изучения

Прежде, чем перейти к рассмотрению родильно - крестильному обряду как к одному из основных элементов семейной обрядности, необходимо определиться с основными категориями данного исследования - понятиями «обряд», «рождение», «поветуха», «родины», «куувада», «имянаречение», «крещение», «крестные родители», «бабкина каша».

Обряды являются неотъемлемой частью языка и народной культуры. Исторически праздники, обычаи, обряды всегда выступали как специфические характеристики этнической общности. Время вносило определенные изменения в эту сферу народной культуры, хотя для обрядов в целом характерны медленный темп изменений, консервативность, традиционность, сильная преемственность. Обряды как определённый значительный пласт духовной культуры народа обнаруживали сильное переплетение стадиально-различных, неадекватно преломляемых представлений, отражающих в своеобразной художественной зрительно-эмоциональной форме важные воззрения.

Следует отметить, вслед за Ю.Г. Кругловым, что некоторые виды обрядового фольклора в историко-мировоззренческом плане восходят к древнейшим формам словесного творчества, их появление было вызвано практическими потребностями. «И в дальнейшем, на протяжении многовековой истории, обрядовый фольклор (так же, как и магические действия) был непосредственно связан с хозяйственной деятельностью человека, с общественной жизнью и бытом, выражал отношение народа к окружающей его действительности».

Каждый человек незаметно для себя проходит жизненный круг. Василий Белов, в книге «Лад» (очерки о народной эстетики) пишет, что «младенчество, детство, отрочество, юность, молодость, пора возмужания, зрелость, старость и дряхлость сменяют друг друга так же естественно, как в природе меняются времена года». Ритмичность сопровождала человека на всем жизненном пути. Всему в природе было свое время и свой срок, каждая пора жизни имела свои прелести и достоинства. Последовательно нарастала мера ответственности перед сверстниками, перед братом и сестрой, перед родителями, перед всей семьей, деревней, светом. В этом была основа воспитания. Веками складывалась семья, веками формировались семейно-бытовые обряды, со временем укрепившиеся в сознании народа как необходимый ритуал. События в жизни человека, с которыми связаны семейно - бытовые обряды, происходят только один раз. Отсюда пословицы: «Один раз мать родила, один раз и умирать», «Что не родится, то и не умирает». При рождении человека совершаются родильные обряды, а после смерти - похоронные. Родовой - крестильный обряд является, пожалуй, одним из основных обрядов.

При этом обрядовая поэзия, объединившая разнообразные жанры, включает в себя от самых малых произведений, состоящих из нескольких строк, до сложных, поэтических творений. Объединяющими факторами для всего разнообразия произведений является их неразрывная связь с обрядами и стремление при помощи магической силы слова повлиять на природу, окружающую среду и будущее, подчинить их себе. Функциональные цели обрядов отражаются не только в самих текстах, но и в их поэтических особенностях и структуре.

Наиболее распространенными были обрядовые комплексы, связанные с жизнью человека (бытовые) - рождение, именование, инициация, свадебный обряд, похороны, и обрядовые комплексы, связанные с физическим, моральным состоянием человека и со всем, что живёт в его доме (заговоры).

Система семейной обрядности является одной из наиболее архаичных в устном народном творчестве. Она зарождалась в момент, когда человек начинал осознавать свое место в мире, наблюдая за изменениями в жизни и жизни окружающих, видя определенную цикличность и повторяемость в смене поколений .

В архаический до славянский и праславянский период ритуально-обрядовая система, связанная с рождением, была очень разнообразной и включала много этапов. Некоторые из них в ходе исторического развития отжили, другие значительно видоизменились, потеряв свое первоначальное значение.

Рождение - появление человека на свет.

Рождение детей осознавалось в русской деревне как главная цель брака и главное предназначение женщины.

Важность деторождения определяла создания семьи: свадьба буквально насыщена действиями продуктирующего характера и пожеланиями многодетности. Такие же пожелания: «Дай Бог Вам, Иван Иванович богатеть, А Вам, Марья Ивановна, спереди горбатеть» (т.е. беременеть.-Авт.) были обычными в приветствии молодых супругов, и как каждое специальное сказанное слово (доброе, «лихое»), несло элемент магии .

Повитуха, повивальная бабка, приемница, пупорезка, пуповязница; серб. бабица, - женщина, принимающая роды. Одна из древнейших отраслей народной медецины, оставалась чрезвычайно распространённой до возникновения акушерства, как точной науки. На Руси было принято, чтобы повитуха была вдовой. Иногда это занятие было наследственным, подчас совмещалось с ролью знахарки. Повитуха являлась главным персонажем родильного обряда, также руководила всей внецерковной частью обряда крестин ребенка .

Родины - серия ритуальных действий, проводившихся во время родов и в первые месяцы жизни ребёнка.

Родильные обряды основывались на древних мифологических представлениях о сущности новорожденного и сочетались с практическим опытом и медицинскими знаниями, передаваемые из поколения в поколение.

Кувада (от французского couvade - высиживание яиц) - обычай демонстрации отцом своей причастности к рождению ребенка, возникший по наиболее обоснованному мнению в эпоху перехода от материнского к отцовскому счету родства (Тэйлор Э.Б. Первобытная культура / Предисл. и примеч. А.И. Першица. М. 1989. С. 511).

Имянаречение.Сразу после рождения ребенка повитуха его мыла и при этом три раза говорила: «Матушка Богиня Рось, небесная Богородица, своего сына Тарха -Даждьбога мыла да парила и тебе чадо божье (имя реч.) водушки оставила». Чтобы ребенка не сглазили, первый раз его надо мыть в воде, забеленной молоком матери.

После этого отец с матерью на десятый или двенадцатый день исполняли обряд Наречения новорожденного детским именем.

Крещение - православный обряд введения новорожденного в христианскую общину. Таинство крещения с точки зрения Православной Церкви снимает с ребенка первородный грех, вводит его в духовную жизнь, приобщает к Иисусу Христу.

Кроме того, акт крещения, во время которого ребенка нарекали именем, являлся также и юридическим актом оформления рождения ребенка. Повитуха передавала ребенка крестным родителям перед отъездом в церковь для совершения таинства крещения со словами: «Даем вам некрещеное, принесите нам крещеное».

Крестные родители (духовные родители ребенка) - должны были отвечать за его нравственное развитие, оказывать ему помощь в трудных жизненных обстоятельствах. Крестники же, в свою очередь, должны были проявлять к ним такую же заботу, уважение и почтение, какое они проявляли по отношению к своим физическим родителям.

Особую роль в родинах и крестинах играла и каша, которую варила бабка-повитуха и приносила роженице в дом. Все присутствующие оспаривали право разбить горшок с кашей. Бабкина каша (кутья) отличается от постного колива (сочива), подаваемого в Рождественский или Крещенский сочельники тем, что она «богатая», то есть скоромная, сытная и питательная. Это было главным блюдом на столе, им угощались, сытно ели, в отличие от колива, которое лишь вкушали по щепотке или по чайной ложке. В отличие от обычной каши крестильную готовили на молоке, даже крупу замачивали в молоке .

1.1 История изучения обрядов , связанных с рождением ребенка

родильный обряд крещение православный

Безусловно, обрядово-магическая деятельность сочеталась с рациональными действиями, основанными на народном практическом опыте и медицинских знаниях, передаваемых устно из поколения в поколение.

Распространены были и различные рукописные травники. В XVI-XVII вв. появляются переводные травники и лечебники, целые разделы которых посвящены родам и лечению младенцев. Однако говорить о каком-либо распространении специальной акушерской или педиатрической помощи еще рано. До XVIII в.даже в высших слоях городского населения сохранялись как традиционные способы принятия родов и ухода за новорожденным и матерью, так и многие обрядовые традиции. Основное отличие родовспомогательной практики у разных слоев населения заключалось главным образом в материальных возможностях в обеспечении необходимого ухода .

Бесплодие воспринималось людьми того времени как несчастье для семьи и позор для женщины, особенно в среде боярства и, конечно, в царской семье. Малейшее подозрение в неспособности дать стране наследника лишало претендентку шансов на царскую корону, а затянувшееся бесплодие грозило несчастным женщинам пострижением в монастырь. Религиозное мышление средневековья причину всех бед человеческих усматривало в Божьем наказании и соответственно возможность избавления от них видело в снискании Божьей милости. Поэтому для обретения "чадородия" женщины прежде всего прибегали к средствам, рекомендуемым церковью. Согласно историческим преданиям, великий князь Василий III, царь Иван Грозный и его старший сын Иван были зачаты и, более того, обрели жизнеспособность по молитвам и обетным богомольям их родителей, вместе с которыми о рождении наследников молился и весь православный народ . В XVIII в. постепенно меняется и положение женщин в обществе, и отношение к врачебной деятельности. Но врачей-специалистов в то время было мало, и реально помощь при родах даже в городах по-прежнему оказывали повивальные бабки. В середине XVIII в. по распоряжению Сената в Москве и Петербурге были основаны первые школы "бабичьего дела" для подготовки квалифицированных повитух. По окончании школы они получали специальное разрешение на акушерскую практику. К концу XIX в. таких школ в России было 35. Постепенно родовспоможение в городах переходило к профессиональным медикам. Вместе с традиционной практикой исчезает и нераздельно связанный с ней обрядовый комплекс, хотя отдельные его элементы сохраняются в быту горожан, особенно в небольших городах, даже в начале XX в.

Важность деторождения определял во многом обрядовый характер традиционного ритуала создания семьи: свадьба буквально насыщена действиями продуцирующего характера и пожеланиями многодетности. Такие же пожелания: "Дай Бог Вам, Иван Иванович, богатеть, а Вам, Марья Ивановна, спереди горбатеть" (т.е. беременеть.) были обычными в приветствии молодых супругов, и как каждое специально сказанное слово (доброе или "лихое") несло элемент магии.

Приметы. При довольно ровном отношении и любви к детям в русских семьях все-таки больше ждали рождения мальчиков. У крестьян это было вызвано в первую очередь хозяйственно-экономическими причинами, а родовитые родители хотели иметь сыновей - наследников рода. К тому же девочке нужно было готовить приданое, а после выхода замуж она отделялась от родителей и им не приходилось ждать от нее помощи под старость После этого отец с матерью на десятый или двенадцатый день исполняли обряд Наречения новорожденного детским именем . Поэтому существовало множество примет связанных с определением пола будущего ребенка. Например: по внешнему виду беременной (по форме живота, цвету сосков, пятнам на лице, а также потребностям в еде). Нельзя было сидеть на камне - роды будут тяжелые, шагать через веревку - ребенок в пуповине запутается, шагать через коромысло - ребенок будет горбатым, толкать кошек и собак - у новорожденного будет "собачья старость", щетинка на коже и т.д. Она не должна была целовать покойника, прощаясь с ним, и даже провожать гроб до кладбища. Если же этого нельзя было избежать, ей следовало принять предохранительные меры - положить под мышку хлеб (Пермская губерния - На путях... С. 279), расстегнуть ворот рубашки и таким образом избежать тяжелых родов (Яковлев Г. С. 309) .

Отношение к беременной.

Особенно внимательно относились к перворожающей женщине. Свекровь, заставляющая молодую беременную сноху выполнять тяжелую работу, могла подвергнуться публичному осуждению односельчан.

Не меньшую опасность для нормального течения беременности представляла также возможность порчи и похищения или подмены еще не родившегося ребенка нечистой силой. Выкидыши объясняли как порчей будущей матери, так и ее каким-либо греховным проступком. Поэтому на всем протяжении беременности она должна была особенно усердно прибегать к средствам христианской защиты: регулярно креститься, читать молитвы, причащаться (желательно не один раз). Кроме обычных канонических молитв, которые помогали во всех случаях жизни, существовали и особые молитвы. Так, в Пудожском уезде Олонецкой губернии с момента шевеления ребенка женщины начинали каждый вечер читать следующую молитву: "Рождество Богородицы, жена Мироносица, зародила неведомо и разроди неведомо. Милосливая пресвятая Богородица, не оставь, не покинь меня грешную, потерпи моим грехам", сопровождая чтение тремя поклонами (Харузина, 1906, С. 88) . Ни в коем случае беременная женщина не должна была работать в большие религиозные праздники: запрет этот касался всех, но будущие матери особенно строго выполняли церковное установление, поскольку верили, что совершенный ими грех пагубно отразиться на ребенке .

Даже для многорожавших деревенских женщин роды были опасны и к ним следовало определенным образом подготовиться. Физиологическая, т.е. материальная природа родов была очевидна для деревенских жителей. Однако рождение человека, по их мнению, имело и мистическое содержание. По убеждению верующих вся жизнь человека - постоянное противоборство "чистых" и "бесовских" сил за его душу, начинающееся с первого его вздоха на Земле и даже в утробе матери. Особенно опасным казался сам момент появления на свет, так как кроме ангела, присутствующего при родах и помогающего матери и ребенку, одновременно "злой дух старается" и тяжелые роды часто объясняли "шалостями сатаны". Поэтому для обеспечения нормального протекания родов и сохранения жизни и своей, и ребенка необходимо было прибегать к различным средствам христианской защиты .

В последние сроки беременности, желательно перед самыми родами, женщины считали нужным покаяться и причаститься. Прежде всего это исключало страшную опасность умереть скоропостижно без принятия этих таинств. Женщины молились св. вмч. Екатерине и Варваре, так как те "сами трудились родами", св. Анастасии узореши-тельнице - так как в ее власти было "разрушать узы", св. Иоанну Богослову, который, по преданию, помог родить встретившейся ему на дороге женщине. Молились св. Анне - матери девы Марии и, конечно, самой Богородице, которая, как верили женщины, незримо приходит к призывающим ее роженицам. Среди чудотворных икон Богородицы особая помощь приписывалась иконе Феодоровской Божьей Матери.

Родильные обряды. Начавшиеся роды тщательно скрывали. Боялись не только намеренного сглаза или порчи. Говорили так: "сколько человек знает о родах, столько будет потуг". Особенно неблагоприятно на течение родов сказывалось знание о них молодых девушек и старых дев.

