С тех пор, как сделан первый вздох,
И до последнего мгновенья
«Я верю в Бога, дай мне Бог» -
Мы шепчем, как стихотворенье.

Мы уповаем на Него,
Поскольку с нами Он повсюду,
И жизни этой естество
Ему обязано, как чуду.

А Он - во всём, а Он - везде,
А Он присутствует незримо
В земле, и в небе, и в воде
Всегда быстротекущей мимо…

Как бессловесный часовой, -
На грани зрения и слуха
Он - Луговой и Домовой,
И Щур, и Леший, и Воструха…

Он - Велес, Ящер и Сварог,
Семаргл и Макошь, и Купало…
Я верю в Бога… Дай мне Бог!
Дай столько, чтобы всем хватало:

Земле - и солнца, и дождей,
Душе - и счастья, и тревоги,
Заблудшему - живых людей,
А путнику - его дороги…

Авсень

Мир поэзии, Мир мифологии, Славянский пантеон
По осени как и весны в начале
На золотисто-рыжем скакуне
Спешит Авсень то в счастье, то в печали
Нам возвестить о жизни новом дне…

Всем пастухам и лошадям защита,
Лучист, как солнце и кленовый лист,
Он весть свою несёт для всех открыто,
И путь его - стремителен и чист!

Аука

Ни летом, ни зимой не спит -
Пузатый, маленький Аука,
Он в чаще спрятавшись сидит,
Не издавая там ни звука.

Но стоит лишь кому-нибудь
В его лесную глушь явиться,
Он щёки начинает дуть
И эхом сделаться стремится,

И бедных путников кружит
По лесу тёмному часами,
А сам, аукая, спешит
Опять укрыться за кустами

Бабай

Пела мышка: «Баю-бай,
Не заснёшь - придёт Бабай.»

Спит мышонок чутким сном,
Оттого, что снится,
Как Бабай скребётся в дом
И в окно стучится.

Он пришёл из камышей
В час, когда потёмки,
Сто капризных малышей
У него в котомке.

Банник

Будь ты хозяин, гость иль странник -
Воды лоханку, веник, пар
Оставь-ка в бане, чтобы Банник
Не обратил свой гнев в угар.

Оставь ржаного хлеба с солью
И - выходи по одному!..
Привычен Банник наш к раздолью:
Четвёртый пар - всегда ему!

Баечник

Ой, не сказывайте на ночь баек страшных, сказок тёмных!
Могут тени появиться рук невидимых огромных…

Если Баечник усатый малым детушкам наснится,
То горящая лучина им немедля пригодится:

Разлетятся прочь от света потревоженные тени,
Старый Баечник метнётся то ли под пол, то ли в сени…

А наутро всем казаться станет байкою смешною
То, что ночью так пугало и дышало за спиною…

Берегини


Везде - и дома, и в лесу, на суше, на воде:
Где жил когда-то человек, и где живет он ныне, -
Незримо следуют за ним, чтоб не бывать беде,
Таинственные существа - подруги-Берегини.

По берегам озёр и рек, и среди дальних гор
Звучат, как чистые ручьи, их голоса повсюду, -
Как непременный оберег, спасавший до сих пор
И тех, кто им не доверял, и тех, кто верил чуду.

Болибошка

Дедун лукавый Болибошка
Живёт по ягодным местам,
Хитра в лесу его дорожка,
Он на неё наводит сам.

Внезапно встретится и хнычет:
Мол, сумку где-то потерял,
А сам - в кусты куда-то тычет,
Чтоб ты помог да поискал.

То - под коряжину заводит,
То тянет за руку в овраг…
И если что-то и находит, -
Так только в чаще буерак.

Ведьмак


Чтобы ведьмы не шалили, -
Ими ведает Ведьмак.
О его чудесной силе
Знает каждый встречный маг.

Строить козни он мешает,
Побеждает мертвецов,
Судьбы нечисти решает…
И решит в конце концов.

Велес

Он идёт заповедной тропою -
Седовласый с клюкою старик,
Поправляя травинки рукою,
Понимая звериный язык.

В ожидании мудрого слова
Перед ним раскрывают сердца
Старый лось и больная корова,
И с ягненком дрожащим овца…

Даже серый зайчишка, осмелясь,
Показался у дальних кустов…
Исполать тебе, дедушка Велес, -
Бог животных, людей и лесов!

Водяной

По его одежде слева
Вечно катится вода…
Довести его до гнева
Не пытайтесь никогда!

С позволенья Водяного
Мелет мельница муку.
Места нет в воде такого
Где б он не был на веку:

И в колодцах он ютится,
И по омутам живёт, -
И вкусна его водица,
И прохладна круглый год.

Волх

Свет лунный лился серебристым шёлком,
С озёр туман вздымался в небеса…
Волх обернулся Серым Вещим Волком
И заспешил за горы и леса, -

Мелькнул в степи, помешкал на болоте,
Нырнул в овраг, объятый тишиной…
Вновь до зари был нынче на охоте
Сын Ящера бегущий под луной…

Воструха

От воров и злых людей,
Как родное ухо,
Дом, в котором ты живёшь,
Бережёт Воструха.

Домовой, Вострухин внук,
Подсобляет деду,
Чтоб над лихом в трудный час
Одержать победу,

Чудо-девичью красу,
Как зеницу ока,
От соблазнов дед хранит,
Борется жестоко.

Все невестушки ему
Благодарны очень.
Коль Воструха в доме, есть -
Счастлив он и прочен.

Встречник

Пыль дорожную развеяв,
Ищет Встречник - дух ветров
Души подлинных злодеев
И бессовестных воров…

Чтоб случайно в нём не сгинуть,
Ни к чему кричать «не трожь!», -
Вихрь исчезнет, - стоит кинуть
Вглубь его обычный нож.

Гамаюн

О богах, о героях, о зверях и о людях
Повествует с рассвета на ветру Гамаюн.
Птица вещая эта знает правду о судьбах:
Всё, что в мире случится через тысячи лун…

Лес шумит и трепещет, вьются вихри сурово,
Скрип и шелест повсюду, но в заветный тот час,
Кто сумеет расслышать Гамаюново слово,
После вещую птицу вспомнит в жизни не раз.

Дажьбог


Податель благ земных, бог солнечного света!
Твой щит сияет так, как будто всюду - лето…
Славянской стороной ты первым правил встарь,
Ты первым учредил закон и календарь.

Четвёркою коней ведома колесница,
И гривы их горят, и жезл твой лучится…
Дажьбог - дающий бог, даруй же вечный день,
Где чем теплее свет, тем благодатней тень!

Дана

Рождённая в летучей мгле
Животворящих вод богиня,
О, Дана, ты одна доныне
Даруешь ливни всей земле!..

И вновь твоих звенящих струн
Ждут тёмный лес и колос хлебный,
Когда в воде твоей волшебной
Купает небо сам Перун!

Дворовой

Во двор он не пустит нечистую силу,
Но есть в нём черта непонятная всем:
Не любит он сивых коня и кобылу,
А беленьких кошек не терпит совсем!

Зато как он дружит с козлом и собакой! -
Играют в пятнашки, рогами трясут…
И люди на вилах вкуснятины всякой
Порой ему в тёплые ясли несут.

Деды

Деды! Храните род людской -
Дотошный, неразумный, разный…
Да обретёт земля покой
От зла в личине безобразной!

Средь наших сёл и городов,
Где жили мы и где трудились,
Не раз просили мы Дедов,
Чтобы за нас они молились.

И в День Родительский у вас
Мы просим вновь и вновь прощенья,
Неся в заветный скорбный час
К могилам вашим угощенья.

Денница

Звезда Денница! На восходе дня
Едва лишь свет зари тебя коснётся,
Как таешь ты, из-под земли маня
Великое сияющее солнце!

Возлюбленная Месяца, всю ночь
Сверкаешь ты вослед ему, Денница…
Мрак одолеть и гибель превозмочь
Твоя душа лучистая стремится.

Мир пред тобой распахнут, как всегда,
Ведь ты - светило первого порядка,
Та самая бессмертная звезда,
Что каждый день сгорает без остатка!.

Доля

Даже если холод веет,
Даже если всюду ночь, -
Доля всё преодолеет,
Чтобы Макоши помочь.

Нет для Доли-златовласки
Ни препятствий, ни преград:
В путь далёкий без опаски
С ней пуститься каждый рад.

С ней не встретишь дней дождливых
И не вылетишь в трубу…
Ткёт она для всех радивых
Их счастливую судьбу

Домовой

Заботливый ворчливый хлопотун,
Незримая душа родного дома,
Ты - ночью половицами скрипун,
Ты - за стеной шуршащая солома,

Ты - хоть волшебный, но домашний, свой,
В избе хранитель мира и уюта:
Дух предков наших, добрый Домовой,
Косматое хозяйственное чудо.

Дрёма

Добрый дух, ночная Дрёма,
Верь или не верь, -
Просочилась в щели дома,
Проскользнула в дверь…

Чтоб не падала подушка
У того, кто спит,
Хлопотливая старушка
Ласково следит:

Поправляет одеяло,
Навевает сны,
Чтоб ничто нам не мешало
…Кроме тишины.

Еруслан

Повидал немало стран
Храбрый витязь Еруслан:
В бой вступал с богатырями,
Вражьи полчища громил,
За морями и горами
Змея в битве победил!
Царь-Огонь на восьминогом
Повстречался с ним коне,
Стала битвы той итогом
Слава витязя вдвойне.
На царевне он женился
Им спасённой как-то раз,
Вскоре сын у них родился,
Но настал прощанья час:
Еруслан ушел в поход
Не на месяц, не на год,
И, от города родного
Много лет пробыв вдали,
Встретил витязя другого
На глухом краю земли,
В битве грозной с ним сразился,
И… заметил по кольцу -
Это сын к нему явился -
Витязь-юноша - к отцу!
Так вернулся Еруслан
В дом родной из дальних стран.

Ёж

Кто в лесной полночной мгле
Бродит без опаски?
Солнцу, небу и земле
Кто даёт подсказки?
Чей совет всегда хорош?
Это мудрый добрый Ёж!
Он во сне и наяву
Всех оберегает
И хранит разрыв-траву,
Что замки вскрывает!
Отличить от правды ложь -
Может сразу только Ёж!

Жировик

Толчётся он всю ночь возле еды
На кухоньке - в заботах и печали:
То лижет дно большой сковороды,
В которой днём оладушки шкворчали,

То по тарелкам носом - тык да тык:
Мол, не пристало ль где какой жиринки?..
Не зря же он зовётся «Жировик»
И спит в тепле в хозяйкиной корзинке.

Звезда


Если падает Звезда
В темноту спеша,
Значит где-то навсегда
Добрая душа

Покидает мир земной
И летит на Суд,
И её уже с собой
Ангелы несут…

Но пока летит она
И пока горит.
Кто заметил, тех сполна
Отблагодарит:

Коль успеют в этот миг
Загадать мечту,
Всё исполнится у них,
Видевших Звезду…

Знич


Источник жизни, Знич, огонь священный!
Ты вечен! Ты вовек неугасим!
Тепло и свет ты даришь всей Вселенной,
Мрак разгоняя пламенем своим!

Ты - покровитель воинской отваги:
Для раненых в неистовом бою
Ты животворен, словно капли влаги
В смертельный час пустыни на краю…

Ирий


Даль всё пустее и шире.
Тает осенний закат.
За море в сказочный ИриЙ
На зиму птицы летят.
Змеи ползут по деревьям,
Листьями тихо шурша,
В ИриЙ по древним поверьям
Каждую осень спеша…
Словно незримые души
К обетованным краям
Тянутся за море с суши
В даль по ночным небесам.