Среди многочисленных магических средств, способствующих нормальному процессу родов, основное место занимали действия, совершавшиеся по принципу подражательной магии. Считая, что "всякая замкнутость мешает быстроте родов", развязывали все узелки не только на одежде роженицы, но и у всех домочадцев; распускали роженице волосы, раскрывали все двери, ворота, печные заслонки, шкафы, сундуки. В критических ситуациях обращались к священнику с просьбой раскрыть "царские врата" в церкви. На подражательной магии основаны такие действия роженицы как проползание под столом, между ног мужа, под дугой, имитирующие рождение. Магия действия усиливалась и словесными приговорами. Так например, роженицу поили водой, которой обмывали куриное яйцо, приговаривая при этом: "Как курица яичко скоро сносит, так бы и раба Божья (имя) скоро распросталась" .

Большой интерес представляют и известные в родовспомогательной практике русских обряды, связанные с верой в то, что присутствие мужа или его определенные действия во время родов облегчают страдания жены и ускоряют роды. Эти действия генетически связано с древним обычаем кувады. В наиболее полном и характерном для кувады виде эти обычаи еще в конце XIX - начале XX в. существовали в Смоленской губернии. По описаниям очевидцев, муж во время родов жены, изображая родовые муки, стонал, кричал и "доводил себя до того, что бледнел как полотно и чернел как чугун". По убеждению крестьян, муки жены могли переходить на него и в результате специальных наговоров знахарок или заблаговременных действий жены .

Так, для облегчения будущих родов невеста во время венчания, в тот момент, когда священник обводил ее вокруг аналоя с женихом, должна была сказать: «Мне приносы (родить), а мужу мучиться» (Вологодская губерния) или в первую брачную ночь расстегнуть мужу пуговицу (Пермская губерния). С тем же обычаем связано и встречающееся у русских обыкновение во время родов надевать на мужа юбку родительницы, повязывать ему голову платком жены или заставлять дуть в бутылку (этот прием обычно применялся для вызывания потуг у роженицы). Считалось также, что прикосновение мужа или использование его вещей оказывает роженице помощь. Мужу рекомендовалось поцеловать жену во время схваток, дать ей воду изо рта, держать ее на коленях. От сглаза, который мог быть причиной трудных родов, роженице следовало утереться мужниной шубой.

На облегчение родов были направлены и действия с предметами домашнего обихода, имеющими устойчивое сакральное значение. Обычно эти действия сопровождались молитвой. Роженицу "поили с углей" - т.е. давали ей воду, в которую были опущены заранее собираемые выскочившие из печи угли; брызгали на нее водой, которой обмывали три камушка из трех бань.

Роды чаще происходили вне жилого помещения - в хлеву, в овине или по наиболее распространенной и древней традиции - в бане. Особенно строго следили за этим в среде старообрядцев. В XVI-XVII вв. даже русские царицы, как и крестьянки XIX в., перед родами удалялись в "мыльню" .

Рожали русские женщины лежа, иногда и стоя. Во время схваток их часто водили до тех пор, пока не показывалась головка ребенка. Для вызывания потуг роженицу поили сажей, мыльной водой, заставляли глотать волосы, а также делали ей массаж живота.

Присутствие повитухи на родинах.

Успешное прохождение родов во многом зависело от умения повивальной бабки. Деревенская повитуха занималась не только принятием родов, она выполняла и первые послеродовые процедуры над ребенком и роженицей, сопровождая их необходимыми магическими действиями. Это были: обрезание пуповины, действия с последом, купание ребенка и роженицы. Повитуха была единственной помощницей при родах в деревенском доме (Листова, 1989. С. 144-149). К акушеркам, появившимся в деревне в конце XIX в., крестьяне обращались крайне редко. Это объяснялось рядом причин. Для крестьянина акушерка была "барыней" или "барышней", и потому роженица и вся ее семья испытывали перед ней стыд за свою бедность, беспорядок в доме. Повивальная же бабка была "своя" и потому понимала все трудности крестьянской жизни, особенно во время болезни хозяйки. Многие религиозные крестьяне считали грехом применение акушерских инструментов. Но самым главным аргументом в пользу повитухи была воспитанная веками уверенность в ее знании всех необходимых рациональных и магических приемов, что положительно влияло на психологическое состояние роженицы. Облегчение приносила и ласковая, успокаивающая и одновременно подбадривающая манера обращения бабки с испытывавшей родовые муки женщиной. Кроме того, эти деревенские лекарки знали и некоторые приемы для облегчения родов, вплоть до ручного поворота плода, применяли массаж и лекарственные травы, в основном кровеостанавливающего характера .

Одна из основных задач повивальной бабки - защита матери и ребенка от нечистой силы. Для этого они широко пользовались христианской атрибутикой охранительного характера - ладаном, святой водой.

Заговоры повитух обычно включали обращение к различным святым и Богородице. Но главной своей покровительницей и помощницей они считали "бабушку Соломониду. В иконописном сюжете Рождества Христова она изображалась обычно в белых одеждах, приготовившаяся обмывать младенца Христа. По наиболее распространенной у русских традиции повитуха жила или находилась большую часть времени у роженицы в течение трех дней. Основной ее обязанностью в то время было купание матери и ребенка, а также надзор за тем, чтобы их никто не испортил. Кроме того, в случае необходимости она оказывала и практическую помощь: могла подмести полы, подоить корову, приготовить обед, что давало возможность роженице отдохнуть после родов.

В отношениях крестьян к повивальным бабкам большую роль играла вера в магическую связь между ними и принятыми ими детьми. Это определяло выбор повитухи, личные качества которой, поведение, возраст должны были соответствовать определенным требованиям. Повитухой могла быть только пожилая женщина (у нее уже не должно быть месячных очищений), безупречного поведения, т.е. «не замеченная в неверности мужу».

В некоторых местах считали, что повивать могут лишь вдовы. Пребывание повитухи в доме у роженицы требовало, по представлениям крестьянства, обязательного последующего очищения (обряд «размывания рук») совершающегося, по наиболее распространенной традиции, на третий день после родов. Суть обряда такова: водой, в которую часто добавляли различные, имеющие определенную смысловую нагрузку предметы, мать и бабка поливали троекратно друг другу на руки и взаимно просили прощения. Исполнение этого обряда давало частичное очищение роженице и позволяло повитухе идти принимать следующего ребенка .

Первая забота повитух при рождении определить, все ли в порядке у новорожденного и по возможности постараться исправить недостатки. Для этого она поправляла ему ручки, ножки, легко сжимала головку с тем, чтобы та стала круглее; если не устраивала форма носа новорожденного - сжимала его пальцами и т.д. .

Повивание детей можно рассматривать как профессиональное ремесло. За свой труд повитуха получала вознаграждение, обязательность которого гарантировалась этическими нормами деревни.

По наиболее распространенной у русских традиции оплата труда повитухи складывалась из индивидуального вознаграждения, получаемого от роженицы (в него обычно входили предметы, символизировавшие очищение - мыло, полотенце, а также хлеб, со второй половины XIX в. - небольшая сумма денег), и коллективного, собираемого на крестинах.

В русском календаре был один день, в который чествовали повивальных бабок-так называемые «бабины» или «бабьи каши». Он приходился на второй день после Рождества Христова, называемый церковью «Собор Пресвятой Богородицы». Обязанный в древности своим происхождением языческим «рожаницам» (Рыбаков, 1981. С. 469), в 19 в. ни семантически, ни в осмыслении участников праздник этот с древними богинями связан не был .

Наиболее праздничным и обрядово насыщенным он был в Смоленской губернии. В Рославльском уезде бабка к этому дню готовила солидное угощение: колбасы, холодец, жарила картошку, курицу, пекла блины, пироги с кашей. В гости к ней приходили женщины, у которых она "бабила" в разное время и также приносили угощение, в которое обязательно входила каша. В конце обеда бабка, как и на крестинах, выносила свою кашу, и гости, прежде чем начать ее есть, клали деньги хозяйке дома.

Обряд с последом и пуповиной.

Реальная связь новорожденного и роженицы с пуповиной и последом лежит в основе универсальных представлений о существовании последующей магической связи между ними и убежденности в том, что на здоровье и будущее ребенка можно повлиять через эти предметы. В народной медицинской практике для предотвращения кровотечения пуповину перевязывали. Встречались и иные способы ее обработки. Так, в Пермской губернии многие повитухи "только дунув и плюнув" растирали конец пуповины между пальцами, одновременно "специальным нашептыванием" заговаривая кровь. Жители Тарногского уезда Вологодской губернии считали, что пуповину лучше обрабатывать лишь ногтем (по-видимому, производя им обрезание и сдавливание сосудов) и не перевязывать ее, поскольку последнее, по их мнению, приводило к образованию грыжи.

Обрезание и перевязывание пуповины всегда содержало магический элемент.

Так, в Судогодском уезде Владимирской губернии пуповину мальчика обрезали ножом на каком-либо плотницком или столярном изделии, считая, что в этом случае из него вырастет работящий человек и хороший мастеровой. Пуповину девочки обрезали ножницами и так, чтобы она упала на какую-нибудь разостланную женскую работу, например, на начатое шитье. В этом случае из девочки вырастет «домовитая хозяйка и работница». В Смоленской губернии пуповину девочки обрезали на гребенке с тем, чтобы она стала хорошей пряхой, а мальчика - на книге, чтобы в будущем хорошо учился. В Калужской губернии, руководствуясь теми же соображениями, пуповину девочки обрезали на веретене, а мальчика - на колодке, на которой плели лапти.

При перевязывании пуповины к основному перевязочному материалу (обычно использовали «суровую» нитку из льняной кужели) добавляли волосы матери, при этом иногда волосы брали обязательно «из правой косы роженицы», «с правого виска».

В некоторых местах ее сохраняли и использовали в качестве лечебного средства: высушив, заваривали как чай и поили детей от грыжи и от болезней живота (РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 65. Л. 5. Владимирская губерния, Шуйский уезд).

Сразу же после выхода последа повитухи приступали к совершению всех необходимых процедур.

Действия с последом включали две обязательные процедуры -обмывание и закапывание в землю. Как правило, источники сообщают, что послед повитуха моет и завертывает в чистую холщовую тряпку. Встречаются и дополнительные характеристики действия: «послед моют холодной водой», «кладут в белую тряпку» (Вологодская губерния), «в чистенькую тряпочку хрест нахрест» (Орловская губерния), «поверх тряпки завязывают красной ниткой» (Смоленская губерния). Кое-где встречался обычай класть завернутый послед перед зарыванием в землю в лапоть: в Холмском уезде Псковской губернии его клали в старый лапоть и сверху прикрывали другим лаптем, а в Тихвинском уезде Новгородской губернии в тех же случаях использовали лапоть с правой ноги -«чтобы рожденный владел правой рукой».

У русских, как и у многих других народов существовало представление о том, что через послед, как и через пуповину, можно нанести вред роженице и ребенку. Даже неумышленное уничтожение его могло оказать пагубное воздействие. Поэтому зарыть послед повитуха должна была так, чтобы никто - ни человек, ни какое-либо животное не могли добраться до него. Для русской традиции не характерны какие-либо иные способы хранения последа. Лишь у этнографической группы марковцев, живущих на Анадыре, по-видимому под влиянием обычаев соседних народов Севера, послед вешали на дерево повыше, чтобы не достали собаки (Сокольников. С. 144). По наиболее распространенной традиции послед закапывали в доме, причем часто в местах, которые в воображении живущих были наделены постоянной магической силой - под печью, в святом углу, под порогом, под закладным бревном. В некоторых местах послед прятали в бане или в нежилом помещении, в хозяйственных постройках. Иногда место захоронения последа зависело от пола новорожденного: послед мальчика закапывали в конюшне, а девочки - у ворот или в хлеву (Вологодская, Орловская губернии). В некоторых семьях придерживались правила прятать последы детей в одно место - «чтобы мирно жили». У русских был распространен обычай класть с последом предметы, имевшие продуцирующее значение. Это прежде всего хлеб - зерно или печеный хлеб, часто хлеб с солью, яйца, а также луковица.

Чтобы исключить опасность воздействия на послед (а следовательно, и на новорожденного) нечистой силы повитуха должна была совершить над ним специальные охранительные действия. Наиболее принятые и обязательные - окропление последа святой водой, чтение молитв и заговоров, а также изображение креста на земле над ямкой.

Рождение в «рубашке» (околоплодной оболочке), по убеждению русского народа, предвещало ребенку счастливую жизнь и удачу в делах. К самой сорочке относились как к сакральному предмету, ее высушивали, зашивали в мешочек и либо прятали в сундук, либо носили постоянно, как ладонку, вместе с шейным крестом. Верили, что сорочка приносит счастье и достаток не только родившемуся в ней, но и всему дому, поэтому ее тщательно берегли, передавали из рода в род и даже правнукам (Орловская губерния). При выходе дочери замуж родители отдавали ей высушенную и сбереженную «рубашку» в новую семью.

Защита новорожденного. По времени рождения и особым приметам родившегося предсказывали его будущее. Считали, что если младенец рождался «ровно в тесте зажат», или у него ямка на голове - будет недолговечен. Та же участь ждала младенца, родившегося «личиком к земле». Волосики на голове обещали скромность характера. Полагали, что родившийся в плохую погоду будет суров и угрюм, родившийся в мае несчастлив, а закричавший сразу после родов окажется злым. Хорошая хозяйка и работница получится из новорожденной, которая при появлении на свет «сразу же смотрит».

Рождение двойни воспринималось как явление необычное и вызывало в соответствии с местными воззрениями определенную реакцию окружающих. Многие склонны были видеть в появлении двойни «Божье наказание» и более того - позор для родителей. В Зарайском уезде двойню как «стыд, зазрение совести» даже крестили не в церкви, а дома. Существовали и некоторые сомнения в жизнеспособности и физической полноценности близнецов. Так, жители Ярославской губернии были уверены в бесплодии одного из близнецов, это поверие сказывалось при выборе брачной пары. Однако можно было встретить и иное, лишенное суеверного страха отношение к рождению близнецов. Более того, родители по этому поводу испытывали "радость и гордость", а сам факт рождения двойни объясняли тем, что "одного дал Господь, а другого Богородица" (РЭМ. Ф. 7. Оп. 1. Д. 1740. Л. 34. С.-Петербургская губерния, Новоладожский уезд) . Как уже было сказано, жизнь новорожденного, по мнению окружающих, зависела не только от естественных причин, но и от успешности и своевременности защиты его от бесовских сил, особенно опасных, так как ребенок был еще не окрещен, а помещение, в котором он находился с матерью, не было очищено от послеродовой "скверны". Поэтому повитуха сразу же совершала магические акты по его защите. Прежде всего, она прибегала к обычным средствам христианской защиты - кадила ладаном, брызгала на малыша святой водой, крестила его, читала наиболее известные молитвы ("Отче наш", "Богородицу"), а также и специальные заговоры. Из нехристианских способов защиты, пожалуй, самым популярным было спрыскивание новорожденного водой, которой предварительно окатывали дверные скобы.