Клетник

В клети, в кладовке он живёт,
Продукты там перебирает,
Каков в еде приход-расход
Всю ночь настойчиво считает.

Он ростом мал, длиннобород,
Мукой испачкана одежда…
Покуда он в клети живёт,
Есть на припасы нам надежда.

Корс

Сидит он на бочке, повсюду - кувшины,
Спешат к нему выпить юнцы и мужчины.

Любителям пива и крепкого мёда
На радость придумала Корса природа.

Вот снова на бочке в венке из-под хмеля
Он силится вспомнить: какая неделя?

…Но с шумом из рук его валится кружка,
А рядом всё так же ликует пирушка!

Купало

По лугам, по разнотравью ходит лета бог:
Из купальниц ярко-жёлтых у него венок,

А в руках - плоды земные стороны родной…
Дышит лёгкий свежий ветер за его спиной.

И приветствуют Купалу летние костры,
И танцуют в небе искры, словно комары,

И средь ночи хороводы водит молодёжь,
И качается волнами в чистом поле рожь…

Лада

Мать двенадцати месяцев - Лада,
Плодоносная осень земли, -
И заступница ты и отрада:
Быть счастливыми всем повели!

Пусть в ворота беда не стучится,
Пусть в семье торжествует покой…
Не оставь нас одних, Рожаница,
Приголубь материнской рукой!

Леля

Дочь Лады - Леля-Рожаница!
В миг пробуждения земли
Явись, чтобы на свет родиться
Ростки весенние смогли!

На праздник девичий апреля,
На хороводы под луной -
Мы ждем тебя сегодня, Леля -
Богиня юности земной!

Ледащий

Соломы дух пьянящий
Всё тянет на покой.
Опух от сна Ледащий
И дремлет день-деньской.

Вздыхает да зевает,
В соломе свежей спит…
Никто, увы, не знает
Каков же он на вид.

Лесавки

Шебуршат, шелестят, гоношатся
Две Лесавки в осенней листве
И вовсю от души копошатся,
Словно ёжики ночью в траве!

Это Лешего бабушка с дедом,
Вспомнив молодость, снова резвы
Среди в воздух взлетающей следом
Опадающей с неба листвы…

Вот уже на кустах ни листочка.
Лес прозрачен, как призрак себя…
Спят два серых лохматых клубочка,
Еле слышно кряхтя и сипя.

Леший


То он всех деревьев выше,
То он ниже всех кустов,
То он дальше, то он ближе -
Мчится вихрем без следов:

Шапки нет, неподпоясан,
Волос серый сзелена…
В нём по сказкам и рассказам
Сила дивная видна.

Вот глаза его зелёным
В чаще светятся лесной
Вот он духом окрылённым
Всюду носится весной…

Будь ты конный, будь ты пеший,
Будь ты хоть никем не зван:
Всех в лесу приветит Леший -
Одноухий хитрован!

Листин

Старый дух слепой Листин
В куче листьев прячется
И шуршит всю ночь один,
Словно тихо плачется.

Палых листьев хоровод…
Осень, запустение…
Дух Лесавок в круг зовёт
Слушать шелестение.

Луговой

Он запахи земли читает по слогам
И солнечных лучей сплетает золотинки,
В одежде из травы шагая по лугам,
Где яркие цветы и тонкие былинки.

И радуется он, когда идёт покос,
И ловит лёгких птиц, скрывающихся в травах…
И даже под дождём в летучих искрах слёз
Он скачет босиком и тешится в забавах.

Магура


Дуб священный, Отечества древо!
Помнишь ты, как вселяла в сердца
Дочь Перуна, крылатая дева,
В битвах веру в победу отца!

Как в сверкающем шлеме Магура
Вдохновляла в сраженьях полки,
Как её возникала фигура
Там, где их окружали враги,

Как был каждый с ней рядом спокоен,
Не взирал ни на боль, ни на страх!
Как в бою умирающий воин
Ощущал поцелуй на устах…

Макошь

Лишь ею нить судьбы прядётся
Людских тревог, надежд и слёз,
Покуда солнце не коснётся
Её распущенных волос.

О, Макошь вечно молодая -
Богиня-мать - Сыра-Земля!
Спешит вода твоя живая
Досыта напоить поля!

Ты шлёшь Удачу тем, кто верен
Всему наперекор - мечте,
А тех, в ком веры свет потерян,
Ты оставляешь в темноте,

Где ждёт их с Лихом Одноглазым
Старух чудовищная рать,
Чтоб от Кривой, теряя разум,
К Нелёгкой в лапы попадать...

Мара

Всё можно пережить: страх, униженье, голод,
Бездомность, нищету, отчаянье, болезнь,
Бессилье жгучих слёз, разлуки лютый холод
И глухоту друзей, и ненависти песнь...

Всё можно пережить, принять любую кару,
Стерпеть любой хулы неистовую плеть
И даже Смерть свою - саму богиню Мару
Бессмертную - и ту возможно одолеть.

Зимы, небытия, беспамятства богиня!
Чем больше у неё стремительных снегов, -
Тем звонче грохот вод в небес весенней сини,
Где смерти вовсе нет, как нет и берегов...

Мороз

Пришел Мороз нешуточный, ударил, как кузнец,
Сырой дождливой осени он объявил конец

И силу всю нечистую речных, озерных вод
Калёными морозами загнал под толстый лёд.

Вот Солнце с Ветром - верные морозовы друзья
С ним вместе входят в зимние притихшие края…

Встречайте, люди добрые, кутьёй и киселём
Мороза перед окнами и Солнце над селом!

Намной

Кто заснул без синяка,
А проснулся - вот он,
Знай: Намной тебе бока
Мял всю ночь. Да что там!
Мелочь - маленький синяк!
Не проснуться мог бедняк…

Небо

Небо радовалось, злилось,
Небо плакало дождём
И, однажды, отворилось
Вечным, звёздным, ясным днём.
И покрыло землю небо:
Горы, реки и леса,
И поля в колосьях хлеба,
И людские голоса…
Словно в зеркале бескрайнем
Средь планет, комет и звёзд
Растеклись земные тайны
Зыбкой речью птичьих гнёзд.

Нечуй-ветер

«Нечуй-ветер, Нечуй-ветер» - шепчут зимние снега,
Под глубокими снегами спят речные берега.
«Нечуй-ветром» называют чародеи ту траву,
Что январской первой ночью прорастает наяву.
Та трава смиряет волны средь бушующих морей,
И спасти одна лишь может утопающих людей.
Лишь незрячему под силу отыскать её во тьме -
На морозе среди снег

Облакопрогонники

Исполины Облакопрогонники!
Бьют челом поклоны вам поклонники:

Загляните снова в небеса!
Защитите веси и леса -

От ветров немилосердно дующих,
От врагов бессовестно колдующих,

Помогите солнышку взойти
Из-за туч, лежащих на пути!

Обратите вспять ветра небесные,
Словно вражьи полчища бесчестные,

В тяжбе, сваре, распре и в войне -
Будьте лишь на нашей стороне!

Овинник

Хохочет, лает, хлопает в ладоши,
Следит за тем, чтоб не сгорел овин, -
Овинник-дух гаданьям верит тоже:
Кто выйдет замуж, знает он один.

Он долю каждой девушке подскажет,
Дотронется - и сразу та поймёт,
Что суженый судьбу с ней скоро свяжет,
Что всё случится в этот самый год!

Озем и Сумерла

Жадные руки и мысли никчемные
Тянутся, алчут сокровищ земли…
Озем и Сумерла - боги подземные,
Эти богатства не вы ль сберегли?

Много здесь жил золотых да серебряных,
Нефти горючей, камней дорогих -
Неразворованных, нерастеребленных,
Вами лелеемых в недрах земных!

Если ж в снегах и полярных сияниях
Мир наш окутают зимние сны, -
Там, под землёй, в золотых одеяниях
Боги, обнявшись, уснут до весны.

Перун

Он клубится, гремит в небесах
И повсюду грозит непогодой -
Бог неистовый рыжебородый
В брызгах молний на темных кудрях…

Чтоб творился лишь праведный суд
В мире стихнувшем, как на ладони, -
Вороные и белые кони
В колеснице Перуна несут!

Под крылами волшебных коней
Вихрем капли летят дождевые,
Бьются молнии в землю живые
И травой прорастают на ней.

Посвежевший, по-вешнему юн,
Удаляется тучей синея -
Победивший постылого Змея
Бог славянский, владыка Перун!

Полкан


Когда войны слепой огонь
К славян жилищам подбирался,
Полкан - великий полуконь
С врагами доблестно сражался.

И равных мужеству его
Не много мы примеров знаем,
Он, как святое божество,
С времён далёких почитаем.

Полудница

Жарко. Полудница бродит полями.
Ветра не слышно, а солнце - печёт.
Кто там надумал заняться делами?
В руки к Полуднице он попадёт:

Девушка в длинной белесой рубахе
Живо загадки начнёт задавать…
Рады ей юные дерзкие пряхи:
Учит и прясть она и танцевать!..

В полдень трудиться довольно опасно,
Всем, кому это пока что не ясно,
В час, когда солнце восходит в зенит,
Встреча с Полудницей всё объяснит.

Поренута

Когда на море грозная минута,
И шторм ревёт, и рвутся паруса, -
Всем кораблям на помощь Поренута
Явившись, усмиряет небеса…

Всегда следить за четырьмя ветрами,
Что с четырёх торопятся сторон,
Привык он, дружелюбный с моряками,
И справедливый, как морской закон!

Прок

То «Прока нет», то «вПрок», то «будет Прок», -
Мы говорим, не вдумываясь в слово…
А Прок - он кто? А он - славянский бог,
Из тьмы веков нас посетивший снова.

Пронырливый, расчетливый во всём,
Стремится он, чтоб дело процветало:
Что заработал - всё в семью, всё в дом,
А не куда-нибудь куда попало!..

Приумножать богатства он не прочь,
Но что ещё давно о нём известно:
Он только тем всегда готов помочь,
Кто хлеб свой зарабатывает честно.

Пущевик

В пуще тёмной и сырой
Промелькнул на миг
Заповедный дух лесной -
Зоркий Пущевик:

Руки - сучья, вздох - как пар,
Зелены глаза…
Гасит он лесной пожар,
Если вдруг гроза…
а ровно в пол

Радуницы


Где мира явного границы
С неявным пересечены,
Хранят усопших Радуницы
В чертогах вечной тишины.

Их души там, где всё - иное,
В чудесном пребывают сне…
Сияет небо неземное
Бессмертной радуясь весне!

Род

Бог вечный, вседержитель Род!
Во всём, чему дано родиться,
С мгновенья первого живёт
Твоя бессмертная частица!
Тобой одухотворено
Всё, что живое от живого, -
И в землю павшее зерно,
И в сердце вспыхнувшее слово…
Твой дух летал в безвидной мгле
Над распростёртою водою
Томясь о будущей земле
И небе с быстрою звездою…
Мгновенье минуло, - и вот
Ты в нас и с нами, и над нами:
«Природа», «родина», «народ» -
Всё к Роду тянется корнями!

Русалки

Средь ветвей берёз плакучих в пору летних гроз
Вьются ленточки цветные с девичьих волос.
И качаются русалки на ветвях сырых,
И на небе месяц ясный слышит песни их.

Сарайник

Проказник Сарайник в сарае живёт,
Он спуску давно никому не даёт.
Простая постройка, обычный сарай -
Но там для Сарайника - истинный рай.

Кто с ласковым словом к нему обратится,
С тем худа в сарае не может случиться.
А, впрочем, внимательней надо быть, чтоб
Впотьмах не удариться граблями в лоб.

Сварга


Двадцать семь тысяч раз над землёй небо звёзды раскинет, -
И земля завершит по созвездиям замкнутый круг,
И владыка Перун ось небесную медленно вынет
Из Полярной звезды, колеса не роняя из рук…

Сварга - звёздное небо, которое движется вечно,
Колесо, что, вращаясь, законы Вселенной вершит,
Где великая жизнь, повторяется в нас бесконечно
И рождается вновь, и, бессмертная, тленья бежит!

Сварог

Вовеки славен Бог-творец
Издревле прозванный Сварогом!
Гончар и плотник, и кузнец
Ему обязаны во многом…

Вот всё, о чём вчера мечтал,
Из камня скульптор высекает,
А вот пылающий металл
Кузнец из горна вынимает.

Покуда в тайнах ремесла
Сварожье теплится начало, -
Душе не выгореть дотла
С куском горячего металла.

Свети-цвет


Там, где ночью ветер шалый
Шелестел в лесу листвой,
Вдруг цветок раскрылся алый -
Весь, как молния, живой!

И всю ночь чудесным светом
Лепестки его горят,
И зовётся Свети-цветом
Он у тех, кто ищет клад.

Раз в году он только светел
И по сказочному ал…
Если кто его и встретил,
Так другим не показал.

Святовит


Свет Рода, воин-всадник Святовит -
Ночную тьму преследует повсюду:
Сверкает меч, служа добру и чуду,
И искры звёзд летят из-под копыт.

Мрак отступает пред сияньем дня,
Последние усилия ничтожны…
Блестят меча серебряные ножны,
И длится бег крылатого коня!

Семаргл

Там, где шёл вчера оратай,
И зерном полна земля, -
Охраняет пёс крылатый
Хлебородные поля.

У него перед глазами
День сменяется за днём,
А в глазах такое пламя,
Что… гори оно огнём!

Не попортят ниву козы,
Не подступится ворьё:
От любой спасёт угрозы
Сторож полюшко своё.

Что Семарглом он зовётся -
Бог посевов и коней, -
Помнят все - от иноходца
И до кончиков корней!

Степовой

В крутящихся вихрях хозяин степной
Идёт и косматой трясёт головой.

Хоть пепельный цвет у его бороды,
Не просит тот странник питья и еды.

Вот сивые вихри застыли на миг,
И замер на месте высокий старик:

Широкую степь неспеша оглядел
И вихрям крутиться опять повелел.

Стрибог

Едины в нём стремительность и ярость:
Он вечно юн, он всюду впереди -
Летит, струится, в клочья рвёт, как парус,
Рубаху на распахнутой груди…

Он не смолкал на поле лютой брани,
Когда, смыкаясь заново в строю,
Стрибожьи внуки - гордые славяне
Шли умирать за Родину свою!

Он не стихал, когда в часы разлуки
Стихи любимой посвящал поэт…
Он и сейчас опять колышет звуки
Из чащ лесных летящие на свет.

Стожар

Средь мелких красных лепестков
Таит он яростное пламя,
В лесу глухом среди кустов
Огнём сверкая временами.

Когда ж, губя зверей лесных,
Из сёл являются невежды,
Он проникает в избы их
Репьём цепляясь за одежды.

За всё, что брали задарма
Или сгубили злым ударом,
Дотла сжигает их дома
Огонь, запущенный Стожаром.

Спорыш

Божество изобилия, всходов, семян -
Паренёк белокудрый, гуляющий в поле,
Жатвы дух, от которого весел и пьян
Василёк, зацелованный ветром на воле.

Спорыш - прежде пшеницы двойное зерно,
После - зрелый двойной тяжелеющий колос, -
Лишь тебе одному от природы дано
Пробуждать урожая торжественный голос,

Чтоб повсюду звучал он обилием трав,
Овощами, орехами, ягодой спелой…
Лишь бы ты показал нам свой истинный нрав,
Паренёк белокудрый чарующе смелый.

Суденицы

Спят вершины в облачной постели,
Дремлет лес в туманах голубых…
Три свечи горят у колыбели,
Три сестры пред нею держат их.

Не скрипят под ними половицы,
Ровно дышит спящее дитя…
О судьбе ребёнка Суденицы
Говорят, нисколько не шутя:

О судьбе - от самого рожденья
И на весь его грядущий век…
И того, что скажут три виденья,
Изменить не в силах человек.
ночь по зиме.

ТИРЛИЧ-ТРАВА

Не нужны волшебные слова,
Чтоб в кого-то тут же превратиться,
Подрастает ночью и таится
На крутой горе тирлич-трава.
Выжать сок её и растереть
Стоит только каждому решиться
И в кого угодно обратиться
Сможет он… А ты б хотел? Ответь.

ТРИГЛА

Бессмертная вовек богиня Тригла -
Трёх жизненных владычица начал!
Твой храм рука народная воздвигла
Не там, где град, село или причал,
А вдалеке - в широком чистом поле,
Где в дождь и в снег, и в ветер-суховей -
Вода, земля и воздух служат воле
Единой и незыблемой твоей.

УСЛАД

Веселья бог, блаженства и пиров -
С времён далёких звался он Усладом.
Он был везде с богиней Ладой рядом,
Приемля радость всех её даров.
Глоток вина и поцелуй любви
Ему всегда вначале посвящался,
Он сновиденьем средь людей остался
Даря во снах им радости свои.

ФИНИСТ

Добрый молодец - ясный сокол -
Помни, Финист, тебя всю ночь
Снова в тереме том высоком
Ждёт меньшая отцова дочь!
Ждёт, ещё не омыв слезами
Утра брезжущего лишь чуть:
Где ножами в оконной раме
Зависть твой перекрыла путь…
Нет преград для любви прекрасной,
Всё пройдёт она, чтоб сказать:
Здравствуй, Финист, мой сокол ясный,
Вместе нам суждено летать!

ФАРАОНКИ

Полурыбы-полулюди -
Фараонки на воде
Безобидные по сути
Снова плавают везде.
Лишь кричат они порою
Громко слово «фараон!»,
Потому что их с водою
Подружил однажды он.

Хорс

Колесо сияющего света
Медленно плывет по небесам…
Всюду жизнь теплом его согрета
И готова к новым чудесам!

Слава Хорсу - диску золотому,
Светом пробудившему весну!..
Солнцу люди рады по-простому,
Словно в марте первому блину:

На полянах водят хороводы,
На холмах колеса жгут огнем -
В честь его блистающей свободы
В небе день рождающей за днём!

ЦМОК

Добрый дух - весёлый Цмок
Всё губами «чмок» да «чмок»,
Клады открывает,
Денег прибавляет.
Там, где Цмок явился в дом,
Больше хлеба с молоком.

Числобог

За цветком раскрывая цветок,
За песком просыпая песок,

Водяные и высокоточные,
Лунно-солнечные и песочные
Поверяет часы Числобог -

Покровитель течения времени
Всех людей праславянского племени,

Наблюдающий времени бег,
По мгновеньям считающий век…

Шуликун

Остренькая мордочка, войлочный колпак -
Шалунишка ростом с кулачок -
Шуликун у кузницы потерял пятак
И везде суёт свой пятачок.

Вы его не видели? Был же только что!
Шевелил кузнечные меха,
Проскочил под молотом раз, наверно, сто
С наковальни прыгал, как блоха…

Роем искры мечутся, из трубы летя, -
Или то - отчаян и могуч,
Выбравшись из кузницы (сущее дитя!),
Шуликун гоняет стаи туч?..

Шишига

Переплута, перепрыга -
В камышах живёт Шишига,

Мелкая проказница,
С виду - несуразница!

В малых речках и озерах
Появляется в которых, -

Квакает лягушкою,
Скачет попрыгушкою.

От рождения горбата,
Холодна, шустра, брюхата:

Где она находится, -
Дух сырой заводится.

В полях среди высокой ржи
Кто наши стережёт межи?

Очаг домашний кем храним?
Кто - пламя в нём и дым над ним?

Кого в испуге мы зовём?
Кто бережёт добро и дом?..

Щур, добрый Пращур - дух семьи,
Где всё - своё, и все - свои.

Любят духи прыгать в эхо
И следить, как средь берёз
Эхо катится от смеха
И заходится от слёз.
В доме - эхо домового,
Эхо лешего в лесах,
В речке эхо водяного -
Пляшет в зыбких голосах,
Отголосьем у овина,
Возле бани ветерком:
Чтоб пугался беспричинно
Всяк, кто с эхом незнаком.

ЮРЬЕВ ДЕНЬ

Всё плохое сходит в тень:
Наступает Юрьев день!
От нечистой силы скот
Он хозяйский бережёт,
Трав целебнейших немало
Собирают в этот срок,
Чтоб лекарство помогало
После всем, кто занемог.
В Юрьев день спешит любой
Дом украсить свой родной.

Ящер

О, Ящер! Бог морских глубин!
Подземных грозных сил владыка!
На дне, где правишь ты один,
Не всё всегда темно и дико!..

Там, под волнами глубоко,
Вам с Белорыбицей-женою
Когда-то песни пел Садко
В садах блистающих водою…

Там спят безмолвно корабли,
Сияют жемчугом чертоги,
И все сокровища земли
Сверкают на твоём пороге.

Ярило

Едва лишь солнце озарило
Лучами вешними восток,
Как пробудился бог Ярило,
Крестьянский долгожданный бог!

Как из земли спешит на волю
Жизнь, заключенная в зерне,
Так мчится юный бог по полю
На белом трепетном коне…

В его руках колосья хлеба,
На голове - венок цветов…
Костры трескучие - до неба -
Всю ночь горят среди лесов.

Там буйство пылкое природы
Волнует молодую кровь
И возвращает через годы
Весну, Ярилу и любовь!

Сирин.

Сирин — в древнерусском искусстве и легендах райская птица с головой девы. Считается, что Сирин представляет собой христианизацию языческих русалок — вил. Часто изображается вместе с другой райской птицей, Алконостом, но голова Сирина иногда оказывается непокрытой, а вокруг неё располагается нимб.

Сирин своим происхождением обязан литературной средневековой традиции. Самые древние изображения Сирина восходят к X веку и сохранились на глиняных тарелках, колтах и височных кольцах (Киев, Корсунь). В средневековых русских легендах Сирин однозначно считается райской птицей, которая иногда прилетает на землю и поет вещие песни о грядущем блаженстве, однако иногда эти песни могут оказаться вредными для человека (можно потерять рассудок). Посему в некоторых легендах Сирин приобретает отрицательное значение, так что её даже начинают считать темной птицей, посланницей подземного мира. Рассказы о сладостном и чарующем воздействии пения Сирина на человека содержатся в таких литературных памятниках XVII века, как Физиологи, Азбуковники, Хронографы. В апокрифической литературе сообщается, что птица Сирин боится громких звуков, и, чтобы отпугнуть ее, люди звонят в колокола, стреляют из пушек, трубят в трубы. ">

Девана.

Девана (Dzewana, Dziewonna) — в западнославянской мифологии богиня охоты. Согласно «Истории Польши» Я. Длугоша (третья четверть XV века) Dzewana — богиня польского пантеона, соответствующая римской Диане.

А. Брюкнер указал, что многое в списке Длугоша является созданием хрониста и не имеет корней в древней славянской мифологии, и в частности богиня Dzewana создана стремлением найти соответствие римскому божеству. Впрочем, современные исследователи склонны полагать, что, «несмотря на многие неточности и вымысел, список Длугоша отражает мифологическую реальность». В 1824 году богиня Dziewonna упомянута датским поэтом Б. С. Ингеманом среди богов северных славян.

Морана или Мара, Морена, в славянской мифологии могучее и грозное божество, богиня Зимы и Смерти, жена Кощея и дочь Лады, сестра Живы и Лели.