С верой в магическую силу родительских вещей связан широко распространенный у русских обычай заворачивать ребенка сразу же после родов (в некоторых местах перед крещением) в отцовскую рубашку, реже - в отцовские порты. Таким путем устанавливали магическую связь между ребенком и отцом. Отсюда и наиболее распространенное объяснение этого действия, как желания закрепить любовь и привязанность отца к ребенку, реже говорили - «чтобы был спокоен», «чтобы был счастлив». Установленная путем контактной магии связь (нужно учесть, что использовалась обязательно ношеная отцовская одежда) должна была служить одновременно и защитой новорожденного. Реже для первого пеленания младенца использовались вещи матери .

Кроме вышеприведенных средств защиты новорожденных, специальные меры принимались в тех случаях, когда дети в семье быстро умирали. Как и у многих народов, в русских семьях, ожидая несчастья, стремились обмануть злой рок, тяготевший над семьей. Для этого, например, рожали в чужом доме (Архангельская губерния, Шенкурский уезд). В Нижегородской губернии выбивали в избе косяк с дверями, женщина рожала в сенях, затем бабка подавала младенца в избу, стоя задом к дверям, также стоял и принимавший его (Арзамасский уезд). В той же губернии слабого малыша для укрепления его здоровья подавали в окно нищему, который нес его к воротам дома. Туда же подходила мать младенца с милостыней и клала ее на грудь младенца. Далее она брала ребенка, а нищий милостыню, приговаривая: «Дай Господь святому младенцу (имя) доброго здоровья». Особенно опасной считалась первая неделя после родов. Поэтому от трех до семи дней, в зависимости от местных обычаев, родившая находилась в изоляции: дома за перегородкой или же оставалась в бане, где происходили роды. В последнем случае здесь же присутствовали повивальная бабка или кто-либо из родственниц роженицы с тем, чтобы не допустить "шалости" сатаны по отношению к матери или некрещённому младенцу. Принудительная изоляция приносила и несомненную практическую пользу здоровью роженицы, вынуждая не имеющих обычно возможности, да и не склонных к долгому лежанию и ничегонеделанию деревенских женщин отдохнуть и набраться сил.

Очистительные обряды роженицы. Очищение женщины от послеродовой нечистоты по представлениям народа требовало совершения специальных обрядов. Роженицу в течение первых трех дней после родов парили в бане при не слишком высокой температуре; там, где бань не было, мыли в печи, на худой конец просто в тазу. Считали, что эта процедура выгоняет "дурную" кровь, что необходимо во избежании послеродовых осложнений, и способствует восстановлению здоровья. Гигиенически-лечебное очищение роженицы, сопровождавшееся магическими актами, в основном охранительного характера, должно было оказать и магическое очистительное воздействие. Однако полное очищение по учению церкви и убеждению народа достигалось лишь путем совершения ряда специальных установленных церковью христианских обрядов. Совершившиеся роды оскверняли не только родившую женщину, но и всех "прилунившихся при родах, а также помещение, в котором они происходили и даже шире - весь дом. Для совершения обрядового очищения прежде всего приглашали священника для чтения специальной молитвы "Во внегда родити жене отроча". Иногда ее по месту чтения называли просто "банной" молитвой. Это древнее установление церкви свято соблюдалось русским народом. В XVI-XVII вв. даже в царских семьях сразу же по рождении младенца посылали за духовником царицы с тем, чтобы он "дал молитву", до этого никто не мог ни покинуть мыльню, где произошли роды, ни войти в нее (Забелин, 1915, С. 3). В крестьянской среде, по-видимому, не всегда была возможность пригласить священника в день родов.

Однако и откладывать очистительную службу считали нежелательным, поскольку до ее отправления и сам дом, и все в нем находившиеся подвергались частичной религиозной изоляции: в такой дом не вносили иконы во время церковных обходов, домочадцы не должны были посещать церковь. В крайнем случае молитва читалась заочно ..

Частичное очищение роженицы, снимавшее некоторые бытовые запреты, давало крещение новорожденного. После совершения этого таинства, а также обряда "размывания рук" (обычно и то, и другое происходило в течение первой недели), роженица могла приступить к обычным домашним и полевым работам, участвовать в семейной трапезе. Полностью очистившейся она считалась лишь после принятия молитвы в церкви на 40-й день.

Более строгой была изоляция роженицы в среде старообрядцев-беспоповцев. Восемь дней она проводила в бане. По возвращении домой ей отводили, по возможности, отдельное помещение. Живущие в доме пожилые люди избегали контактов с ней, даже односельчане обычно не заходили в дом, где произошли роды, в течение 40 дней.

Кроме религиозных запретов поведение роженицы, во всяком случае в период ее реальной "нечистоты", ограничивали запреты, связанные с суеверной брезгливостью по отношению к "женской" крови. Женщинам в это время запрещалось что-либо сажать, месить хлеб, доить корову, солить капусту. Впервые же дни после родов к молодой матери спешили женщины с приношениями. Этот обычай, известный под названием проведок, отведок, ходить на кашу, нести зубок, существовал у русских почти повсеместно. Его можно рассматривать как пример нетрудовой взаимопомощи внутри семьи и общины. Целью приходивших было справиться о здоровье роженицы, поздравить ее с новорожденным, угостить чем-либо вкусным, а заодно оказать практическую помощь ее семье. Каждая из женщин приносила с собой еду. Для такого случая готовили праздничные кушанья или же будничные, но лучшего качества. Принесенное угощение было столь обильным, что позволяло находящейся в изоляции и не оправившейся еще после родов женщине не беспокоиться о домочадцах и хотя бы несколько дней отдохнуть от хлопот по дому.

Проведывать приходили только замужние женщины, обычно по возрасту близкие роженице. Такие посещения могли быть коллективными, когда родственницы и соседки договаривались между собой и приходили все вместе, но чаще по очереди.

Хозяев, как правило, не извещали о приходе, да в этом не было необходимости, так как обычай этот был строго обязателен, не прийти навестить роженицу у крестьян считалось "зазорным". Столь же обязательным считался и ответный визит роженицы к посетившей ее женщине в положенное для этого время. Пришедших женщин хозяева либо совсем не угощали, либо давали вино и чай.

Обычай носить родившей женщине угощение - один из наиболее стойких обычаев русской деревенской жизни. Правда, в советский период, особенно в послевоенные годы, характер его несколько изменился. Посещения откладываются до возвращения матери с ребенком из роддома, пришедшие навестить приносят не только еду, но и небольшие подарки для малыша. Основное же одаривание его приурочивается к семейному торжеству по случаю рождения ребенка, которое в последнее время все чаще откладывается до обряда крещения.

Аналогичную картину можно наблюдать и в городах. Некоторое отличие заключается в обычном ассортименте приносимого угощения. В деревне и сейчас оно носит более практичный характер, хотя и здесь посетительницы по возможности стараются своими приношениями побаловать роженицу и поддержать ее здоровье. В городе же, как правило, приносят фрукты и в меньшей степени - сладости. В последние годы и в городе, и в сельской местности почти исчезли принятые в советское время коллективные посещения родивших женщин сотрудницами по работе. Такие посещения предварялись обычно сбором сослуживцами денег на общий подарок, выделением материальной помощи за счет профсоюзной организации и средств предприятия .

2. Структура родильно - крестильного обряда

Семейные обряды и обычаи русских прослеживаются семейные традиции и обряды в контексте календарного года. Рассматривается и анализируется структура родильно - крестильной обрядности в тесной связи с семейными обычаями. У всех двух ритуалов (рождение, крещение) можно обнаружить общие черты, определяемые их “переходностью”.

В родильных обрядах отмечались как общие черты, так и специфические локальные особенности. В одних районах эти обряды сохранились в более древних (архаичных) формах и справляли их, соблюдая традиционные правила, в других они значительно упростились и некоторые из них потеряли былое значение. Большинство элементов обрядности первого цикла, охватывающего почти весь период беременности, представляло собой запреты, которыми определялось поведение женщины во избежание нанесения вреда будущему ребенку. Обрядом очищения младенца является крещение. Прежде всего, ребенку нужно было дать имя, поставив его, таким образом, под защиту определенного святого. Чаще всего имя выбирали по святцам, при этом смотрели, празднование какого святого приходится на день рождения или на день крещения младенца. Следующим важным шагом в подготовке к крещению был выбор крестных родителей - кумовьев. Они считались вторыми, духовными родителями ребенка, поэтому верили, что от них могут перейти как от родных родителей ребенка их достоинства и недостатки. Крестильный обряд - материал для изучения двоеверия, так как вобрал и христианские и языческие компоненты.

В русской крестьянской среде крещение выполняло одновременно функции принятия новорожденного не только в конфессиональную, но и этническую общность. Понятия православный, крещенный, русский - становились синонимичны по значению. Вслед за крещением, дома устраивали обед - крестины - обряд принятия новорожденного в семью и общину. Таким образом, большое влияние на сохранность традиций в семейной обрядности и, в частности, родильно - крестильных обрядов оказывают семейно-родственные отношения.

В родильно - крестильной обрядности к началу 30-х годов XX в. наблюдается резкое сокращение общего числа ритуальных действий. Невозможность исполнения в силу действия внешних факторов большого числа обрядов, тем не менее, это не означало их полного исчезновения из культурного фонда. Они перешли в сферу народной памяти, причем закрепились в ней именно в форме локальных вариантов.

2 . 1 Представления, свя занные с актом рождения ребенка

Представления о младенце как существе иного мира, мира неживых, отразилось в поверии о появлении детей. Объясняя детям деторождение в иносказательной форме, связывали его с колодцем, родником: поясняя, "что ребенка зачерпнули в колодце". С водной стихией у были связаны представления об ином, загробном мире.

В период беременности поведение женщин строго регламентировалось. Существовала разветвленная система запретов и оберегов женщин в это время. Невыполнение запретов влекло за собой смерть, болезнь ребенка и его матери. Часть предписаний поведения направлены на то, чтобы оградить мать будущего ребенка от немотивированных контактов с иным миром, со смертью. С этим, видимо, связаны запреты беременным посещать кладбища, присутствовать на похоронах, ходить на место, где режут скот.

Другие запреты, как, например, обязательное ношение беременной головного убора, фартука, булавки, что всегда особо оговаривалось, можно трактовать как стремление особо выразить принадлежность беременной миру человека. В то время как непосредственно во время родов, наоборот, следует расплетать косу, развязывать все узлы. Аналогии подобных действий можно проследить в погребальной обрядности: пока покойник находился в доме, деревне, руки и ноги его были связаны нитками; в могиле эти нитки развязывали. Часть запретов распространялась и на отца: ему не разрешалось резать скот, убивать мелких зверей, и даже охотиться, так как от этого у ребенка будет заячья губа (если он убьет зайца). Будущая мать не должна была говорить о чем - то плохом, ибо в этом случае ребенок мог родиться больным. И наоборот, для того чтобы заложить в ребенке некоторые положительные качества, матери необходимо было посмотреть на понравившегося ей человека.

Таким образом, родильная обрядность, которая продолжает бытовать и в настоящее время, сохранила архаичные черты, связанные с языческим мировоззрением. Эти обряды и поверья органически вписываются в систему традиционных представлений, находят параллели в других обрядах семейного цикла.

2.2 Обр яд крещения в народной культуре

Послеродовой период завершал собственно родильные обряды, а следующие за ним крестины открывали серию обрядов первого года жизни.

Обряд крещения считался обязательным в русском обществе: «Некрещеный ребенок - чертенок», «С именем - Иван, без имени - болван». Новорожденного обычно крестили на восьмой день в храме или в старообрядческой молельне. Родители или священник давали ему имя по святцам. В случае если младенец рождался слабым и мог умереть некрещеным, обряд проводил на дому специально для этого вызванный священник или же сразу после рождения ребенка крестила бабка-повитуха. Крещение таких новорожденных считалось делом совершенно необходимым: крестьяне верили, что души младенцев, умерших некрещеными, не могут успокоиться на том свете. Церковные правила не запрещали крещение новорожденных повитухами православного вероисповедания, если они не совершали в своей жизни смертного греха. Обряд проходил довольно просто. Повитуха окропляла новорожденного три раза святой водой со словами: «Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь», а затем нарекала его именем. Если ребенок выживал, то его относили в церковь, где священник произносил все молитвы, положенные по-полному чинопо-следованию обряда, однако в купель уже не опускал и водой не кропил.

Подобные документы

Обряды, приуроченные к крупным праздникам. Календарные и обрядовые праздники. Аграфена Купальница да Иван Купала. Крещение царского младенца. Старинные женитьбы и свадьбы. Новоселье в старой русской жизни. Особенность свадебного обряда у первобрачных.

презентация , добавлен 22.09.2013


Исследование традиций, хозяйства и занятий северных народов России. Описания запретов, которым подвергается женщина во время беременности и родов. Анализ обрядов, сопровождающих появление ребенка на свет. Воспитание выносливости у нганасанских детей.

доклад , добавлен 08.10.2013


Теоретические и исторические аспекты обрядовых праздников. Языческие и христианские истоки формирования свадебного обряда. Структура и особенности организации художественного творчества в свадебном действе, развитие активности участников праздника.

дипломная работа , добавлен 23.06.2012


История формирования русской свадебной обрядности. Основные элементы и значение свадебного обряда. Особенности деревенского (традиционного) и княжеского обрядов. Современные традиции проведения свадьбы, ее сравнение со свадебными церемониями Древней Руси.