Марана у славян в древности считалась воплощением нечистых сил. Она не имела семьи и странствовала в снегах, время от времени навещая людей, чтобы сделать свое черное дело. Имя Морана (Морена) действительно родственно таким словам, как «мор», «морок», «мрак», «марево», «морочить», «смерть».

Легенды рассказывают, как Морана, со злыми приспешниками, каждое утро пытается подкараулить и погубить Солнце, но всякий раз в ужасе отступает перед его лучезарной мощью и красотой. Её символы - Черная Луна, груды разбитых черепов и серп, которым она подрезает Нити Жизни.

Владения Морены, согласно Древним Сказам, лежат за черной Рекой Смородиной, разделяющей Явь и Навь, через которую перекинут Калинов Мост, охраняемый Трехглавым Змеем.

В противоположность Живе и Яриле, Марена воплощает собой торжество Мари - «Мертвой Воды» (Воли к Смерти), то есть Силы, противоположной Животворящей Солнечной Яри. Но Смерть, даруемая Мареной, не есть полное прерывание Токов Жизни как таковой, а - лишь переход к Жизни Иной, к новому Началу, ибо так уж положено Родом Вседержителем, что после Зимы, уносящей с собой все отжившее, всегда наступает новая Весна.

Соломенное чучело, которое до сего дня кое-где еще жгут во время праздника древней Масленицы в пору весеннего равноденствия время, несомненно, принадлежит Морене, Богине смерти и холода. И каждую зиму она берет власть. Но даже после ухода Зимы-Смерти с людьми оставались ее многочисленные слуги - мары.

По преданиям древних славян, это злые духи болезней, они носят голову под мышкой, бродят по ночам под окнами домов и шепчут имена домочадцев: кто отзовется на голос мары, тот умрет. Германцы уверены, что маруты - духи неистовых воинов. Шведы и датчане считают их душами умерших, болгары уверены, что мары - души младенцев, умерших некрещеными. Белорусы верили, что Морана передает умерших Бабе-Яге, которая питается душами мертвых. На санскрите слово «ahi» означает змей, змея.

Вужалки.

Вужалки — дочери Хозяина ужей. До половины они красивые молодые девушки, с длинными распущенными волосами, а вместо ног у них как бы змеиный хвост.

Вужалки обычно живут в лесу, вблизи водоемов, хотя и необязательно. Они очень любят сидеть на старых раскидистых деревьях и чесать золотыми гребешками свои прекрасные волосы.

Вужалки не имеют никакого одежды, несмотря на то, что их отец — Хозяин ужей — очень богатый. Под его охраной находится много сокровищ, поэтому дочери его не имеют ни в чем отказа. И которых только дорогих украшений нет на Вужалках! Если кто увидит их в солнечный день, может показаться, что само солнце скатилась в лес, — так сверкают на Вужалках разные бусы и браслеты. Иногда которая из них может потерять что-нибудь из украшений. Считается хорошим знаком найти такую ​​вещь, обычно она приносит счастье и человек этот не боится змеиного укуса.

Сами Вужалки не делают человеку никакого вреда, но вокруг того места, где они сидят, кишмя кишат разные гады. Таким образом Хозяин ужей охраняет своих дочерей. А если все же кто-то обидит Вужалку, на человека того обрушиться всяческие несчастья, что погубят его и весь его род.

Леший.

Леший (белор. лясу́н, лесаві́к, укр. лісови́к; существует множество других региональных и оценочных наименований) — дух-хозяин леса в мифологии восточных славян. Как минимум начиная с XVIII века леший был одним из самых популярных мифологических персонажей, и, не смотря на современный упадок традиции, остаётся таковым и сейчас. Традиционный образ лешего сложен, многогранен и расплывчат.

Облик, в котором леший предстаёт в мифологических рассказах, указывает на его потустороннюю природу и связь с лесом. Бывает, что это полностью растительный объект (дерево, куст, пень), или это растение с отдельными человеческими чертами (форма, ветви как волосы), или человек с чертами растительными (волосы и борода как ветви, обросшие мхом одежда и лицо, кожа как кора), или лишь растительные атрибуты (палка в руках, зелёный цвет тела и одежды), а иногда леший персонифицирует весь лес. Леший может представать животным (чаще диким, но иногда и домашним), или как получеловек-полукозёл, или человеком с признаками животного (волосатость, одежда из звериной шкуры, когти, копыта, хвост), или лешего может сопровождать какой-нибудь зверь. Однако, чаще леший выглядит как человек, впрочем, с отдельными странными чертами (неестественный цвет кожи и глаз, отсутствие некоторых внешних органов или их необычная форма), для лешего обычно представать в облике родственников и знакомых, в том числе умерших. Представления о росте лешего варьируются от гиганта до карлика, есть поверья, что он может изменять его.

Считается, что одет леший также, как обычный человек, однако одежда его имеет необычные детали (например, левая пола закинута на правую, то есть не как было принято), иногда он голый. В руках у лешего обычно кнут, батог, дубинка или кошёлка. Часто лешего сопровождает сильный ветер, или сам он может представать им. У него отсутствует тень, он может становиться невидимым. Леший обладает огромной силой. Ему приписываются разнообразные лесные звуки, в которых людям слышатся свист, хохот, хлопки в ладоши, крик, пение и голоса любых животных, но он может разговаривать и по-человечески.

В быличках и бывальщинах описываются встречи с лешим в любой точке леса, а также и за его пределами. Считалось, что живёт леший на старых сухих деревьях, в дупле, в кочке, в корнях вывороченного дерева и т. п.; согласно другим поверьям он обитает в самой глубине леса, куда человеку трудно добраться. Чаще леший представляется одиноким существом, в одном лесу только один леший, но в ряде мифологических рассказов лешие собираются вместе и живут семьями (жена лешего — лешачиха или похищенная девушка, дети — собственные лешачата или также похищенные) и даже деревнями. Леший может изображаться имеющим степенный характер, а может как любитель повеселиться, то он сильный и страшный, то глуповатый. Как хозяин леший заботится о лесе, охраняет его, является покровителем лесных животных и растений, но он может и распоряжаться ими как своим имуществом.

Отношение к лешему в народе было двойственным. С одной стороны, его причисляли к враждебной человеку и опасной для него нечистой силе, впрочем, чаще он не столько целенаправленно вредит людям, сколько проказничает и шутит, но делает это грубо и зло — пугает, сбивает с пути, прячет предметы. С другой стороны, лешего считали справедливым хозяином леса, который не станет вредить просто так, но может наказать за ненадлежащее поведение. Согласно народному этикету, согласия лешего следовало просить на посещение леса, на любую деятельность в нём, на ночлег в лесной избушке. Лешему не нравится, когда в лесу бранятся и шумят, разводят костры и ложатся спать на тропе. Защищая лес, леший может мешать человеку увечить и рубить деревья и охотиться. Ведущего себя плохо в лесу леший мог напугать до полусмерти, заморочить видениями, наслать на него болезнь, защекотать до смерти. Леший может и помочь человеку — подсказать богатые грибами и ягодами места, указать дорогу, позаботиться о потерявшемся ребёнке.

Считалось, что леший мог обеспечить удачу на охоте и благополучный выпас скота, для этого охотникам и пастухам было необходимо принести ему дар (яйцо, хлеб с солью и др.) и заключить с ним договор, обязывающий их соблюдать определённые условия: например, для охотника — не брать добычи больше, чем определенно или не ходить на охоту в определённые дни, для пастуха — не смотреть за пасущимися коровами в лесу (их пасёт леший), не эксплуатировать лес и не приносить ему никакого вреда, не прикасаться к другим людям.

Леший рассматривался как первопричина блуждания человека в лесу. Считалось, что человек заблудился потому, что его «обошёл» леший, или он перешёл «след лешего», или леший закрыл дорогу преградой-наваждением, или подделал приметы, или «привязал» человека к дереву, так что тот всё время к нему возвращался, или завёл человека прикинувшись попутчиком, или манил голосами животных, знакомых или требующих помощи людей. Также, прикинувшись знакомым, леший может маячить впереди на расстоянии, не давая себя догнать и не откликаясь. Избавиться от лешего можно при помощи молитвы, а то и просто упоминания бога, при помощи матерной брани, оберегов и других средств. Чтобы снять его чары нужно переодеть свою одежду наоборот.

С лешим связывали пропажу людей и скота в лесу. Чаще всего поводом для похищения становится проклятие, в виде посылания «к лешему». Леший может подменивать младенцев на полено или на своего уродливого ребёнка. Похищенных девушек лешие берут себе в жёны и могут заводить с ними детей. Леший также может похитить человека с целью превращения в раба. По другим рассказам, пропавшие дичают. Чтобы найти пропавших в лесу людей и скот предпринимали не только обычные поиски, но и совершали обряд «отведывания» — преподносили дар или угрожали магией или заступничеством святых. Если с лешим удавалось договориться, то он показывал пропавшему дорогу или даже сам выводил его из леса. Существовало представление, что вернувшиеся от лешего меняются — либо дичают, либо становятся нелюдимыми, приобретают сверхъественные способности.

Лешему приписывали способность предсказывать будущее, в связи с чем существовали ритуалы его вызывания и гадания. В бывальщинах и сказках леший мог беспрепятственно общаться с людьми, иногда он принимал от них помощь, за что щедро благодарил.

Леший является популярным персонажем литературных сказок и стихотворений, сказочных пьес, фильмов и мультфильмов, славянского фэнтези, он встречается в песнях, на картинах и в других произведениях. Благодаря этому, его образ обрёл новые черты, не всегда соответствующие традиционным представлениям.

Русалка.

Русалка — персонаж славянской мифологии. Один из наиболее вариативных образов народной мистики: представления о русалке, бытующие на Русском Севере, в Поволжье, на Урале, в Западной Сибири, существенно отличаются от западно русских и южнорусских. Считалось, что русалки опекали поля, леса и воды.

По версии Л. Н. Виноградовой — вредоносный дух, появляющийся в летнее время в виде длинноволосой женщины в злаковом поле, в лесу, у воды, способный защекотать человека насмерть или утопить в воде. Восточнославянский термин русалка связан с древнерусским названием языческого весеннего праздника русалии.
По мнению Д. К. Зеленина — русалка, в поверьях, являлась «заложным покойником», утопленницей, душой погибшего неестественной смертью человека, обычно молодой женщины, некрещёной девушки, иногда — девочки.

По мнению В. Я. Проппа — русалка являлась персонажем, связанным с культом растений, плодородия, влаги, духом водоёмов, персонифицированной стихией природы (воды, «зелёной» жизни).

В Малороссии и в Галиции существовало несколько представлений о русалках. По одним представлениям русалки отождествляются с мавками, по другим — с дикими жёнами, у поляков и «вилами» у сербов и болгар, которые владели колодцами и озёрами, умели «запирать» воды. В украинских народных поверьях русалками становятся утонувшие девицы, некрещёные дети, люди, купающиеся в неурочное время и те, кого специально утащил водяной к себе в услужение. В западном Полесье существует легенда о том, как отец умершей девушки-невесты привязал её тело к столбу и таким образом «повенчал» её, чтобы она не стала русалкой.

По некоторым сообщениям, русалкам приписывается способность к оборотничеству. Считалось, например, что они могли принимать вид белок, крыс, лягушек, птиц (укр. харьк.), либо показываться в виде коровы, коня, телёнка, собаки, зайца и других животных (полес.). Однако в большинстве рассказов русалки появляются в образе женщины или молодой девушки.

Среди населения Урала было представление, что русалки есть проклятые жёны и девы. Они живут в плоти, невидимо от людей, и будут жить так до пришествия Христа. Живут постоянно под водой, в обществе чертей.

Василиса прекрасная.

Внесли череп в горницу; а глаза из черепа так и глядят на мачеху и ее дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся — глаза всюду за ними так и следят; к утру совсем сожгло их в уголь; одной Василисы не тронуло.

Василиса Прекрасная — русская народная сказка и именование её главной героини. В сборнике «Народные русские сказки» А.Н.Афанасьева версии этой сказки находятся под номерами: 104 («Василиса Прекрасная»); 219—226 («Морской царь и Василиса Премудрая»); 267-269 («Царевна-лягушка»). Одноимённые советские фильм (1939) и мультфильм (1977 г.) имеют собственные сюжеты, основанные на сказке «Царевна-лягушка» (в них Василиса «Премудрая» стала «Прекрасной»).

Чернобог и Белобог.

Чернобог и Белобог - Верование в Белобога и Чернобога было некогда общим у всех славянских племен, о чем свидетельствуют уцелевшие гео-графические названия и народные предания. Память о древнем Бе-лобоге долго сохранялась в белорусском предании о Белуне, кото-рый изображался старцем с длинной белой бородой, в белой одеж-де и с посохом в руках. Его почитали как подателя богатства и плодородия. С.огласно поверьям, Белобог является только днем и выводит на дорогу путников, заблудившихся в дремучем лесу.

Прилагательное «белый» (Бел-бог) значит «светлый», «яс-ный». Этот эпитет мы находим в выражениях «белый свет» и «белый день». Белобога называли Аполлоном, Свентовидом (Свя-товидом) — богом дневного, весеннего, ясного неба, а затем вла-дыкой неба, который не только блистает солнечным светом, но и борется с темными тучами. С именем Белобога сочеталось понятие дневного света — солнца. Святой, по убеждениям древ-них славян,— это светлый, белый, ибо сама стихия света есть божество, не терпящее ничего темного, нечистого, в позднейшем смысле — греховного. Понятия светлого божества и святости нераздельны.

Кощей Бессмертный.

Кощей Бессмертный - культовый персонаж славянской мифологии, чей народно-фольклорный образ крайне далек от изначального. Кощей Чернобогвич был младшим сыном Чернобога, великого Змея Тьмы. Его старшие братья - Горын и Вий - боялись и уважали Кощея за великую мудрость и столь же великую ненависть к врагам отца - Ирийским богам. Кощей владел самым глубоким и мрачным царством Нави - Кощеевым царством, в котором, вероятно, располагался Лунный Чертог, обитель Чернобога.

Змей Горыныч.

Змей Горыныч — огнедышащий дракон, имеющий несколько голов, представитель злого начала в русских народных сказках и былинах. В славянской мифологии встречается как змок (словацк. и чеш. zmok) или смок (польск. smok, белор. цмок), змий (в.-луж. zmij, укр. змій), змай (словен. zmaj, с.-хорв. змаj), змей (белор. и болг. змей).

В некоторых славянских языках значения «гора» и «лес» не различаются, поэтому есть версия, что Горыныч — от слова «гора» в значении «лесной».

Горыныч живёт обычно в горах, нередко у огненной реки и стережёт «Калинов мост», по которому попадают в царство мёртвых.

Многоголовость змея — непременная его черта. Число голов обычно кратно трём, чаще всего их бывает 3, 6, 9 и 12, но бывает и 5 и 7. Чаще всего змей предстаёт трёхглавым. Другие черты змея упоминаются реже или не упоминаются вовсе. В большинстве случаев у змея отмечается способность к полёту, но о крыльях его, как правило, ничего не говорится. Так, во всем афанасьевском сборнике русских народных сказок лишь один раз сообщается об «огненных крыльях» (сказка «Фролка-сидень»). Тело змея в сказках не описывается, однако на лубочных картинках, изображающих змея, излюбленными деталями являются длинный хвост стрелой и когтистые лапы. Ещё одной важной особенностью змея является его огневая природа, однако как именно извергается огонь, сказки не описывают. Огонь змей носит в себе и извергает его в случае нападения. Кроме огненной стихии змей связан и со стихией водной, и две эти стихии не исключают друг друга. В некоторых сказках он живёт в воде, спит на камне в море. В то же время змей — ещё и Змей Горыныч и живёт в горах (возможно также, что отчество произошло от славянского имени Горыня). Впрочем, такое местопребывание не мешает ему быть морским чудовищем. В некоторых сказках он живёт в горах, но когда герой к нему приближается, он выходит из воды. По Далю, «Горыня — сказочный богатырь и великанища, который горами качает. Горынич м. сказочное отчество, придаваемое богатырям, иногда змею, или жителям гор, вертепов, пещер». Со Змеем Горынычем схожи трёхглавый змей Ажи-Дахака из иранской мифологии и сербский Змей Огненный Волк (серб. Змaj Огњени Вук).

Действия Змея Горыныча:

Похищает красивых девушек (среди которых часто бывают царевны), чтобы запугать народ или просто полакомиться ими. В русской былине «О Добрыне Никитиче и Змее Горыныче» Змей Горыныч похитил Забаву Путятишну — племянницу киевского князя, а Добрыня Никитич её освободил. Любопытно, что перед поединком богатырь уничтожает детёнышей Горыныча, которые больше походят на гадюк, чем на грозного отца. У южных славян Змей считался виновником засухи и его изгоняли, чтобы вызвать дождь (изгнание Змея).

Пожирает молодых девушек, когда не бывает голоден, и из-за этого в древних племенах его называли «пожиратель девушек».

Прислуживает Кощею Бессмертному.

Волкола.

Волкола - Волкодлак — в славянской мифологии оборотень, принимающий образ волка: это или колдун, принимающий звериный образ, или простой человек, чарами колдовства превращённый в волка.

С волколаками у славян связано представление о существах, пожирающих Солнце и Луну.

Подобен волколаку немецкий вервольф (от древнегерманского wer — человек и wolf — волк образовались немецкое Werwolf и английское werewolf); а также испанский hombre lobo; французский loupgarou; итальянский lupo mannaro; португальский lobisomem; у древних римлян — faunus ficarius, у армян — мардагайл.

Южнорусские и украинские поверия

По украинскому народному поверью, колдуны или ведьмы, желая кого-либо превратить в волка, набрасывают на него волчью шкуру и нашёптывают при этом волшебные слова.

Иногда колдун кладёт под порог избы пояс, скрученный из мочала; кто переступит через этот пояс, тот и превращается в волка и прежний человеческий образ может получить лишь тогда, когда чародейский пояс протрется и лопнет, или когда кто-нибудь наденет на него снятый с себя пояс, на который предварительно навязал узлы и при навязывании каждый раз говорил: Господи помилуй.

Сами колдуны и ведьмы, желая преобразиться в зверей, набрасывают на себя кольцо из мочала или кувыркаются через обручи.

Чтобы превратить свадебный поезд в стаю волков, колдун берёт столько ремней и мочал, сколько в поезде лиц, нашёптывает над ремнями и мочалами заклятия, а потом подпоясывает ими по одиночке поезжан; подпоясанные тотчас становятся волколаком.

Против подобных чар можно действовать только чарами или заговорами, которые носят название оберегов. В Харьковской губернии народ так верил в силу этих оберегов, что не считал нужным, чтобы они произносились знахарем: их мог прочесть и всякий, исполняющий на свадьбе роль дружки.

На Украине различают волколаков двух родов. Волколаки, превращённые из простых людей, представляются существами не зловредными, а страждущими, несчастными, заслуживающими полного сострадания: они живут в берлогах, рыщут по лесам, воют по-волчьи, но сохраняют человеческий смысл. Волколак же, превращающиеся добровольно, особенно колдуны и ведьмы, не испытывают никаких страданий, используют превращение для своих целей; рыская волками по ночам, к рассвету они снова принимают человеческий образ. В этом различении весьма рельефно выступают два факта, к которым можно свести столь распространённые верования в волколака.
Волколаки страждущие — это представители особого вида умопомешательства, при котором больные воображают, что они превращены или могут превращаться в волков. Болезнь эта, известная под именем ликантропия, была распространена в Европе в Средние века; больные этого рода поныне встречаются в русских деревнях; подобная болезнь известна в Абиссинии и в Ассаме, только там роль волка играют гиена и тигр.

В поверьях же о волколаках зловредных видны отголоски мистических представлений, при которых волк является олицетворением враждебных сил природы. Южнославянские поверья связывают волколака с упырём (вампиром). По поверьям южных славян, волколак наводит голод, высасывает кровь из людей и собак; иной раз принимает образ красивого парня и заставляет молодую вдову вступить с ним в брачную связь, и плодом этой связи являются дети, у которых, обыкновенно, не бывает костей. Каждый человек, находившийся при жизни в дружеских отношениях с вештицами (ведьмами), или злыми вилами, или дьяволами и умерший без покаяния, делается после смерти волколаком: некий дьявольский дух, входя в тело мертвеца, одушевляет его и вынуждает его причинять всевозможные несчастия человеку. Впрочем, и добродетельных людей ожидает иногда в загробной жизни судьба волколака. Это происходит тогда, когда через покойника, в то время как он лежит на столе, перебежит кошка, собака или курица. Поэтому южные славяне прогоняют этих животных из домов на все время, пока там находится покойник. В волколака превращаются также дети, рождающиеся от брачной связи волколака с женщиной, а также люди, которые навлекли на себя злобу и мщение колдуна или ведьмы. Тогда ночью является к ним злой дух с волчьей шкурой и приказывает её надеть; после этого они начинают по ночам рыскать волками, а с рассветом, сняв с себя волчью шкуру, снова принимают человеческий образ.

Майя Златогорка.

Майя Златогорка - В славянской мифологии Злата Майя, она же Майя-Златогорка - богиня лета, могучая воительница, прародительница славян, рождённая из лучей золотистых звёзд, дочь Святогора и жена Даждьбога. Майя была искусной мастерицей, вышивала чистым золотом: «шила первый узор - Солнце красное, а второй узор - светлый Месяц, шила третий узор - то звёзды частые» .

Симаргл.

Симаргл - (Семаргл) — славянский бог первородного огня, бог-посредник между миром людей и миром богов, охраняет солнце от земного зла. Хранитель урожая. Его так же называют Огнебогом, Он один из сварожичей, т.е. сыновей Сварога, появился от удара молота Сварога по камню Алатырь. Есть мнение, что это был не один бог, а два «Сима» и «Регла».

Домовой.

Домовой - добрый дух, хранитель дома и всего, что в нем находится. Выглядит домовой как маленький старик (ростом 20—30 сантиметров) с большой бородой. Считается, что чем старше домовой, тем моложе он выглядит, так как рождаются они стариками, а умирают младенцами. Покровительствует домовым бог Велес, от которого духам досталось несколько способностей, например, возможность предсказывать будущее, но главное, конечно, это мудрость и умение лечить людей и животных. Домовой обитает практически в каждом доме, выбирая для проживания укромные места.

Домовой всячески следит за своим домом и семьей, которая в нем живет, защищает их от злых духов и напастей. Если семья держит животных, то домовой будет присматривать и за ними, однако если зверь не понравится домовому, то он может забить его до смерти.