курсовая работа , добавлен 13.01.2014


Обряд и ритуал, как сакральное действо. Особенности обрядов Древней Руси. Обряд имянаречения. Свадьба, сватовство, смотрины, сговор и обручение. Умыкание (кража) невесты. Ритуал новоселья. Постриги (пострижины). Колядование. Братчина. Похоронный обряд.

презентация , добавлен 04.05.2014


Семейно-родственные отношения татар. Проведение религиозного обряда бракосочетания, обряда по поводу рождения ребенка. Национальные, мусульманские праздники в Республике Татарстан: курбан-байрам, ураза-байрам и рамазан, науруза, сабантуй (праздник плуга).

презентация , добавлен 25.01.2014


Суть православных праздников. Формирование целостного представления о культуре православного праздника в русской национальной традиции. Рождественские святки. День Богоявления или Крещения Господня как обряд погружения в воду озера и источников.

презентация , добавлен 19.03.2014


Теоретический анализ особенностей и эволюции русской свадебной обрядности. Исторический обзор русских свадебных традиций: их происхождение и влияние других народностей на этот процесс. Характеристика свадебных обрядов, обычаев, суеверий. Обряд венчания.

курсовая работа , добавлен 01.06.2010


Черное и белое масонство. Обряд посвящения в "братья". Пушкин и масонство. Замысел главного теоретика А. Вейсгаупта. "Всевидящее Око". Загадочная смерть Кубрика. "С широко закрытыми глазами". Обвинение Майкла Джексона в растлении ребенка в 2003 г.

курсовая работа , добавлен 11.03.2014


Эпоха синкретизма, жизнь первобытных племен - непрерывный обряд. Обрядово-фольклорные формы досуга. Магический характер обряда. Понятие обычая, обряда, ритуала, традиции. Календарные и семейно-бытовые обряды. Свадьба, крестины, похороны, проводы в армию.

УДК 392.1
ББК 63.52

РОДИЛЬНЫЕ ОБРЯДЫ СЛАВЯН

______________________________

Ю. А. Коловрат-Бутенко

(OrcidID: 0000-0002-3294-3308, ResearcherID: G-9509-2016)

Змиевское научное краеведческое общество

На протяжении всей жизни восточного славянина окружали многие обряды, традиции, правила и пр., которые очень жёстко регламентировали каждую мелочь быта. Наиболее значимыми обрядами были (и остаются по сей день) три наиглавнейшие: рождение, свадьба и погребение. Отчасти сюда можно прибавить обряд инициации - перехода во взрослое состояние. Интересно соотношение свадебных и похоронных обычаев. В этой связи показательна этимология русского слова могила. Е.С. Павлова соотносит это слово с русск. диал. гомылька «большой платок, подаренный невесте женихом в день свадьбы» .

Родильные обряды, идущие из глубокой древности, раскрывают воззрения древнего человека на беременную женщину и новорожденного ребенка, на их положение в семействе и отношение к владыке дома, на таинственную связь их с бытием светил небесных и с пылающим на домашнем очаге огнём. Как выглядел обряд рождения человека (роди́ны) у восточных славян в древности и средневековье сказать сложно. Слаба ещё источниковая база. Например, обряд погребения и тризна очень хорошо фиксируются археологией. Чуть меньше фактов даёт эта наука о свадьбе. В сочетании со сведениями этнографии и фольклора вырисовывается некий образ прошлого. Проведя анализ источников и отбросив поздние и привнесённые элементы, историк может реконструировать названные обряды. Значительно хуже дело выглядит с роди́нами, поскольку археология не предоставляет исследователю сколько-нибудь значимые для такой реконструкции находки (колыбели, куклы, пелёнки давно истлели), а данные этнографии подверглись очень сильному влиянию христианства (обряд крестин).

Огромное количество суеверий, относящихся к беременной и роженице, говорит о том, что забота о ребёнке начиналась задолго до его появления. Восточные славяне старались оградить будущих матерей от всевозможных опасностей, в том числе и сверхъестественных. «Так, если муж был в отъезде, молодой женщине советовали подпоясываться его поясом и на ночь укрываться чем-нибудь из его одежды, чтобы сила мужа охраняла, оберегала жену. В последний же месяц перед родами ей не рекомендовалось выходить со двора, а лучше и из дому, чтобы Домовой и священный Огонь очага всегда могли прийти ей на помощь: жуткие истории рассказывались о злых колдунах, способных своим волшебством похитить дитя прямо из материнского чрева или подменить его детёнышем ведьмы - злобным уродцем… Одним словом, о наступившей беременности и тем более о сроке родов посторонним совсем незачем было знать» . Подтверждением этой цитаты служит значительное число заговоров от выкидыша, на удачные роды и т. п.

Женщина, ждущая ребёнка, считалась любимицей Богов, способной приносить счастье. Её охотно приглашали в сады угоститься яблоками: если беременная отведает плода с молодой яблони, впервые принесшей урожай, эта яблоня весь свой век будет обильно плодоносить .

В мифопоэтических воззрениях древнего человека рождение ребёнка было переходом невидимой границы между миром живых и Иным миром. Вероятно, из-за суеверного страха роженица, как и сам процесс родов, считалась нечистой. Поэтому родильным покоем у восточных славян была баня. Чтобы материнское тело легче раскрылось и выпустило дитя, женщине расплетали волосы, в избе же раскрывали двери и сундуки, развязывали узлы, открывали замки . Характерно, что крещение происходило у всех сословий в церквах и в домах допускалось только по болезни или крайней слабости новорожденного. Но непременно не в той комнате, где он рождён, так как та комната долгое время считалась осквернённою .

Обряды, связанные с рождением ребёнка, И. В. Гордиенко-Митрофанова и В. С. Аксёнов подразделяют на такие виды: дородовые, собственно родильные, послеродовые и социализирующие - вводящие новорождённого в семью, коллектив, род.

Начинались родильные обряды с приглашения бабы-повитухи мужем роженицы, который приходил к ней с хлебом. В свою очередь, повитуха приходила принимать роды с хлебом, освящённой водой, разнообразными травами. Придя, она открывала в доме все замки, открывала окна и развязывала все узлы, чтобы более легкими были роды, а потом обкуривала роженицу травами. Магические действия повитухи продиктованы представлениями о том, что для облегчения какого-либо действия необходимо избавиться от препятствий, стоящих на пути. Так, повитуха заставляла роженицу пить из пригоршни воду: «как вода легко стекает, так ребёнок легко с тебя выйдет». Принимая роды, повитуха путём исполнения определённых обрядовых действий определяла будущие занятия ребёнка и черты его характера. Так, мальчику отсекали пуповину на топоре (чтобы был хозяином), а девочке - на гребёнке (чтобы была хорошей пряхой). Если родители хотели, чтобы у них в будущем рождались девочки, пуповину отрезали на кудели, если хотели мальчиков - на топоре, если не хотели больше иметь детей - перевязывали пуповину конопляной ниткой .

Следующим ритуальным действием было окунание ребёнка в воду. Смеем предполагать, что здесь не только гигиеническая, но в немалой степени магическая процедура. По словам Н. Ф. Сумцова, «мотивами родинных и крестинных песен и обрядов служит радость при появлении нового члена семьи, его торжественное признание и привлечение к нему высших покровительственных сил или божеств для устранения от него бедствий и увеличения счастья. Отличительная особенность родинных обрядов состоит в решительном преобладании обрядового употребления воды как средства очищения родильницы и ребёнка. Для обрядового употребления хлеба и каши на родинах и крестинах осталось, однако, много места» .

Чтобы ребёнок рос здоровым, использовали освящённые травы и цветы, девочкам в купель добавляли мёд и цветы, мальчикам клали корень девясила Inula helenium L. (чтобы был сильным) или топор (чтобы умел мастерить). Вымытого ребёнка обсушивали около горящей печки, что было обусловлено древними обычаями: приобщением к домашнему очагу (огню) и роду. В качестве оберегов использовали ножницы, ножи, уголья из печи, кусочек хлеба с солью, которые клали в колыбель .

В России зажиточные люди накрывали по поводу рождения ребёнка родильные столы, а крестьяне приготовляли особое пиво, взяв для этого разрешение от начальства. Родильницы получали от гостей подарки, как правило, деньгами. Это соблюдалось и у знатных: родильнице в доме боярском давали по золотому. Русские спешили крестить младенца, и чаще всего крещение происходило на восьмой день, но иногда и в сороковой, так как эти числа напоминали в младенческой жизни Иисуса Христа события обрезания и сретения . В какой день давалось имя в дохристианское время - неизвестно. В любом случае, данное ребёнку имя держалось в тайне от посторонних, дабы уберечь от сглаза . Славянские имена отражали физические или духовные качества человека, особенности его телосложения: Чернуха, Белозор, Ненаш, Некрас, Звеня́та, Выша́та и т. д. Этот факт позволяет сделать вывод, что имя ребёнку в языческие времена давалось не сразу, а по прошествии некоторого времени, необходимого для того, чтобы подметить особенности дитяти. У русских долго было в обычае, кроме христианского имени, иметь ещё другое прозвище или некрещёное имя; обычай этот бытовал в удельные времена между князьями, которые, кроме крещёного имени, всегда имели ещё княжье, старославянское и более были известны под последним .

При крещении на новорожденного надевали крест медный, серебряный или золотой, который на нём оставался на всю жизнь. Восприемнику священник возлагал на шею белый платок и связывал его обоими концами; а по окончании обряда платок этот снимался и оставался в церкви. После обряда в тот же день учреждался крестинный стол, и при этом, кроме гостей, кормили и нищих .

После крещения Руси духовное рождение считалось значительнее телесного, и оттого день рождения стал незаметным, а день ангела или именины во всю жизнь праздновались каждым, кому позволяло состояние. По сообщению М. Забылина, с утра именинник или именинница рассылали гостям именинные пироги; знатность лица, которому посылались пироги, измерялась величиною посылаемого пирога. Гости, по приглашению, сходились на именинный стол и приносили именинникам подарки; духовные благословляли племянников образами, а светские подносили материи, кубки или деньги. В царском быту царь в день своих именин по выходе из храма от обедни раздавал из своих рук именинные пироги; то же делала царица у себя в свои именины. Совершеннолетние царевичи от себя раздавали именинные пироги, а в день именин царевны или малолетнего царевича раздавал пироги от именинника царь. Но все-таки почиталось необходимым, чтоб от именинника были розданы пироги. Если боярин или окольничий был именинник, то являлся с пирогами к царю; царь принимал пирог и спрашивал именинника о здоровье, потом именинник представлялся царице и также подносил ей пироги .

С другой стороны, царю, как и частным лицам, на именины подносили подарки, как и подносимые царю и в других случаях, уже обратились в закон. Все торговые люди должны были поднести царю подарки, которые отсылались на казённый двор и с казённого двора продавались; нередко случалось, что купец покупал на казённом дворе ту самую вещь, которую когда-то подарил царю и теперь подносил её государю в другой раз. За именинными столами приглашённые гости пели многолетие, а после стола именинник, со своей стороны, иногда отдаривал гостей; по крайней мере, так водилось у царей .

Н. А. Криницкая говорит об изначальности представлений о связи роженицы и новорождённого с домовым. По мнению исследовательницы, «Утраченные мифологической прозой, они выявляются при обращении к народным верованиям, связанным, в частности, с очагом. Последний в архаических традициях осмысляется как место инкарнации душ предков в будущих потомков рода. Пылающий очаг, а значит, и ассоциирующийся с ним домовой, дарует детей. Не случайно у индийцев было принято воссылать гимны к Агни - богу огня, “главе рода” с просьбой о ниспослании детей: “Да будет нам сын, продолжающий род, плоть от плоти! О Агни, да будет нам твоё благоволение!”. Связь новорожденного с домашним очагом зафиксирована в украинской поговорке: “у пічурці родився”. Этим поверьям некогда соответствовали обычаи, обусловленные семантикой родильной обрядности: только что появившегося на свет младенца полагалось подержать какое-то мгновение над огнём, или поднести его к устью печи, или обойти с ним на руках (обычно это делала кормилица) вокруг домашнего очага, после чего он посвящался в члены рода и получал право наследования отцовского имущества. Да и в дальнейшем ребёнок находился под покровительством семейного очага. Вот почему в олонецких деревнях опытная мать, выходя с младенцем из избы на улицу, брала мизинцем правой руки «немного сажи над устьем печи» и делала ею “значок - пятнышко на лбу или за ухом ребенка”» .

Аналогичные верования связаны и с порогом, который с семантико-обрядовой точки зрения приравнивается к очагу. Так, например, в некоторых локальных традициях страдающую родильницу троекратно переводили через порог или помело. Даже принесённый из церкви после крещения младенец получал на пороге как бы вторичное, на этот раз языческое крещение: сюда на несколько минут клал его отец. Это означало «освятить ребенка через порог», т. е. передать нового члена семейства под покровительство домашнего Божества, предка-родоначальника .

По мнению Н. Ф. Сумцова, родинные празднества, большею частью приуроченные под христианским влиянием к крестинам, возникли из древнего благодарственного жертвоприношения Богам, состоявшего преимущественно, если не исключительно, из каши, с присоединением жертвенных возлияний, - обычай индоевропейский, не только славянский. У древних индусов и германцев при рождении младенца совершали возлияния мёдом и молоком. В одном старинном «Цветнике» сохранилось любопытное замечание, что «бабы каши варят на собрание роженицам». В одном сборнике XV в. говорится о ставлении трапезы роженицам. Покорм рожениц состоял преимущественно из каши, что, впрочем, не исключало возможности других предметов жертвоприношения. В «Вопрошании Кирика» XII в. говорится о принесении в жертву Роду и Роженицам хлеба, сыра и мёду. На преобладание каши в старинных родинных праздниках указывает большое распространение этого кушанья как обрядового на современных великорусских и малорусских родинах, преимущественно в Великороссии. В Тверской губернии в день родин приготовляли две каши: жидкую с молоком и густую с маслом, а в постные дни - просяную и гречневую. Обрядовое употребление каши на крестинах бывало также в Орловской и Воронежской губерниях. В некоторых местах Украины на крестинах варили узвар

Петрозаводская государственная консерватория

им. А. К. Глазунова

Реферат

По этномузыкологии

На тему: Родильная обрядность карелов

Студентки 1 курса

Специальности « Этномузыкология»

Симоновой Марины

Петрозаводск, 2013

Содержание:

Введение.