Оригинал записи и комментарии на

Библиотека "ИССЛЕДОВАТЕЛЬ"

Александра Карачарова - Славянские древности

ВВЕДЕНИЕ

ПЕРВЫЕ БОЖЕСТВА

КНИГИ И ПРЕДАНИЯ

ОТРЕЧЕННЫЕ (ОТМЕННЫЕ) КНИГИ

ПРЕДАНИЯ СВАРОГОВА ЦИКЛА

ВЕЛЕСОВА (ВЛЕСОВА) КНИГИ

СЛУЖИТЕЛИ ЯЗЫЧЕСКИХ БОГОВ

ЖЕРТВЕННЫЕ ОБРЯДЫ СЛАВЯН

ПРАЗДНИКИ

ВРЕМЕНА ГОДА

ПРИРОДА И ЖИВОТНЫЕ В СЛАВЯНСКОЙ МИФОЛОГИИ

ЖИВОТНЫЕ

МАТЬ - СЫРА ЗЕМЛЯ

ТРАВЫ

ДЕРЕВЬЯ

ВОДА

ГАДАНИЯ

История славян причудлива и полна загадок. Верно ли, что во времена великого переселения народов они явились в Европу из глубин Азии, из Индии, с Иранского нагорья? Каков был их единый праязык, из которого, как из семечка - яблоко, вырос и расцвел широкошумный сад наречий и говоров? Над этими вопросами ученые ломают головы уже не одно столетие. Их затруднения понятны: материальных свидетельств глубочайшей древности почти не сохранилось, - как, впрочем, и изображений богов наших далеких пращуров. А. С. Кайсаров в 1804 году в "Славянской и российской мифологии" писал, что в России потому не осталось следов языческих, дохристианских верований, что "предки наши весьма ревностно принялись за новую свою веру; они разбили, уничтожили всё и не хотели, чтобы потомству их остались признаки заблуждения, которому они дотоле предавались".

Такой ревностью отличались новые христиане во всех странах, однако если в Греции или Италии время сберегло хотя бы малое количество дивных мраморных изваяний, то древняя Русь стояла среди лесов, а, как известно, Царь - огонь, разбушевавшись, не щадил ничего: ни людских жилищ, ни храмов, ни деревянных изображений богов, ни сведений о них, писанных славянскими рунами на деревянных дощечках.

Вот так и случилось, что лишь негромкие отголоски донеслись до нас из далей языческих, когда жил, цвел, владычествовал причудливый мир славянской мифологии.

Понятие "мифология" здесь понимается достаточно широко: не только имена богов и героев, но и все чудесное, магическое, с чем была связана жизнь нашего предка - славянина: заговорное слово, волшебная сила трав и камней, понятия о небесных светилах, явлениях природы и прочем.

Встречаясь миром славянской мифологии, его обитателями, не веришь, что боги и таинственные силы порождены только лишь страхом перед природными катаклизмами. "В детском лепете языческого мышления, - писал в "Истории русской жизни с древнейших времен"И. Е. Забелин, - постоянно и неизменно слышится тот же вещий голос: я хочу всё знать, всё видеть, везде существовать. Ведь среди удивительных божеств, которым поклонялись наши предки, нет отталкивающих, уродливых, омерзительных. Есть злые, страшные, странные - но куда больше прекрасных, загадочных, добрых, умных" Как писал в начале XIX века Г. А. Глинка, автор книги "Древняя религия славян" славянская "вера из многих языческих есть чистейшая. Ибо их боги суть естественные действия, благотворением своим имеющие на человека влияние и служащие к страху и казни беззакония..."

Солнце, месяц и звезды были первыми божествами древних славян. В народных сказках к солнцу, месяцу и звездам обращаются герои в трудных случаях жизни, и божество дня, сострадая несчастью, помогает им. Вместе с этим солнце является и карателем всякого зла, то есть, по первоначальному воззрению, - карателем нечистой силы, мрака и холода, неправды и нечестия.

По народному представлению солнце утром рождается или загорается, а вечером погружается в море на отдых: "Встань (пробудись)", - восклицает молодец в сербской песне. "Загоритесь, солнце и месяц", - произносит латышский заклинатель. "Солнце ся в море купае", "солнце спочило", - говорят галицкие и угорские русины. Весенние лучи солнца пробуждают природу от зимнего оцепенения. По мере приближения солнца к точке низшего его стояния, мрак и холод получают перевес над теплом и светом, природа замирает и застывает, скованная, как и само зимнее солнце, чарами злых духов преисподней, пока животворная сила возродившегося весеннего солнца не разобьет этих оков, не обогреет и не пробудит природу к новой жизни, к новой деятельности. Понятно, что при полной зависимости человека от положения солнца, весь строй его жизни сложился под влиянием этой зависимости.

Взгляд древнего славянина на благотворную природу солнца отражается в следующем отрывке из словинской обрядной песни, которая поется под липой, при встрече весны:

Ну постой, постой, солнце,

Ой румяное солнышко!

Я имею тебе многое поведать

И еще более спросить.

Я не могу остановиться,

Я должно многое осветить,

Все долины и горы,

И всех моих сирот.

В песнях южных славян, именно сербских, очень часто упоминается о родстве солнца с прочими небесными светилами. Светлый месяц - его брат, денница - сестра. И на Руси луна и звезды считаются семьей солнца. Литвины признают месяц мужем, а звезды - детьми солнца.

Солнце в поговорках разных славянских народов является со значением божества благого, милосердного, приносящего счастье в дом, в который оно заглядывает: "Еще и в мое окно блисне (или: загрее) колись солнце - говорят галицкие русины, "де соньце, там и Господь" (малорусс.), "заглянець сонце и в наше воконце" (белорусс.) - обычные поговорки.

Солнце получило на народном языке наименования: бога, солнца - царя или князя, солнца божьего, чада божьего, солнца праведного, солнца красного, солнца светлого и пресветлого. Солнце призывают в песнях, причитаниях и заклинаниях, причем оно не редко именуется "матушкой", его просят проглянуть и осветить и обогреть землю, или подарить красоту (т. е. Озарить светом и как бы очистить лицо от некрасивого вида), его вопрошают как всевидящего и всеведущего бога о том, что происходит в далеких местах, молят о покровительстве и помощи в разных случаях, наконец, обращаются к нему с сетованиями и жалобами на недолю.

Болгарские девушки призывают солнце, когда оно нужно для сушки хлеба, сена и пр.:

Печи, печи слжнчище! Пеки, пеки, солнышко!

Из сербских песен:

Жарко сунце, обасjаj ми лице! - Жаркое солнце, освети мое лицо!

Сини жарко од истока, сунце! - Свети жарко с востока, солнце,

И разведри мое блиjедо лице! - И развесели мое бледное лицо.

Из великорусских песен:

Взойди, ясное солнышко,

Обогрей нас, добрых молодцев,

Добрых молодцев, со девицами.

Когда долго стоит пасмурная погода, дети вызывают солнце:

Взойди, взойди, солнышко!

Сварим тебе борщику,

Поставим на елкою,

Покроем тарелкою,

Положим яичко,

Яичко скатится,

Солнышко схватится.

Из свадебной песни:

Свети, свети, месяц,

Нашему короваю!

Проглянись, проглянись, солнце,

Нашему короваю!

Из причитания, которым окликают усопших родителей:

Уж ты солнце, солнце ясное! Ты взойди, взойди с полуночи, ты освети светом радостным все могилушки, чтобы нашим покойничкам не во тьме сидеть, не с бедой горевать, не с тоской тосковать.

Солнце постоянно совершает свои обороты: озаряя землю днем, оставляет ее ночью во мраке; согревая весною и летом, покидает ее во власть холоду в осенние и зимние месяцы. Солнце ближе всех к обиталищу Бога. Отца у него нет, только мать. Солнце ест, пьет, спит. Однажды приглянулась ему молодка на земле, и захотелось ему жениться, но его отговорил еж, ссылаясь на стародавние указания: нехорошо божеству брать земную женщину!

Жилище Солнца на самом краю света, на небесах, но недалеко от земли; человек, если ему повезет, может туда попасть. Там живут русалки, самодивы, орисницы и другие духи и божества.

Поутру Солнце в хорошем настроении, потому сильно не припекает. К обеду оно оголодает, рассердится и жжет беспощадно. На заходе оно устает и хочет только одного: поскорее закатиться в свое жилище на берегу моря. Мать уже приготовила ему ужин - хлеб, мясо, вино. Никто не смеет нарушать трапезу Солнца. В это время оно рассказывает матери обо всем, что за день увидело на земле. После ужина оно приходит в доброе расположение духа и вскоре ложится почивать. Утром его пробуждает Денница, первая звезда на небосклоне.

Существует предание: когда Солнце готово выйти из своих чертогов, чтобы совершить дневную прогулку по белому свету, вся нечистая сила собирается и выжидает его появления, надеясь захватить божество небесного огня и умертвить его. Но при одном приближении Солнца нечисть разбегается, чувствуя свое бессилие.

Так именовались в древности "волшебные, чародейные, гадательные, и всякие от церкви возбраняемые книги и писания" привезенные на Русь из Византии и отчасти с Запада; к ним причислялись и те листы и тетрадки, в которых записывались народные заговоры, приметы, поверия и суеверные наставления.

Официально запретными и подлежащими немедленному уничтожению огнем признавались:

"Остролог" (другие названия: "Мартилой", "Острономия", "Звездочетец" и "Зодий"). В узаконении о ложных книгах сказано так: "Звездочетец" - 12 звезд; другой "Звездочетец", ему же имя "Шестодневец": в них же безумные люди верующие волхвуют, имут дней рождений своего, санов получения и уроков житию".

Это - сборник астрологических замечаний о вступлении солнца в различные знаки зодиака, о влиянии планет на счастье новорожденных младенцев (то же что "Рожденник", "Родословие"), а также на судьбы целых народов и общественное благоденствие: будет ли мор или война, урожай или голод, повсеместное здравие или моровая язва.

"Громник" или "Громовник" - заключает в себе различные, расположенные по месяцам, предзнаменования (о состоянии погоды, о будущих урожаях, болезнях и прочем), соединяемые с громом и землетрясением; к этому присоединяются иногда и заметки "о состоянии луны право или полого", с указанием на значении таких признаков в разные времена года.

"Молник"("Молнияник") - здесь собраны сведения, в какие дни месяца что предвещает удар молнии.

"Коледник" ("Колядник") - содержит в себе приметы, определяемые по дням, на какие приходится рождество Христово (праздник Коляды), например: "Аще будет Рождество Христово в среду - зима велика и тепла, весна дождева, жатва добра, пшеницы помалу, вина много, женам мор, старым пагуба".

"Мысленник" - вероятно то же самое, что "Разумник", содержащий сказания о создании мира и человека.

"Волховник" - сборник суеверных примет," еже есть се: храм трещит, ухозвон, воронограй, куроклик, окомиг, огонь бучит, пес выет" и прочее.

"Метание" ("Метаньеимец", или "Розгомечец") - книга гаданий посредством жребия.

Существовали также книги: "Записка о днях и часах добрых и злых" "Сносудец" ("Сонник") и др.

К сожалению, большинство отреченных книг было беспощадно истреблено еще при Алексее Михайловиче, отце Петра Великого: они сжигались возами, и судить об их содержании можно лишь по названию.

Всякая народная вера предполагает обряды, совершение которых поручается избранным людям, уважаемым за их добродетели и мудрость. Это посредники между народом и духом или божеством. Такие люди назывались волхвами, жрецами, ведунами и ведуньями.

Не только в капищах, но и при всяком освященном древе, при всяком святом источнике находились хранители, которые жили подле, в маленьких хижинах, и питались остатками жертв, приносимых божествам. Жрецы - волхвы руководили обрядами языческого богослужения, приносили жертвы от имени всего народа, составляли мудрые календари, знали "черты и резы" (древняя письменность), хранили в памяти историю племен и стародавние предания, мифы.

В составе жреческого сословия было много различных разрядов. Известны волхвы - облакопрогонители или облакопрогонники, которые должны были предсказывать - и своим магическим действием создавать необходимую людям погоду. Были волхвы - целители, лечившие людей средствами народной медицины; позднейшие церковники признавали их врачебные успехи, но считали грешным обращаться к ним. Существовали волхвы - хранители, которые изготовляли различные амулеты - обереги и изображения богов. Волхвы - кощунники - так назывались сказители "кощун", древних преданий и эпических сказаний. Сказителей называли также "баянами" - от глагола "баять" - рассказывать, петь, заклинать.