Что такое обряд?

Родильные обряды.

Заключение.

Используемая литература.

Введение

Способ внутренней жизни человека традиционного общества содержал в своей основе емкой понятие строя, то есть порядка, гармонии во всем. Его действенность достигалась с помощью регламентации всех сфер жизни, которое проходило в определенной цикличности: либо по календарю, или по стадиям развития человека и его семьи. Каждое важное событие в системе такой цикличности акцентировалось определенными символическими действиями: обрядами, ритуалами и праздниками - важнейшими составляющими народной духовной культуры. Повседневную же жизнь этноса организовывали многочисленные традиционно сложившиеся в течение жизнедеятельности этноса обычаи, обряды и ритуалы.

Обряд - совокупность утвердившихся в народе условно- символических традиционных действий, сопровождающих важные моменты личной жизни и производственной деятельности человека, призванных способствовать его преуспеванию: ритуал, церемония, церемонная совокупность основных традиционных действий, лишенных непосредственной практической целесообразности, но служащих символом определенных социальных отношений, формой их наглядного выражения и закрепления. Обряды были традиционными действиями, сопровождающими важные моменты жизни и производственной деятельности человеческого коллектива и призванные способствовать его преуспеванию. Обычай - не только символическое, но всякое вообще повторяющееся и установленное традицией действие. Обряды считались столь же необходимым компонентом жизни, как и праздники. А потому все более или менее значительные события людей - будь то рождение ребенка, вступление в брак, смена времен года, начало и конец сезонных работ - сопровождались исполнением специальных, приуроченных к данному случаю, обрядовых действий.

Традиционная обрядность карел формировалась в течение многих столетий, вбирая в себя особенности историко-культурного развития народа, эволюции его миропонимания. Это предопределяло приверженность к устоявшим образцам и нормам поведения, коллективный характер обрядов, сохранность многих традиционных ритуалов, наличие мощного пласта религиозно-магических представлений. Среди семейных обрядов - относительно несложной была родильная обрядность, в которой преобладали санитарно-гигиенические и религиозно-магические ритуальные действия.

Обрядность детского цикла. В соответствии с народными представлениями обеспечить здоровье и благополучие новому потомству стремились задолго до самих родов. Для этих целей свадьбу и первую брачную ночь приурочивали к новолунию; верили, что мать, отдавая свою косоплётку дочери в момент окручения, передаёт ей способность к деторождению; в самом обряде окручения участвовала повивальная бабка, приглашаемая к роженице; для обеспечения здоровья будущих детей жениха и невесту угощали молоком и ягодами; благословение родителей считалось важным условием счастливой жизни молодых и их детей и т. д.

Обряды, связанные с появлением на свет нового члена семьи, включали различные санитарно-гигиенические и религиозно-магические действия. Стремление обеспечить нормальное протекание беременности, удачный исход родов и рождение здорового ребенка привело к формированию системы различных норм поведения для его матери и возникновению множества примет. Так, беременной не разрешалось подстригать волосы, чтобы не укоротить будущую жизнь ребенка, нельзя было смотреться в зеркало, иначе ребенок мог родиться некрасивым. Нельзя было также надевать грязное белье- новорожденный мог стать неряхой и т.д. Будущую мать оберегали от испуга, ей советовали избегать ссор, запрещали ходить на кладбище, смотреть на мертвого, как режут скот. Беременная, чтобы уберечься от сглаза, расплетала левую косу, носила различные обереги: кусок старого невода, кушак мужа и др.

Срок родов старались скрыть от окружающих. Поэтому беременные женщины работали нередко до последнего часа, так что иногда роды могли произойти прямо на покосе или в поле. Вообще рожали по возможности скрытно, иногда даже в одиночестве. Но обычно при родах помогала свекровь или приглашенная повитуха. Рожать женщины уходили, как правило, в баню или в хлев, в овечий закут. Баню перед родами топили. Роженице обычно распускали волосы, следили, чтобы на одежде не было узлов и застежек. При трудных родах открывали вьюшки в печи- все это, по представлениям карел, как и у русских, должно было облегчать роды. Если роды происходили в избе, то в трудных случаях роженицу спускали на ступеньку, ведущую в подполье; считалось, что обитающие там души предков помогают живым. Повивальная бабка, принимавшая роды, была своего рода знахаркой: она знала различные обряды, помогающие родам, заговоры и заклинания, обеспечивающие благополучие роженицы и новорожденного. Заговоры были обращены как к языческим, так и к христианским божествам - и к «верховному богу Укко» и к деве Марии. Повитуха при себе и различные обереги для новорожденного (ртуть, первую шерсть ягненка, серебряную монету и т. п.).

После рождения ребенка повитуха проводила обряды, которые должны были обеспечить благополучие новорожденному и роженице. Это считалось особенно необходимым, поскольку они оба в этот период были легко уязвимы для злых сил. У новорожденного еще не было « личного» духа- покровителя, а женщина считалась нечистой и находилась временно вне покровительства церкви. Прежде всего, повитуха проводила обряд оберега матери и ребенка при помощи « железа» (топор, коса, нож) « огня» (горящая лучина) и камня, обходя с этими предметами лежащих мать и дитя два раза по солнцу и один раз против солнца. По записям А. Генетца, это толковалось как создание вокруг ребенка невидимой « железной ограды, увитой ящерицами и змеями», а душа некрещеного ребенка « становилась крепкой, как камень». Совершая обряды оберега, многие повитухи прибегали и к христианским средствам: пользовались иконкой Богородицы, окуривали роженицу и новорожденного ладаном. При первых купаниях ребенка в воду в качестве оберега клали серу, пепел, серебряные монеты, шляпки железных гвоздей, ячменные зерна. Воду потом выливали под пол бани, чтобы никто не смог ее затоптать.

Повитуха проводила, кроме того, такие действия, как придание головке младенца правильной формы, массировала ему руки и ноги.

Первое пеленание новорожденного полагалось проводить также повивальной бабке. При этом мальчика она завертывала в пеленку из отцовской рубахи, девочку - из станушки материнской рубашки. Поверх пеленки младенца туго скручивали свивальником, сделанным для мальчика из отцовского пояска, для девочки – из тесьмы, ленты из косоплетки матери.

В люльку, где спал ребенок, клали обереги: медвежий коготь или зуб, петушиное перо с капелькой ртути, камешек от пода печи, девочке – ножницы, мальчику – нож.

Жителей деревни о появлении в доме новорожденного оповещали, занавешивая окно в избе. Но сама роженица первые дни после родов проводила в бане, которую топили особыми дровами (из разбитого молнией дерева). Через несколько дней, после особого омовения, она могла перейти в избу. Известно, правда, что некоторые свекрови (из числа староверок) заставляли невесток с ребенком неделями жить в бане. Переход матери с новорожденным в дом должен был означать принятие ребенка в состав семьи и рода, поэтому это происходило с соблюдением установленных обрядов. Вносила ребенка в избу обычно повитуха, а невестка, кланяясь свекрови в ноги, просила ее нянчить его и «присматривать» за дитем. Положительная реакция семьи мужа служила свидетельством признания ребенка новым членом семьи. После рождения первенца невестка одаривала свекровь сарафаном или рубахой, свекра - рубахой (из быта и верований корел…)

Для роженицы и после перехода в дом существовали строгие нормы поведения, определявшиеся тем, что, с одной стороны, она была «нечистой», с другой - в результате этого положения уязвимой для злых сил. Спала она в избе за занавеской, на полу, ела из отдельной посуды. Ей запрещалось полоскать белье в проточной воде и сушить свою одежду во дворе; обычай запрещал ей также умываться дождевой водой, ходить после захода солнца за водой или дровами, стоять под стрехой крыши и т. д. Выходить со двора можно было, лишь имея в кармане какой-нибудь оберег, и при этом следовало избегать встреч с чужими людьми.

До церковного очищения роженица не могла ходить не только в церковь, но и на кладбище.

В первое время после рождения ребенка жители деревни приходили на родины. Иногда эти посещения происходили еще тогда, когда роженица с младенцем находились в бане. По традиции посещали роженицу только замужние женщины. Они несли с собой угощения – обычно кашу и различные пироги и пирожки. В подарок для ребёнка приносили ситец, старые простыни для пелёнок, а также монету, обычно серебряную, так называемые деньги «на зубок». Предполагалось, что монета служила оберегом для ребёнка до тех пор, пока у него не прорежется первый зуб. По древним представлениям, о становлении ребёнка полноценной личностью свидетельствовало именно появление первого зуба, что означало и появления у него своего хранителя – халдиа. Крещение было тем церковным обрядом, который привился в народе сравнительно легко. Способствовало этому то, что при крещении ребёнка как бы поступал под покровительство святого, в честь которого он получил имя, это соответствовало дохристианским представлениям о том, что новорожденный особо нуждается в духе-хранителе. Обряд символизировал также вхождение ребёнка в число членов всего коллектива общины. Крещение у карел чаще происходило на дому, чем в церкви. Это было в значительной мере связанно с большими расстояниями, отделяющие многие деревни от церкви, а в зимний период – и с сильными холодами. Священники поэтому сам периодически посещали деревни. Если ребёнок был слабым и за его жизнь опасались, крестить его могла и повивальная бабка. Имя ребёнку обычно выбирали по святцам. По общепринятому христианскому обычаю каждый ребёнок имеет крёстного отца и крёстную мать. По поводу крещения ребёнка устраивались крестины, на которые приглашалась вся родня. Гости одаривали ребёнка, причём самые дорогие подарки ему делали его крёстные родители - обычно это была ткань на рубашку или платье. Родители новорожденного в свою очередь одаривали крёстных родителей рубахами, полотенцами, варежками или чулками. Крёстные родители рассматривались как воспитатели ребёнка, его опекуны и советчики даже в зрелые годы. В случае смерти одного из крёстных родителей традиции северных карел разрешала выбрать нового крёстного (крёстную). Для этого требовалось снести будущему крёстному (крёстной) на четвёртой недели Великого поста « крестовый хлеб». Боясь порчи, сглаза, происков злых духов, первые шесть недель зыбку завешивали пологом. Детям грудного возраста не позволяли сильно плакать, подолгу укачивая в люльке. Качать пустую зыбку или оставлять её пустой не полагалось.

Заключение

Можно полагать, что чрезмерная насыщенность традиционной родильной обрядности религиозно – магическими элементами, основой которых служили всевозможные суеверия и мистические представления, больше всего способствовали тому, что до наших дней она сохранилась у карел, лишь в виде отрывочных и поверхностных воспоминаний, а из всего многопланового обрядового цикла продолжает бытовать и даже получил ныне некоторое развитие только обычай навещать роженицу и ребенка, делать им соответствующие подарки (теперь дарят пироги, ткани, игрушки и т. п.). Этот «стародавний обычай», - писал В. В. Пименов,- приобрел новое содержание – в нем нашла выражение признательность общества матери за то, что она произвела на свет будущего гражданина»

Судьба традиционной родильной обрядности карел вполне закономерна. Уже в 1930-е гг. ее корни, уходящие вглубь тысячелетий, были подорваны успехами социалистического строительства и культурной революции. Изменились условия труда и быта крестьянства, повысилось общее благосостояние, неуклонно расширилась в Карелии, как и по всей стране, сеть медицинских учреждений. Значительных успехов достигли санитарная работа и культурно – просветительская деятельность, благодаря которым большинство карельского населения стало все негативнее относиться к традиционной родильной обрядности с ее суевериями и магическими обрядами.

Используемая литература:

Е. И. Клементьев « Карелы», Петрозаводск «Карелия» 1991г.

Е. И. Клементьев, Н. В. Шлыгина « Прибалтийско-финские народы России», Москва Наука 2003г.

Ю. Ю. Сурхаско « Семейные обряды и верования карел» , издательство « Наука» 1985г.

Русская традиционная родильная обрядность всключает несколько этапов: 1) предродильная обрядность, направленная на зачатие ребенка и обережение роженицы и плода; 2) обрядность, сопровождающая появление ребенка на свет; 3) обрядность приобщения ребенка к дому, семье, обществу; 4) послеродильная обрядность защиты новорожденного от потусторонних сил, длящаяся примерно год, у некоторых групп заканчивавшаяся пострижинами.

От свадьбы до родов. Родильная обрядность начинала исполняться не с момента родов и даже зачатия, а еще в процессе свадебной церемонии. На рождение детей было направлено посыпание молодоженов при входе их в дом после венчания житом, считалось, что благодаря этому у них будет рождаться мальчики. С этой же целью сажали на колени невесты мальчика во время свадебного пира, били горшки, желая жениху и невесте: «Сколько черепья – столько и детья», а расходились со свадебного пира со словами: «Дай вам Бог, Иван Иванович, богатеть, а вам, Марья Ивановна, спереди горбатеть». Отсутствие детей в семье считалось большим несчастьем, в этом представлении был морально-этический смысл – зачем соединяться мужскому и женскому началу, если нет потомства, кроме того, в бездетности видели знак Божьего наказания за какие-то грехи.

Искусственное прерывание беременности считалось огромным преступлением против нравственности. Но при отсутствии контрацептивных средств дети могли рождаться ежегодно, не каждая семья могла прокормить столь большое потомство, поэтому прибегали к абортам, которые делали, естественно, не всегда удачно. В многодетной семье не всегда смерть ребенка рассматривалась как трагедия: «Бог дал – Бог и взял», а во время свадьбы желали: «Дай вам Бог детишек, да с убылью». Существовали и магические средства, направленные как на рождение детей в семье, например, очеп для подвешивания люльки использовали гладкий, так и для предотвращения следующих родов, для чего делали новый очеп, на котором специально были оставлены сучки. Использовали для предотвращения беременности и другие магические меры – запрещали детям обходить стол, маленькой девочке качать пустую люльку и т.д.

Для русского традиционного общества было характерно предпочтение при рождении мальчиков перед девочками, что объяснялось многими обстоятельствами: наследовался род (чему, впрочем, не придавалось столь огромного значения, как у ряда других народов); часто по общинным традициям только мужчинам полагался земельный надел; дочерям для выдачи замуж необходимо было собирать приданое, что требовало немалых расходов; наконец, по традиции, именно один из сыновей, но вовсе не дочь, должен был содержать родителей в старости. Поэтому утверждалось, что «растить дочку, что лить в дырявую бочку».

Наступившую беременность старались скрыть от «дурного глаза», поэтому женщина носила широкую одежду, о ее состоянии говорилось метафорически – тяжелая , на сносях , скрывались сроки беременности. Для поведения беременной существовали особые предписания, как рационального, так и сакрального характера, не всегда, как и в других сдучаях, четко различимые. Ей запрещалось смотреть на пожар, на забой скота, на покойника, ссориться, ругаться, поднимать тяжести, отправляться в дальнюю дорогу.

Были, конечно, и запреты явно магического характера – отталкивать от себя домашних животных (домовой сердиться будет), перешагивать через конскую дугу (ребенок родится горбатым), через вожжи (при родах ребенок в пуповине запутается), сидеть на камне (роды тяжелыми будут) и т.д. В качестве оберега ей надо было закалывать булавку внутри одежды (острому железному предмету приписывались защитные функции). Если какие-то запреты приходилось нарушать, то для снятия негативных последствий нарушения предпринимались те или иные предохранительные действия. Например, к покойнику беременная могла подойти, положив за пазуху красную тряпку или выкрашенную в красный цвет ложку.

Особое поведение по отношению к беременной предписывалось и для окружающих. Так, нельзя было отказывать ей в чем-либо (мыши сгрызут урожай), а если приходилось то ей вслед (отметим этимологию этого слова: буквально – «в след», что отражает некогда производившиеся магические действия со следом человека) надо было бросить ломоть хлеба.

Роды. Роженицу обычно удаляли из жилого помещения, как правило, в баню, если она была, и в этом был как п р а к т и ч е с к и й, так и м а г и ч е с к и й смысл. Роды – стресс для окружающих, даже взрослых, не говоря уже о детях. Между тем в крестьянской избе, как правило, однокамерной, изолировать роженицу было невозможно. Не способствовали родам и обычно антисанитарные условия крестьянского жилища, особенно в холодное время – теснота, спертость воздуха, дым от топившейся по-черному печки, смрад от содержащихся здесь же домашних животных. А в бане было тепло, относительно чисто, под рукой была горячая вода для обмывания новорожденного и роженицы.

Но был в удалении роженицы и сакральный смысл. Ребенок в соответствии с народными представлениями приходил на «этот свет» из потустороннего мира, положение бани, находящейся на окраине усадьбы или около воды было пограничным между миром человека и миром потусторонним. Кроме того, пограничное с «тем светом» положение роженицы определяло ее статус как ритуально нечистого существа, этим объясняли необходимость удаления ее из жилища. По этой же причине в течение 40 дней после родов ей запрещалось ходить в церковь (как и во время месячных, потому что в народном сознании vulva женщины мыслилась как вход в потусторонний мир, открывающийся во время родов и менструальных циклов).

Помощь роженице оказывала повитуха , женщина, имевшая практику акушерства и знания в сфере родильной обрядности, обладавшая определенными личными качествами – безупречного поведения, в возрасте, когда кончаются месячные, в некоторых случаях это была обязательно вдова. Отказывать роженице повитуха не имела права, считалось, что в таком случае она окаменеет. Повитуха указывала, в какой позе женщине рожать, а рожали русские женщины лежа, иногда стоя, и даже в процессе хождения до тех пор, пока не появится головка ребенка. Для вызывания потуг повитуха заставляла роженицу дуть в бутылку, глотать волосы, поила ее водой с сажей, делала массаж живота, повитуха умела поворачивать плод, знала кровоостанавливающие лекарственные средства, она обрезала новорожденному пуповину и обмывала его в первый раз.

Если роды протекали тяжело, то предпринимались магические действия для их облегчения - отпирались замки, распахивались двери и окна, развязывались пояса, откидывались крышки сундуков и т.п., в критических ситуациях просили священника открыть в церкви «царские врата». Видимо, таким образом открывался путь из потустороннего мира, откуда по народным представлениям приходил ребенок. Зажигание во время родов лампады и установка горящих свечей перед иконами на божнице имело безусловно христианский характер, хотя, возможно, отражало одновременно и какие-то архаические представления, в частности, о темноте потустороннего мира.

При появлении новорожденного у него отрезали пуповину, часто топором на «мужском» или на «женском» предмете в зависимости от пола ребенка: у мальчика на дубовой плахе, топорище, у девочки на плахе ольховой, «прянике». Хоронили послед, который рассматривался как «неправильно» рожденный человек, поэтому его отправляли обратно с соблюдением норм погребальной обрядности - обмывали, «обряжали» в чистую тряпку, помещали в лапоть (символ дороги), клали туда дары, видимо, за родившегося ребенка - хлеб, зерно, яйца, и закапывали в месте, где его никто не мог потревожить, но обязательно связанном с домом – в святом углу под полом, под порогом, в хлеву.

Если ребенок рождался в рубашке (околоплодной оболочке), то это считалось предзнаменованием его счастливой жизни, недаром про удачливого человека говорили: «В рубашке родился». Высушенная «рубашка» была сакральным предметом, ее, зашитую в тряпицу, носили рядом с крестом на груди, могли хранить где-нибудь, иногда она передавалась в семье из поколения в поколение.

Рождение двойни зачастую рассматривалось как несчастье, «Божье наказание», очевидно, в этом видели аналогию с многочисленностью потомства в животном мире и, следовательно, исключением роженицы и новорожденных из мира человеческого. В таких случаях родителей и новорожденных не приходили проведывать с поздравлением, как обычно. Но у некоторых групп русских это, наоборот, считалось знаком Божьего благоволения, утверждалось, что одного ребенка дал Господь, а другого – Богородица.

Новорожденного обмывали водой, в которую бросали монетки «на счастье», их, обычно, забирала повитуха, иногда также соль, яйцо, капали в нее воск зажженной свечи. Обмывание было важной не только гигиенической, но и магической процедурой. Оно характерно для всех трех обрядов жизненного цикла - родильного, свадебного и погребального, поскольку во время них совершался переход человека из одного состояния в другое. Вода смывала ауру старого состояния, вбирая ее в себя, что делало ее «мертвой», опасной для людей. Этим объясняются предписания особого обращения с ней: ее выливали на пограничье - усадьбы, на меже и т.п., отправляя тем самым в потусторонний мир. С использованием воды совершался обряд размывания рук роженицей и повитухой после окончания родов, характерный для ряда групп русского этноса, в ходе его они трижды взаимно лили на руки воду, а потом просили прощения друг у друга.

Если ребенок рождался слабым, то производились действия по его «доделыванию». Ребенка перепекали - на хлебной лопате засовывали в устье печи, исходя в этой обрядности из аналогии: сырое тесто – природное, запеченное - человеческое. В других случаях его протаскивали через предметы, рассматриваемые как вход в потусторонний мир - расставленные ноги матери, сквозное дупло дерева, развилина ветвей, хомут и т.п.

Повитуха, приняв и обмыв ребенка, правила его - мяла тельце, имитируя оформление его человеческого облика, поскольку он пришел с «того света», для которого характерен хаос, в мир человека, культуры, где господствует упорядоченность. Новорожденного обмеряли, что имело символическое значение: таким образом демонстрировалось его пребывание на «этом свете», поскольку все реальное имеет меру. То же значение имело и наречение ребенка именем: все, что существует, - именуется («С именем - Иван, а без имени – болван»).

Имя давали по Святцам, и, поскольку практически каждый день христианского календаря связан с несколькими фигурами христианских святых, был выбор. Но существовали и другие нормы определения имени новорожденного. Так, первенца могли назвать, соответственно полу, именем деда или бабки, так как считалось, что души умерших предков возвращаются на «этот свет» и вселяются в тело потомка. При небольшой продолжительности жизни многие из них не доживали до появления на свет потомков третьего поколения. Иногда при новорожденном произносили имена, если при каком-нибудь из них он откликался криком, оно ему и давалось. До глубокого внедрения христианства в быт русского народа наряду с именами по Святцам давались имена нехристианские - Жданка (долгожданный ребенок), Богданка (Богом данный), были такие имена как Третьяк (третий ребенок), Воин, Неудачка, Волк и другие, ими и пользовались, часто забывая христианские имена.

Повитуха и после родов в течение нескольких дней могла ходить с роженицей в баню, где делала ей массаж и другие оздоровительные процедуры и, кроме того, обучала ее уходу за ребенком и его магическому сопровождению – заговорам и прочим иррациональным приемам лечения от болезней - грыжи, золотухи, килы, испуга, уроков и др.

Роженица в течение 40 дней после родов считалась «нечистой», ей, как уже отмечалось, запрещалось ходить в церковь, дотрагиваться до христианских сакральных предметов, она не должна была месить хлеб, доить корову, солить капусту, сажать и сеять что-нибудь, по возможности ее и ребенка в жилище изолировали от окружающих.

После рождения ребенка было принято посещать его мать замужними женщинами примерно одного с ней возраста. Это называлось проведки , или отведки . Пришедшие приносили продукты в большом количестве, в ответ было принято их угощать.

Приобщение ребенка к дому, семье, обществу. После родов также производились магические действия приобщения ребенка к дому и семье, для чего его обносили трижды вокруг жилища, прикладывали к печке, клали в переднем углу на вывернутый мехом вверх кожух. Нужно было также показать, что новорожденный - ребенок не только матери, но и отца. Для этого его протаскивали через отцовскую рубаху, причем не новую, а поношенную, пропитавшуюся его потом.

Ребенка после рождения старались как можно быстрее окрестить, ибо не крещенный человек, даже безгрешный, согласно христианским представлениям, не мог удостоиться после смерти рая. Обычно крещение производилось через несколько дней после рождения.

Крестили его не родные биологические, а так называемые крестные родители . В этом был и практический, сугубо рациональный смысл (если умирали настоящие родители, то воспитание ребенка должны были взять на себя родители крестные) и глубокое символическое значение (которое заключалось в демонстрации того, что человек не только биологическое, но и социальное существо). Через крестных родителей устанавливались связи ребенка с обществом.

Крестные - крестный и крестная (на Севере божат и божатка ) - могли быть близкими родственниками крестнику или крестнице, нередко это были дядя и тетя новорожденного. Но крестными родителями могли быть родственники дальние или вовсе не родственники, например, соседи. Если же в семье часто умирали дети, то в крестные брались первые встречные, поскольку они традиционным сознанием рассматривались как посланцы «того света». В архаичные времена все члены общины принимали участие в происходящем в ней событии, случайно оказавшийся при этом чужак, член другого коллектива, был представителем чужого пространства, которое отождествлялось с потусторонним. Крещение первым встречным, таким образом, рассматривалось как отдача ребенка под покровительство потустороннего мира, всезнающего, всесильного, его силы привлекались для защиты новорожденного.

В результате крещения устанавливались особые отношения крестных родителей друг с другом и с родителями биологическими - все они становились друг другу кумовьями . Интимные отношения между крестными родителями в традиционных представлениях приравнивали к инцесту, однако со временем крестными родителями нередко становились дядя и тетя новорожденного. Очевидно, этому способствовало ослабление общинных связей, когда приходилось больше полагаться на связи семейного характера, а дядя и тетя были самыми близкими для ребенка непрямыми родственниками старшего поколения. Кумовство приравнивалось к родству, что предполагало обязательную взаимопомощь, взаимное гощение по праздникам.

Крещение , хотя и было актом христианским, тоже сопровождалось традиционными обрядами. Путь в церковь мыслился как долгий и опасный, во время движения крестные родители бросали через левое (нечистое) плечо хлеб, угли, монетки, что было жертвоприношением духам-хозяевам местности: в их владениях появилось новое существо, надо было задобрить их подарками, чтобы они его приняли. В купель, где крестили ребенка, для благополучия его жизни клали шерсть, деньги, ладан. Это были те же предметы, которые закладывались между венцами дома в качестве строительной жертвы, поскольку в архаическом сознании строительство дома приравнивалось к рождению человека. Крестные родители дарили новорожденному подарки, характер которых демонстрировал его приобщение к человеческому и христианскому миру - рубаху, пояс, крестик.

Перед внесением ребенка в дом при возвращении из церкви на порог клали угли, топор, нож, ключи, эти предметы должны были предотвратить попадание в жилище вместе с новорожденным враждебных потусторонних сил. Считалось, что пока он еще в переходном состоянии, ибо обряд его «перевода» в собственно люди еще не завершен, и поэтому он несет с собой ауру потустороннего мира.

Важное действие в момент внесения ребенка в дом - прикладывание его к порогу. Сопоставление этого действия с тем, которое совершалось при похоронах - гробом ударяли по порогу, это называлось вытрясать душу , дает возможность понять, что прикладывание новорожденного к порогу направлено на получение им души. Порог мыслился как граница своего, человеческого мира и остального, потустороннего, куда уходят души умерших и откуда их получают новорожденные.

После возвращения из церкви, устраивались крестины с трапезой, на которую приглашали повитуху, крестных родителей, родственников и соседей. Обязательным блюдом на столе была каша, и сам обряд мог называться каша , или бабина каша . Поеданием этого блюда, которое было символом понятия «много», общество стремилось обеспечить свое постоянное пополнение новыми членами, регенерацию поколений. Часто отец в этой трапезе не участвовал либо участие его было довольно специфическим - ему давали ложку пересоленной каши и он должен был съесть ее. Это действие трактуется либо как символическое очищение, либо как редуцированный обряд кувады – имитирование отцом родовых мук и таким образом демонстрация того, что новорожденный принадлежит не только матери, но и отцу. Второе предположение доказывается и другими родильными обрядами, участником которых был отец: например, обряжание его во время родов в юбку и платок жены, требование, чтобы он дул в это время, как и роженица, в бутылку; перевязывание пуповины новорожденного волосами не только матери, но и отца.