Кроме волхвов существовали и женщины - колдуньи, ведьмы (от "ведать" - знать), чаровницы, "потворы".

Жрецы пользовались народным уважением, имели исключительное право отпускать длинную бороду, сидеть во время жертвоприношений и входить в святилище во всякое время. Правители народа приветствовали почтительность к жрецам. Многие жрецы за свою близость к богам получали неограниченное доверие народа и приобретали огромную власть.

Так первосвященник Рюгенский, уважаемый более самого короля, правил многими славянскими племенами, которые без его согласия не дерзали ни воевать, ни мириться; налагал подати; содержал сильную армию, и ни единое народное решение не могло быть принято без его согласия, хотя он был всего лишь устами бога на земле.

Жрецы приносили богам жертвы и предсказывали будущее.

Место приношения жертв богам и божествам называлось капищем или требищем. Святилища под открытым небом нередко были круглыми, состоящими из двух концентрических валов, на которых разводились круговые костры. Во внутреннем кругу ставились идолы, обычно деревянные; здесь горел жертвенник и здесь "жрали бесам", то есть приносили жертвы богам. Это именовалось капищем. Внешний круг, вероятно, предназначался для потребления жертвенной ритуальной пищи и назывался требищем. Круглая форма святилищ определила их название хоромами (от "хоро" - круг), а в ином произношении - храмами. Позднее христианские церковники удержали это древнее слово за православными ритуальными зданиями, хотя их форма и не соответствует этимологии слова "храм".

Порою славяне служили своим богам прямо в лесу или в горах, на берегах рек или моря, например, Студенец сам был святилищем, да и каждый омут, в котором мог затаиться водяной, каждая березка, где качались русалки, была капищем. Волхвы в присутствии народа совершали обряды веры на природных алтарях, которыми служили огромные камни, величавые деревья, вершины гор. Но с течением времени, желая сильнее воздействовать на людей и почтительнее служить богам, Жрецы защитили своих кумиров от дождя и снега кровлею, и такое простое здание было названо храмом. Позднее славяне стали строить высокие деревянные храмы, украшая их резьбою.

Большинство славянских земель окружали леса, но северо - западные племена жили на берегу моря или в горах, где было много камня для строительства еще более величественных и прочных храмов. Путешественники тех времен оставили восхищенные отзывы об этих святилищах.

В святилищах возвышалась статуя бога, которому сей храм был посвящен. Например, в древнем городе Штетине, по отзывам древних путешественников, было четыре храма, и главный из них отличался своим художеством, украшенный внутри выпуклыми изображениями людей, птиц и зверей, так сходных с природою, что они казались живыми. Краски с внешней стороны храма не смывались дождем, не бледнели и не тускнели.

Следуя древнему обычаю предков, жители города отдавали в храм десятую часть своей воинской добычи и оружие побежденного врага. В святилище хранились серебряные и золотые чаши, из которых в торжественных знатные люди ели и пили, рога буйволов, оправленные золотом: они служили и чарами и трубами.

Прочие драгоценности, там собранные, удивляли своим богатством. В трех других капищах, не столь украшенных и менее священных, были вокруг стен поставлены лавки, так как славяне любили собираться в храмах для обсуждения важных дел, а так же для пиров и веселья.

Описывают, что и деревянный храм Арконский был срублен весьма искусно, украшен резьбою и живописью; одни врата служили для входа в его ограду; внешний двор, обнесенный стеною, отделялся от внутреннего только пурпурными коврами, развешанными между четырьмя столбами, и находился под одной с ним кровлею. В святилище стоял идол Святовида, а в отдельном здании хранились казна и драгоценности.

Храм в Ретре, также деревянный, славился изображениями богов и богинь, вырезанных на внешних его стенах; внутри стояли кумиры в шлемах и латах, а в мирное время там хранились знамена. Это место окружал дремучий лес: сквозь просеку, вдали, виднелось море в виде грозном и величественном.

Славяне с уважением относились к святыням храмов и даже в неприятельских землях старались не осквернять их.

В древнейшие времена славяне убивали во имя богов животных, но порою обагряли свои требища кровью пленников или выбранных по жребию несчастных. Это было свойственно в те немилосердные времена, ибо жизнь человека тогда не дорого ценилась: слишком много опасностей подстерегало людей на их жизненном пути.

До нас дошли две старинные обрядные песни восточных славян. Первая из них поется во время ночного шествия, служащего изгнанию "коровьей смерти" (злое существо, несущее гибель всему крестьянскому стаду). В ней изображается умилостивительное жертвоприношение, при котором произносится проклятие на смерть (заклинается смерть):

Старцы старые...

Колят, рубят намертво

Весь живот поднебесной.

На крутой горе, высокоей,

Кипят котлы кипучие.

В тех котлах кипучих

Горит огнем негасимым

Всяк живот поднебесной.

Вокруг котлов кипучих

Стоят старцы старые,

Поют старцы старые

Про живот, про смерть,

Про весь род человечь.

Кладут старцы старые

Всему миру животы долгие.

Как на ту ли злую смерть

Кладут старцы старые

Проклятие великое.

В другой песне - святочной, изображено приготовление к жертвенному закланию козла на Коляду (воплощение исконно повторяющегося годового цикла), что несомненно подтверждает как повторяющийся в песне несколько раз припев: "Ой колядка!", так и прямое указание в песне на пение молодцами и девицами "песен колядушек":

За рекою за быстрою,

Ой колядка, ой колядка!

Леса стоят дремучие,

В тех лесах огни горят,

Огни горят великие,

Вокруг огней скамьи стоят,

Скамьи стоят дубовые,

На тех скамьях добры молодцы,

Добры молодцы, красны девицы

Поют песни колядушки.

Ой колядка, ой колядка!

В середине их старик сидит,

Он точит свой булатный нож.

Котел кипит горючий,

Возле котла козел стоит,

Хотят козла резати.

Ой колядка, ой колядка!...

По совершении общественного жертвоприношения следовало съедение мяса жертвенного животного - жертвенная трапеза (пиршество) и попойка с играми, песнями и плясками.

В песне, исполняемой при изгнании "коровьей смерти", старцы, прежде чем приступить к закланию животных,

Ставят столы белодубовые,

Стелят скатерти браные.

Очевидно, в этих стихах изображены приготовления к предстоящему жертвенному пиршеству. Мясо жертвенных животных варится в "котлах кипучих", с тем, чтобы впоследствии быть съеденным жертвователями. Такое же назначение, несомненно, имеет и мясо упоминаемого в святочной песне козла, обреченного на заклание. Его собираются резать возле пылающего костра и кипящего "котла горючего". В некоторых местах России крестьяне при запашке варят брагу, носят в церковь освящать часть баранины, черного петуха и хлебы, и потом пируют сообща целой деревней. Кроме того, существует обычай, в известные праздничные дни, например, Ильин день, Петров день, день Прокопия - жатвенника и прочие, убивать и затем варить или жарить и съедать купленного на общественный счет быка, теленка или барашка, резать и съедать "рождественского кабана", "пасхального барашка" и тому подобное.

Все это представляет несомненные остатки языческих жертвоприношений со следовавшими за ними общественными пирами. Барашка, зарезанного в день Прокопия - жатвенника, едят с песнями и плясками. Несъедобные части жертвенного животного (голова, кости, внутренности и прочее), по совершении над некоторыми из них гадания, если оно входило в обряд жертвоприношения, вероятно, зарывались в землю, сжигались или топились в воде, или же, наконец, сохранялись как чудодейственный талисман. На это указывают ныне соблюдаемые обычаи зарывать кости пасхального барашка на нивах, с целью предохранения последних от града, или сберегать, и затем бросать их в огонь во время грозы, что бы молния не ударила в избу, зарывать в укромном месте кости рождественского кабана, также кости зарезанного под новый год поросенка, топить перья, внутренности и кости "кур - троецыплятниц" и тому подобное.

Пиры и попойки естественно соединялись с играми и песнями: "Схожахуся на игрища, - пишет Нестор, - на плясанья и на все бесовские игрища", и в другом месте: "но сими дьявол льстит и другими нравы, всяческими лестьми, прибавляя ны от Бога, трубами и скоморохи, гусльми и русальи".

У северных славян жрецы гадали с помощью коней. В Арконском храме держали белого скакуна, и люди не сомневались, что Святовид ездит на нем каждую ночь. Ожидая какого - то важного пророчества, коня принуждали переступать через копья: если он ступал правою, а не левою ногой, народ ожидал славы и богатства, всяческой удачи. Ну а в Штетине такой конь - пророк был вороной и предвещал успех, если ни разу не касался ногами девяти копий, когда перешагивал через них. В Ретре гадатели обращались к земле, к ее недрам. Некоторые жрецы, вопрошая будущее, бросали на землю три маленькие дощечки, у которых одна сторона была черная, а другая белая: Если они ложились вверх белою, то обещали что - то хорошее; черная же предвещала беду.

Уже около двух тысяч лет известны славянские календари. На одних из них "чертами и резями" воспроизводился весь год, на других - его летняя или зимняя часть, отмечались главные празднества.

В древности год начинался 1 марта, когда праздновали Авсень (Овсень, Таусень, Усень). Чтобы закликать весну, выпекали из теста "жаворонков", "куликов", дети забирались с ними на крыши сараев, на деревья и призывали теплую раннюю весну. Тем временем взрослые собирались на пригорках, пели "веснянки", обращаясь к аистам и журавлям: скорее несите на крыльях благодатное весеннее времечко. На берегах рек раскладывали костры, водили хороводы. С крыш домов сбрасывали снег, талою водою поили больных. И наконец при всеобщем ликовании сжигали чучело Мары - олицетворение смерти и зимы.

Спустя три недели, в день весеннего солнцестояния, справляли веселую разгульную Масляницу. Обычно облачали соломенную куклу в кафтан, надевали шапку, обували лапти и усаживали в большие сани, куда впрягали несколько лошадей. За санями шествовали ряженые, причем девушки были в мужской одежде, а парни - в женской. Объехав всю деревню, направлялись в соседнюю, где буйствовали весь следующий день. А на третий день Масляницу сжигали - с шуточками, непристойными выкриками, бранью и глумлением над раздетым чучелом. В конце недели поминали предков, выпускали на волю птиц из клеток, окуривали одежду над кострами - то, было, начало как бы новой жизни, прощание с зимою, подготовка к лету.

Зеленые Святки или Семик, - праздник подрастающих семян, молодой листвы, первых цветов. В эту "русальную неделю", когда начиналось лето красное, веселье не утихало ночью и днем. "Похороны русалок", "Похороны кукушки", "Похороны Костромы" - этими ритуалами прощались с весною, а наступившее лето олицетворяла береза. Ее ветками украшали жилища, а само дерево - цветными лентами и полотенцами; иногда березоньку обряжали в платье и водили вокруг нее хороводы. В Семицкую неделю поминают усопших и совершается обряд крещения кукушек (наши древние верования рисуют человеческую душу в образе кукушки; в народных украинских песнях кукушка прилетает горевать над умершим; она - олицетворение сердечной печали по покойникам. В свадебной песне невеста - сирота посылает кукушку за своими умершими родственниками, чтобы они пришли с того света благословить ее на новое счастливое житье). Девицы приходят в рощу, отыскивают две плакучие березки, надевают на них венки из цветов, нагибают и связывают их ветви разноцветными лентами, платками и полотенцами в виде венка; над венком кладут траву - кукушку или рукодельное чучело птицы, а по сторонам привешивают кресты. Две девицы, желающие покумиться (крестить кукушку), должны обойти вокруг этих берез - одна навстречу другой, потом трижды поцеловаться сквозь венок и сквозь венок же передать друг дружке желтое или красное крашеное яйцо.