Во время крестильной трапезы ее участники ломали хлеб над головой новорожденного - чтобы быстрее рос, много говорили - чтобы раньше начал говорить; дети, если они присутствовали при этом, должны были бегать - чтобы он быстрее начал ходить, перед уходом крестные родители отдыхали - чтобы был спокойным.

В некоторых местах на Севере был обычай сажать дерево у дороги после рождения ребенка: ель – мальчика, иву – девочки, или вне зависимости от пола - березу. Во время этого действия произносился заговор с пожеланием быть новорожденному таким же крепким, как дерево. Это также было пережитком архаических представлений, в рамках которых дерево рассматривалось как двойник человека. Когда человек отсутствовал, следили за состоянием дерева, если оно начинало сохнуть, то это рассматривалось как знак несчастий, происходящих с человеком, а если гибло – свидетельством его смерти.

Послеродильная обрядность. Послеродильная обрядность в виде определенных действий, запретов и предписаний исполнялась примерно в течение года после рождения ребенка. Так, запрещалось подносить ребенка к зеркалу (долго не будет говорить), качать пустую колыбель (будет болеть голова), смотреть на спящего ребенка (потеряет сон) и др.

Обрядами и предписаниями обставлялось помещение ребенка в колыбель. Ее, а также очеп – жердь, на который она вешалась в северных районах, надо было делать из определенной породы дерева, в одних местах – из ели, в других - из березы, еще где-то – из сосны и т.д. Как упоминалось, если хотели, чтобы в семье продолжали рождаться дети, очеп был гладкий, в противном случае люльку вешали на очеп с сучками. Физическая немощь ребенка отождествлялась с бессилием от вредоносных потусторонних сил, поэтому существовали многочисленные обрядовые действия, направленные на его защиту: колыбель кропили «святой водой», намазывали смолой или вырезали на ней крест, в нее клали ножницы, для хорошего сна - сон-траву.

Младенца старались кормить грудным молоком, для искусственного вскармливания использовали соску , которую делали из коровьего рога с отверстием на заостренном конце, на который одевался сосок из вымени коровы. Соской также назывался разжеванный хлеб в тряпице, который начинали давать ребенку вскоре после рождения. С 5-6-й недели его прикармливали разбавленным коровьим молоком, потом жидкими кашицами. Кормление грудью продолжалось до «шести постов», т. е. примерно до 1,5 лет, после этого давать ребенку молоко, даже грудное, но все равно относимое к скоромной пище, считалось грехом. Завершение кормления грудью рассматривалось как вступление ребенка в следующий этап жизни, поэтому оно сопровождалось определенной обрядностью. Например, последний раз его кормили на пороге, после чего клали перед ним набор предметов, по тому, какой он возьмет, определяли род занятий. Если мальчик брал нож, это предвещало, что он станет мастеровым, если девочка брала прялку, это означало, что ей быть хорошей пряхой.

Завершался цикл родильной обрядности пострижинами , как назывался обряд первого снятия волос ребенка. У русских на рубеже XIX-XX в. он бытовал только у некоторых групп, но широкая его распространенность у белорусов и украинцев свидетельствует о том, что некогда он играл важную роль. Пострижины производились, когда ребенку исполнялся год. Его сажали на овчину, положенную мехом вверх, либо вещь, которая определяла половую принадлежность, в основном, это были те же предметы, которые использовали при обрезании пуповины. Снимали волосы повивальная бабка или крестные родители, или отец. Сначала выстригался крест, а потом стригли оставшиеся волосы. Затем на ребенка одевали новую рубаху, крестик и подпоясывали. Как видим, в этом обряде фигурировали те же предметы, что и во время крещения, свидетельствующие о принадлежности ребенка к миру культуры и к христианской вере.

Не случайно обрядность пострижин производилась в годовщину. Именно в этом возрасте у индивида появляются сугубо человеческие качества - прямохождение и речь, дотоле он мало чем отличается от животного. Не случайно и то, что главное действие этой обрядности - пострижение. Волосатость, нестриженность - признак природы: волосаты лешие, русалки, домовые, волосаты люди, которые в силу своего статуса находятся вне «нормального» коллектива - колдуны, пастухи, нищие, снятие волос – признак культуры, принадлежности к миру людей.

Обычаи и обряды родильного цикла играли огромную роль с древнейших времен. Нельзя забывать, что первой формой социальной организации людей был материнский род, и при трудных бытовых условиях, небольшой продолжи­тельности жизни древнего человека выполнение женщинами своей природной функции деторождения было основным ус­ловием существования рода. События, связанные с этим, воз­водились в культ. Обряды родильного цикла существуют ты­сячелетия и являются древнейшими в истории человечества. Главный смысл родильного цикла определялся заботой о ро­ждении здорового ребенка и сохранении жизни и здоровья матери. Это обуславливало проведение магических обрядов, почти не видоизмененных под влиянием церкви.

В народе бытовала поговорка: «Много детей бывает, но «лишних» Бог никому не посылает». И еще в старину говори­ли: «У кого детей много, тот не забыт от Бога». Многодет­ность в народе всегда приветствовали, осуждение многодет­ных семей порицали, а бездетным сочувствовали. В некото­рых местах России уже во время свадьбы предпринимали ме­ры предосторожности, обеспечивающие успешное деторож­дение молодой женщины. Нередко они носили суеверный оттенок. Н. Сумцов" писал, что в Нижегородской губернии молодых из-за свадебного стола выводят так, чтобы избежать кругового обхождения, иначе молодая не будет рожать. Во время покрывания головы молодой сажают ей на колени ма­ленького мальчика с целью расположить молодую женщину к рождению первенца мужского пола.

Довольно насыщенным разнообразными обрядами, обычаями, суевериями является период вынашивания ребен­ка.

Беременная женщина на Руси была объектом множест­ва суеверий, в которых, однако, нельзя не увидеть рацио­нальное зерно. Некоторые из них регламентировали ее поведение, запрещали или, наоборот, поощряли определенные действия.

" Сумцов Н. Народное воззрение на новорожденного ре­бенка // Журнал министерства народного просвещения. 1880.№11.-С.70-72.

К таковым можно отнести:

Запреты контактов с определенными предметами. Во избежание трудных родов беременной запрещалось пере­ступать через жердь, оглобли, хомут, веник, топор, вилы, грабли, перелезать через забор, окно, ступать на след коня. Нельзя было брать в руки веревки, переходить под ней, чтобы пуповина не обвилась вокруг шеи ребенка и не задушила его. Не рекомендовалось смотреть на огонь - у ребенка будет ро­димое пятно.

Временные и пространственные ограничения. Бе­ременные должны были избегать «нечистых мест» и «нечис­того времени». Им запрещалось стоять или сидеть на пороге, на полене, на меже, находиться на перекрестке, на кладбище, подходить к строящемуся дому, выходить из дома после за­хода солнца.

Запреты в питье и еде. Беременным запрещалось есть рыбу, иначе ребенок не будет долго говорить, есть на ходу - ребенок станет плаксой, не есть заячье мясо - родит пугливого ребенка, не есть тайком, иначе ребенок станет во­ром, не вкушать меда - иначе ребенок будет «золотушным», не употреблять сросшихся плодов - родит двойню, не пить вина - ребенок станет пьяницей.

Социальные запреты. Нельзя во время беременности ругаться с соседями, раздражаться - дабы не испортить ха­рактер ребенка, а также красть, передразнивать кого-либо, участвовать в обрядах (быть крестной матерью, свахой, дружкой на свадьбе, присутствовать на похоронах, обмывать покойника).

Запреты смотреть на все неприятное и безоброч­ное, т. к. предмет, вызвавший отвращение беременной, не­пременно отразится на ее ребенке Не рекомендовалось гля­деть на животных (иначе ребенок родится мохнатым, с длин­ными когтями), на некрасивых людей, а в особенности имеющих какой-либо порок - ребенок будет безобразным. И наоборот, полезным считалось созерцать прекрасное: цветы, месяц, красивых детей в реальности и в различных изображе­ниях - тогда ребенок родится не только здоровым, но и при­ятной внешности.

Определенной регламентации подвергалось и отноше­ние к беременной окружающих. Так, беременной нельзя было отказывать в еде (ведь просит не она, а младенец) - иначе «мыши погрызут одежду», не выполнить ее просьбу (сам не съешь, а беременной не откажи), при ней нельзя было ссо­риться, кричать, громко говорить - испугаешь ребенка

Правда, отношение к беременной в народе было двоя­ким. С одной стороны, она несла добро и являлась олицетво­рением плодородия. Способность беременной к магической передаче плодородия использовалась во многих обрядовых действиях: для увеличения плодовитости скота, домашней птицы, увеличения урожая зерна, плодовых деревьев. Во время засухи будущую маму обливали водой, чтобы вызвать дождь. При пожаре она обходила дом, что помогало погасить пламя. С другой стороны, по суеверным представлениям, от женщины, ждущей ребенка, исходила опасность. Очевидно, это было связано с присутствием в ней двух душ и ее близо­стью к границе жизни и смерти. («С брюхом ходить - на во­роту смерть носить»). И это вызывало разнообразные охрани­тельные меры со стороны окружающих и рождало опреде­ленные суеверия. Так, например, верили, что встреча с бере­менной женщиной приносит несчастье.

Вместе с тем женщина, ждущая ребенка, сама нужда­лась в защите от злых сил, способных навредить ей и ее по­томку. Для защиты от них она всегда имела при себе предме­ты - «обереги»: красные шерстяные нити, лоскуты, ленты, которые она обвязывала вокруг пальца, руки или пояса, пуч­ки разноцветной пряжи, завязанные «мертвым узлом», же­лезные предметы - иголку, нож, а также щепки от разбитого молнией дерева, уголь, кусочки кирпича от печи, соль.

Естественно, и будущую мать, и всю семью очень ин­тересовал пол ребенка. И не из простого любопытства: от этого напрямую зависело благополучие семьи Рождение мальчика означало появление помощника и будущего кормильца, девочка же воспринималась как разорительница, ко­торой уже с раннего возраста нужно готовить приданое. А повзрослев и выйдя замуж, она покинет родной дом и будет работать на чужую семью. Способов угадать пол ребенка су­ществовало много. Сохранилось древнерусское свидетельст­во о гадании подобного рода: «...и чреваты жены медведю хлеб дают из рук, да рыкнет, девица будет, а молчит- отрок будет». Кончив ткать, будущая мать выбегала на улицу и ждала первого встречного, считалось, что его полу и будет соответствовать пол ребенка. Мальчика следует ждать в том случае, когда у последнего ребенка в семье на шее волосы не заканчиваются косичкой, когда отец будущего ребенка най­дет во время пути кнут, когда посаженный за свадебный стол ребенок выберет какую-нибудь принадлежность мужчины, например, трубку, а не платок или наперсток.

Следующим этапом родильной обрядности являются обряды, сопровождающие появление ребенка на свет. Не­обходимо отметить, что в этих обрядах участвовали, главным образом, женщины: бабка-повитуха, родственницы и соседки. Участие же мужчин было весьма ограниченным. Своеобраз­ным церемониймейстером родов выступалабабка-повитуха. Без повивальной бабки не обходилась ни одна крестьянская семья. Она занималась не только принятием родов, но, глав­ное, умела выполнять необходимые, с точки зрения крестьян, процедуры над ребенком и роженицей, сопровождая их маги­ческими действиями. Основными процедурами были: обреза­ние пуповины, действия с последом и купание ребенка. Все действия повитухи с новорожденным объединялись одним термином - «бабить». Повивальная бабка - лицо, никем не избираемое, добровольно принимающее на себя определен­ные, нигде не записанные, но осознаваемые ею обязанности. Она не могла отказать в просьбе прийти к роженице, даже если ей этого очень не хотелось, не могла требовать возна­граждения за труды, а довольствовалась тем, что ей давали. Община предъявляла довольно строгие требования к лично­сти повитухи. В роли повитухи выступала обыкновенно по­жилая женщина (девушки повитухами быть не могли). Она должна быть безупречного поведения, быть счастливой в се­мейной жизни, богобоязненной и истово соблюдающей все православные обряды.

В некоторых местах считали, что повивать могли толь­ко вдовы, а не «мужние жены». Повитуха не должна была обмывать покойников, в противном случае новорожденные, принятые ею, будут умирать. По той же причине повитухе возбранялось участвовать в избавлении от нежеланных детей:

все свое знание и умения она должна была направлять только на сохранение жизни ребенка. При выборе повитухи обраща­ли внимание и на то, не умирали ли ее собственные и пови­тые ею дети."

Сообразуясь со всеми требованиями, русский крестья­нин выбирал повитуху и звал ее в дом. Тотчас по появлении в доме родильницы повитуха зажигала лампады у икон и моли­лась. Затем принимала меры «от сглазу»: умывала женщину «с уголька», велела ей утереться мужниной шубой «от напус­ка», мазала «уговорным маслом».

Затем повивальная бабка ведет роженицу в баню (кото­рая заранее топится), чтобы распарить и размягчить кости. Положив роженицу на полок, она растирает ее маслом. Перед тем как лечь в постель или уйти в баню для родов, родильни­ца «прощается со своими семейными», обращаясь сначала к свекру, потом к свекрови и затем к остальным членам семьи.

Помимо своих прямых обязанностей, связанных с ря­дом симптоматических действий для облегчения родов, бабки постоянно заботятся о защите роженицы от нечистой силы, используя при этом христианскую атрибутику: ладан, святую воду и молитвы. В заговорах повитуха обычно обращается за помощью к различным святым: Зосиме и Савватею, Анне-пророчице, Кузьме и Демьяну, Пресвятой Богородице и к своей главной покровительнице и помощнице - бабушке Соломониде (Соломее, Соломонии).

" Листова Т. А. Русские обряды, обычаи и поверья, связанные с повивальной бабкой/Русские: семейный и общественный быт. М: Наука, 1989. С. 143.

По народным представ­лениям, именно Соломея выполняла все те действия с мла­денцем Христом, которые должна была исполнять деревен­ская повитуха. Именно к ней обращалась повитуха, прося: «Бабушка Соломонида, приложи рученьки рабе Божьей.... (имя роженицы)» или: «Бабушка Соломонида, Христа пови­вала- помоги!»

Муж роженицы играл значительную роль при родах, хотя и подчинялся беспрекословно всем указаниям повитухи. В народе было чрезвычайно распространено мнение, что ро­ды сильно облегчаются, если муж находится подле жены в минуты страданий. Муж поил роженицу водой из своего пра­вого сапога, развязывал на ней пояс, прижимал коленом спи­ну жены, - все эти действия по народным представлениям якобы ускоряли и облегчали роды. Иногда для этой же цели повитуха велела будущему отцу ломать изгородь, посылала к священнику и т. п.

Другим довольно распространенным способом облег­чения родильных мук был обычай разыгрывать роль родиль­ницы ее супругом. Так, у белорусов Могилевской губернии и в Ельнинском и Смоленском уездах муж одевался в женскую одежду: рубаху или юбку, повязывал голову платком и сто­нал во время родов, как будто разделяя страдания жены. Слу­чалось, что муж нередко начинал чувствовать серьезное не­домогание, так успешно он «входил в образ».

Для облегчения родов прибегали к разного рода прие­мам и манипуляциям, имеющим большей частью магическое значение: зажигали освященную восковую свечу и держали ее перед лицом роженицы, метлой стучали в потолок избы, обращаясь за помощью к «домашнему духу», покровителю семьи. Во многих местах России размыкают и развязывают все, что замкнуто и представляет собой какую - либо прегра­ду, способную помешать быстроте родов: отпирают в доме все замки, сундуки, шкафы, раскрывают двери и печные за­слонки, развязывают узлы, расплетают косу, развязывают пояс и платок на роженице, снимают с нее серьги и кольца. При трудных родах идут к священнику с просьбой отворить Царские двери (ворота), зажигают венчальную свечу, служа молебен Запрестольной Божьей Матери, т. е. той ее иконе, которая находится за престолом в местном храме." Счита­лось, что в таких случаях хорошо помогает и пояс священни­ка, которым он опоясывался во время богослужения. Его клали на живот роженицы. Почти повсеместно роженицу триж­ды обводили вокруг стола, на углах которого лежит соль. Бе­ременная отведывала ее из каждой кучки и вслед за повиту­хой произносила заговор на облегчение родов: «Ты, соль, свята; ты, соль, солона; ты, соль, крепка! Расступися соль, мне недуги отпусти, что в животной кости, во черной во кро­ви; услади все колотья и болести в трудну пору, а я ражидаюся!» ""

По совершению родов повитуха подносит младенца к отцу и просит его перекрестить. Отец крестит малютку и идет затеплить перед иконами свечу. Далее наблюдают за ребен­ком, стараясь угадать его будущую судьбу. Счастливчиком считается появившийся «в сорочке» - неповрежденной ма­точной оболочке. Повсеместно сорочку тщательно сохраняли, чтобы «счастье» никогда не покидало своего избранника. Счастье пророчили и тому новорожденному, который, будучи женского пола, похож на отца, а мужского - на мать. Удача ожидает младенца, если в день его рождения в доме была ка­кая-нибудь прибыль, а также того, кто родится с волосками на голове и т. п.

Большое внимание придается дню и времени рождения. Так, во Владимирской губернии счастливыми днями рожде­ния считались воскресенье, вторник, четверг и суббота, дру­гие же дни предвещали человеку болезни и бедность. Самое счастливое время суток для рождения - утро «меж обедни и заутрени», как говорится в великоросской свадебной песне.

" Успенский Д. И. Родины и крестины, уход за родильницей и № рожденным // ЭО. 1895. №4.

"" Дмитриев В. В. Семейные обряды владимирской деревни. Владимир, 1995. С.9.

Ночное же рождение считается несчастливым. «Не жилец» младенец, родившийся на исходе месяца.

Одновременно принимались меры, способные благо­творно повлиять на дальнейшую судьбу младенца. К ним от­носятся: обрезание пуповины, первое купание и перепечение младенца.

Во Владимирской губернии обрезание пуповины маль­чика производилось обязательно ножом и на каком-либо плотничьем или столярном инструменте. Крестьяне считали, что только в этом случае из ребенка выйдет работящий и де­ловой человек. Напротив, у девочек пуповину перерезали ножницами, и притом так, чтобы она упала на женскую рабо­ту (вязание, шитье и т. п.). В этом случае родившаяся непре­менно станет домовитой хозяйкой. Пуповину, как и сорочку, засушивали и сохраняли, либо закапывали в землю.

Большое значение придавалось и первому купанию младенца. Корыто наполняли речной водой, едва нагретой, а иногда и ледяной, в которую добавляли зерна ржи, овса, гре­чи, бросали золотые или серебряные монеты, что должно бы­ло способствовать счастью и будущему богатству младенца.

«Перепеченье» употреблялось только для слаборож­денных младенцев, чтобы придатьим новые силы для жизни. Младенца обвязывали мокрым полотенцем и на деревянной лопате трижды засовывали в натопленную печь, быстро вы­таскивая обратно. При этом повитуха произносила заговор, обращаясь к огню и прося его «кости сварить, дите укре­пить». Таким образом ребенок как бы рождался заново, но уже здоровым, его болезни сгорали в очистительном огне.

Родившегося ребенка чаще всего завертывали в рубаху или иную одежду отца, непосредственно с него снятую. О рубахе матери упоминается значительно реже. В этом обычае проявлялась символика связи отца с ребенком, пожелание ребенку здоровья, отцовской любви и заботы, а также пере­дача ребенку положительных отцовских качеств. Родитель­ская рубаха становилась не только первой одеждой новорож­денного, но и оберегом «от сглаза». Нередко с этой целью к люльке новорожденного подвешивали ношенные отцовские вещи. Стирать одежду не полагалось, иначе «смоется отцов­ская любовь». Обряд принимания новорожденного в одежду отца составлял таким образом акт усыновления новорожден­ного отцом, признание дитяти. В этом же смысл передачи новорожденного отцу при выносе в первый раз в избу.

Немаловажное значение придавалось в этот период предохранению ребенка и матери от «сглазу», «напуску» и «нечистой силы». По народным воззрениям, роды делают ро­дильницу и ребенка «нечистыми», поэтому они особо уязви­мы для «нечистой силы». Кроме того, младенец еще не кре­щен и посему лишен небесной защиты. Охранительные меры принимает повивальная бабка: время от времени она крестит окна, двери, голову ребенка и родильницы. Родильница в те­чение девяти дней не должна выходить из дому, а если выхо­дит, то с молитвами и крестясь С момента рождения и до крещения роженицу и новорожденного не оставляли в комна­те одних, дабы злые духи не завладели душой некрещеного младенца и не принесли вред родительнице. Кроме того, ос­тавленного младенца может унести домовой или леший С охранительными целями по-особому обустраивалась колы­бель младенца. «От сглаза» использовалась осиновая кора, отгоняющая колдунов. Для устрашения нечистой силы в по­стель новорожденного клали клок собачьей шерсти или «под головы» острые предметы: нож, вилку и т. п. Хорошо, по кре­стьянскому разумению, помогали в этом случае четверговая соль и крещенская свеча.

Когда все предосторожности были приняты, пол в избе вымывался, а двери открывались для посещения родственни­ков и знакомых. Последние несли с собой подарки - «зубок» - лакомства или хлеб с солью. Не навестить родильницу счи­талось зазорным, все равно что не помянуть умершего.

Крестильная обрядность - один из самых значимых этапов родильной обрядности. Необходимо отметить, что время от рождения до крещения младенца было, как правило, непродолжительным. И вот почему. Младенец мог умереть «не приведенным» к вере, и его невинная душа досталась бы дьяволу Некрещеного легко было «сглазить», «напустить порчу», он был легкой добычей для нечистой силы. Креще­ние проводилось желательно натощак, не прикладывая мла­денца к материнской груди. По церковным канонам крестили на восьмой или сороковой день. Эти сроки были связаны со значимыми датами младенческой жизни Христа - Обрезани­ем и Сретеньем.

Главные действующие лица крестильных обрядов - крестные родители или восприемники (т. е. принимающие ребенка из купели). Православная церковь возлагала на них поручительство перед богом при вступлении ребенка в лоно церкви и дальнейшую заботу о своих духовных детях. В на­роде же восприемники считались вторыми родителями ре­бенка, его опекунами и покровителями По большей части восприемниками становились кто-либо из близких родствен­ников - взрослых, уважаемых и состоятельных. Но бывало, что восприемником мог стать случайный прохожий, встре­тившийся повитухе, бежавшей к реке за водой для купания младенца. Так, приглашали только одного восприемника и в случае, когда дети у кого-либо не живут. Иногда приглашали в восприемники и священников, давая младенцу его имя. Восприемники не только становились покровителями крест­ника, но и вступали друг с другом в духовную связь и имено­вались как «кум» и «кума».

Приглашение восприемников совершалось отцом ново­рожденного, приходящего в дом будущего кума с поклонами и угощением. Приглашение считалось честью, а отказ - большим грехом. Восприемничество было связано с больши­ми расходами. К крещению восприемник покупал крестнику крестик, платил священнику за крестины, делал подарки ро­дительнице, одаривал деньгами повитуху. Кума несла ребен­ку крестильную рубашку, матери предназначался отрез ситца или холста. Кроме того, кума должна была подать батюшке полотенце, утереть руки после окунания младенца в купель. Перед крещением повитуха производила над ребенком ряд магических действий: купала его в корыте с проточной водой, произнося заговоры, защищающие ребенка от сглаза и нечисти и долженствующие обеспечить ему крепкое здоровье. За­тем она одевала ребенка в разрезанную материнскую или от­цовскую рубаху в зависимости от пола младенца и с молит­вой отдавала «куму» - мальчика, «куме» - девочку.

При выходе из дома кум и кума не должны были обо­рачиваться, громко говорить, спотыкаться о порог, иначе бу­дет худо младенцу, да и им самим «не будет пути - дороги». Крещение происходило обычно в церкви, но в случае, если ребенок был слаб, крестили и дома, но обязательно не в той комнате, где происходили роды, т. к. она считалась осквер­ненной. Мы не будем рассматривать церковное таинство крещения. Остановимся лишь на некоторых суевериях, кото­рые сложились в народе на основе элементов этого строго канонизированного обряда. Так, во время погружения мла­денца в купель наблюдали за его поведением. Если он «вытя­гивался» над купелью и молчал, это означало, что младенец долго не задержится на этом свете. Когда священник выстри­гал только что крещеному младенцу волосы на головке, вос­приемники, закатав их в воск, бросали в купель. Если воско­вой шарик тонул, то младенец вскоре помрет, плавает на по­верхности - будет жить.

Ряд суеверий был связан с водой, используемой в обря­де крещения: за ней ходили обязательно без коромысла (ина­че младенец будет горбат). После крещения воду не следова­ло выливать где попало, в грязь и особенно на помои, иначе судьба ребенка будет замарана, не сложится. Для этой цели было необходимо найти укромное место, где бы не ходили люди, а тем более животные. Особыми обрядами встречали новокрещеного из церкви. Кумовьев с ребенком встречала хлебом-солью повитуха. Ребенка клали на вывернутую вверх мехом шубу, овчину или на мягкую подстилку, под которой были спрятаны предметы-обереги. Шуба должна была обес­печить ребенку богатство и благополучие. Младенца клали на лавку под образа или на печь или подносили к наружному отверстию печи и обращались к домовому (а печь была его жильем) с просьбой принять новорожденного в дом: «Родной, приходи, дите сприми, в доме укрепи» Кумовья и родня по­здравляли родителей ребенка с «новопосвященным».

Особое место в родильно-крестильной обрядности за­нимали обряды, символизирующие принятие в семью и об­щину нового члена. Наиболее ярко эти обряды проявлялись в ритуале утверждения т. н. крестного стола, своеобразного домашнего празднования рождения и крещения новорожден­ного.

На крестины собирались все члены семьи, непременно приглашались крестные отец и мать. Гости приносили с со­бой подарки и угощения, дабы освободить еще неокрепшую хозяйку от хозяйственных работ. Хозяйкой крестного стола становилась бабка-повитуха. Она накрывала на стол, подава­ла блюда и готовила главное блюдо праздника - «крестиль­ную кашу». Каша варилась из пшена и отличалась от постно­го сочива, подаваемого в рождественский или крещенский сочельник, тем, что была «богатая», т. е. скоромная, сытная и вкусная. Эту кашу вкушали не но «щепотке», как сочиво, а угощались ею всласть. Готовя кашу, бабка не жалела добав­лять в нее молоко, масло, сливки, яйца. Готовую кашу укра­шали половинками вареных яиц. Иногда в кашу запекали ку­рицу или петуха, смотря по тому, кто родился: мальчик или девочка

Крестильная каша была ритуальным блюдом, через ко­торое отождествлялось рождение младенца с плодородием земли, скота. Бабка-повитуха, ставившая на стол горшок с кашей (иногда ее приносили прямо в меховой шапке), произ­носила: «Водись на полоке ребятки, под полоком телятки, под печкой поросятки, на полу цыплятки. А мой внук расти высоко - высоко!». Или: «Сколько всего в торгу, столько бы­ло б в этом дому, хлебушко б родился, скоток водился, а мла­денец велик рос и счастья бы знал».

Первым бабка угощала отца новорожденного, поднося ему в ложке сильно пересоленную кашу: «Ешь, отец-родитель, ешь, да будь пожеланней к своему сыну (или доч­ке)!» «Как тебе солоно, так и жене твоей солоно было ро­жать!» Или: «Солона кашка, и солоно жене было родить, а еще солоней отцу с матерью достанутся дети после!»." За от­цом младенца угощаются кумовья и далее все присутствующие

Обряды с «бабиной кашей» обязательно включали сбор денег, известный во многих местах под названием «продавать кашу». Деньги и подарки «на зубок» клали или на платок, которым накрывался горшок, или прямо в кашу. Деньги и подарки забирала себе повитуха, что и было наградой ее за| работу. Тот, кто подносил самый дорогой подарок (выкуп), получал право угощать гостей кашей. Как правило, это был крестный отец. Таким образом, сбор денег повитухе пред­ставлял своеобразную коллективную оплату ее деятельности, благодарность сельской общины за труды по отношению к новому члену коллектива.

Знаки зодиака