Хоровод в это время поет:

Ты кукушка ряба,

Ты кому же кума?

Покумимся, кумушки,

Покумимся, голубушки!

Названные кумушки обмениваются крестами и кольцами, а "кукушку" разделяют на три части и хранят у себя на память о кумовстве. Затем всегда следует веселое пиршество, необходимой принадлежностью которого бывает яичница.

Те, которые покумились на Семик, ходят на Троицын день развивать венки или бросать их в воду, при чем поют:

Раскумимся, кумушки!

Раскумимся, голубушки!

Да йо, йо -

Семик да и Троица!

От Зеленых Святок до праздника Купалы - рукой подать. Купало - божество лета, полевых цветов и плодов. К этому времени все травы набирают целебную и сверхъестественную силу, поэтому в Купальскую ночь и на следующий день следовало запастись лечебным зельем впрок.

В ночь на Ивана Купалу искали в лесу заветный цветок папоротника, дабы отыскивать плоды. Велик был соблазн разбогатеть в одночасье - но и опасности подстерегали смельчака немалые, ибо Купало - еще и празднество водяных, леших, ведьм, русалок, колдунов.

После дня Перуна (20 июля) следовали праздники урожая: медовый Спас, горохов день, хлебный Спас, овсяница, складчины и братчины - вплоть до Покрова дня (1 октября), когда земля уже покрывалась снегом.

Самый длинный и самый шумный ежегодный праздник на Руси - зимние Святки (с 25 декабря по 6 января). Солнце поворачивало на лето, хотя зима все еще была впереди. Первые шесть вечеров Святок были "святыми", последующие шесть - "страшными", ибо нечисть разного рода пускалась в разгул и всячески вредила людям. На Святках гадали о будущем урожае, о женихах и невестах, о собственной судьбе.

В 1492 г., когда исполнилось семь тысяч лет от мифического сотворения мира, Новый год перенесли на 1 сентября, а позднее - на 1 января. Однако праздники и связанные с ними обряды сохранились на Руси, как и в старину.

В последовательных превращениях природы древние племена усматривали не проявление естественных законов, а действие одушевленных сил - благотворных и враждебных, их вечную борьбу между собою, торжество то одной, то другой стороны. Поэтому времена года представлялись нашим предкам не отвлеченными понятиями, но живыми воплощениями стихийных богов и богинь, которые поочередно нисходят с небесных высот на землю и устраивают на ней свое владычество. По указаниям старинных пасхалий (календарей), "весна наречется, яко дева, украшена красотою и добротою, сияющее чудно и преславне... Лето же нарецается муж тих, богат и красен, питая многи человеки и смотря о своем дому, и любя дело прилежно, и без лености возстая заутра до вечера и делая без покоя. Осень подобна жене уже старе и богате и многочадне; иногда печальна от скудости плод земных и глада человеком, а иногда весела сущи, рекше ведрена и обильна плодом всем, и тиха и безмятежна. Зима же подобна мачехе злой и нестройной и нежалостливой, яре и немилостиве; егда милует, но и тогда казнит; егда добра, но и тогда знобит, подобно трясавице, и гладом морит, и мучит грех ради наших".

Зима дышит на все встречное таким леденящим дыханием, что даже нечисть, о которой добрые люди боятся вспоминать на ночь, (а если кто и обмолвица ненароком, то тут же оговаривает свою ошибку словами: "Не к ночи будь помянут!"), даже все духи тьмы торопятся укрыться подобру - поздорову куда - нибудь подальше да поглубже от краснощекой, белолицей красавицы, замораживающей своими поцелуями кровь в жилах. Слуги Зимы - метели, вьюги, поземки - поползухи. Длинной свитою тянутся они по следу госпожи, просят у нее заделья, и уж когда дает им Зима работу, крутятся над землей снежные вихри, метут метели, бушуют бураны. Зима старается, чтобы все вокруг было белым - бело, снежным - снежно. В самом начале своем несет Зима всем людям веселые, светлые праздники: Рождество, Новый год, Крещение. Однако идет время, Зима стареет, и тогда жди от нее пакостей вроде Коровьей Смерти - болезнетворной, злобной старухи, которая в феврале особенно старается проникнуть в деревни. Да и лихоманки - лихорадки, злобные сестры, особенно свирепствуют зимою. И к марту - месяцу, накануне прихода Весны - Красной девицы, Зима в народном представлении обращается в уродливую, зловредную старуху, которую мы мечтаем как можно скорее спровадить туда, откуда пришла: за гора - за моря, в снеговые, ледяные хоромы, чтобы насладилась теплом уснувшая земля, пробудилась и расцвела.

Поэтические олицетворения времен года шли из глубокой древности и принадлежали славянам наравне со всеми другими родственными племенами.

Более наглядные олицетворения времен года встречаем у белорусов. Весну они называют Ляля, лето - Цеця, осень - Жыцень, зиму - Зюзя.

Леля представляется юной, красивой и стройной девой; существует поговорка: "Пригожа, як Ляля!" В честь ее празднуют накануне Юрьева дня, и праздник этот известен под именем Ляльника. На чистом лугу собираются крестьянские девушки; избравши самую красивую подругу, они наряжают ее в белые покровы, перевязывают ей руки, шею и стан свежей зеленью, а на голову надевают венок из весенних цветов: это и есть Ляля.

Она садится на дерн; возле нее ставят разные припасы (хлеб, молоко, масло, творог, сметану, яйца) и кладут зеленые венки; девицы, взявшись за руки, водят вокруг Ляли хоровод, поют обрядовые песни и обращаются к ней с просьбой о хорошем урожае. Ляля раздает им венки и угощает всех приготовленными яствами.

Венки и зелень, в которые наряжалась Ляля, сберегают до следующей весны.

Цеця - дородная красивая женщина; в летнюю пору она показывается на полях, убранная зрелыми колосьями, и держит в руках сочные плоды.

Жыцень представляется существом малорослым, худощавым, пожилых лет, с суровым выражением лица, с тремя глазами и всклоченными, косматыми волосами.

Он появляется на нивах и огородах после снятия хлеба и овощей и осматривает: все ли убрано как следует в добром хозяйстве. Заприметив много колосьев, не срезанных или оброненных жнецами, он собирает их, связывает в сноп и переносит на участок того хозяина, где хлеб убран начисто, то есть с бережливостью; вследствие этого на будущий год там, где Жыцень подобрал колосья, оказывается неурожай, а там, куда перенес он связанный сноп, бывает обильная жатва.

Когда Жыцень странствует в виде нищего и при встрече с людьми грозит им пальцем, это служит предвестием всеобщего неурожая и голода в следующем году. Во время осенних посевов он незримо присутствует на полях и утаптывает в землю разбросанные зерна, чтобы ни одно не пропало даром.

Зюзя - старик небольшого роста, с белыми что снег волосами и длинной седой бородою, ходит босой, с непокрытою головою, в теплой белой одежде и носит в руках железную булаву. Большую часть зимы проводит он в лесу, но иногда заходит и в деревню, предвещая своим появлением жестокую стужу.

У южных славян существует поверие: давным - давно все животные были людьми, но впоследствии, те из них, кто приносил ложные клятвы, оскорблял мать, злодействовал, насильничал, были обращены в животных, рыб и птиц.

Любое животное видит все, слышит все и даже все предвидит; более того, оно знает и то, что чувствует человек. Этот божественный дар получен взамен дара речи. Впрочем, будучи лишены человечьей речи, животные разговаривают между собой. Рыбы, растения, даже камни когда - то были наделены речью, свободно общались друг с другом. Недаром же существуют пословицы: "И у горы есть глаза", "И стены имеют уши", "И камни говорят".

Своим неуклюжим обликом запечатлелся во многих пословицах, поговорках, прибаутках и загадках лесной воевода медведь. Его русский народ окрестил Мишкой, Михайлой Иванычем, Топтыгиным. Если его не трогать, незлобив и даже добр он по - своему, по - медвежьему. Но охотникам, выходящим на него с топором да с рогатиной, совсем напрасно полагаться на его доброту: того и гляди из "косолапого мишки" превратится в свирепое лесное чудовище. "Отпетыми" зовут завзятых медвежатников, при каждом выходе на охоту провожая их как на смерть. "Медведь - лешему родной брат, не дай бог с ним встренуться!" - говорят лесные жители. По медвежьему хотению и зима студеная длится: как повернется он в своей берлоге на другой бок, так и зиме ровно половина пути до весны осталась.

Патрикеевною и Кумушкой зовет народ лису. "Лисой пройти" равносильно со словом схитрить; есть даже особое слово - "лисить". Лиса - слабосильнее волка да, благодаря своей хитрой повадке, куда сытее его живет.

Она - "семерых волков проведет": как ни стереги собака от нее двор, а курятинки добудет. "Лиса и во сне кур у мужика во хлеве считает!", "У лисы и во сне ушки - на макушке!", "Где я лисой пройдусь, там три года ауры не несутся!", "Кто попал в чин лисой, будет в чине - волком!", "Когда ищешь лису впереди, она - позади!", "Лиса все хвостом покроет!" - перебивают одна другую старинные пословицы и поговорки. "У него лисий хвост!" - говорится о льстивых хитрецах.

Воплощением слабости и робости является заяц. "По лесу - лесу лисье жаркое в шубке бежит!" - говорят про него. "Труслив, как заяц!" - говорят в просторечии о робких не в меру людях. Заяц не только воплощение трусости, но и олицетворение быстроты. Поэтому быстрое, едва уловимое мелькание отблеска солнечных лучей на стенах, потолке и полу называется зайчиком. Это название в народе относится и к синим огонькам, перебегающим по горящим углям.

Простонародное суеверие не советует вспоминать о зайце во время купания: водяной утопить за это может.

Удивительно, но заяц издревле был еще и воплощением сладострастия, мужской силы. Как поется в одной из хороводных песен:

Заюшка, с кем ты спал да ночевал,

Беленький, с кем ты спал да ночевал? -

Спал я, спал я, пане мой,

Спал я, спал я, сердце мой,

У Катюхи - на руке,

У Марюхи - на грудях,

А у Дуньки вдовиной на всем животе.

До сих пор в народе верят: зайца увидеть во сне - к скорой беременности. А у южных славян, для подмоги способу естественному, еще надо выпить кровь молодого зайца.

Травы долженствующие обладать таинственной силою, собирали в ночь на Ивана Купала или Аграфену Купальницу, когда все земное зелие - былие получало сверхъестественную мощь: как злую, так и добрую. И говорят, была такая трава - колдовская, что если отыщешь ее, выжмешь сок и намажешь им ноги, то пройдешь по любому морю - и ноги твои не промокнут.

Ночные травы цвели огнем. Таковы были черная папороть, царе - царь, лев, голубь и другие. Иной цвет пылал неподвижным, сильным пламенем, иной имел вид молнии, летучего, призрачного огня. "Трава лев, - сказано об одной из них в древнейшем из "Залейников", - растет невелика, а видом как лев кажется. В день ее и не приметишь, сияет она по ночам. На ней два цвета, один желтый, а другой ночью как свеча горит. Около нее поблизости травы нет, а которая и есть, и та преклонилась перед ней". А вот что говорится о дивной траве киноворот: "Хотя какая буря, она кланяется на восток всеми стволами; то же, если и ветру нет".

Иные травы требовалось рвать, очертя место вокруг нее золотом или серебром, что называлось "пронимать сквозь серебро или злато". Это делалось так: клали на землю около травы с четырех сторон серебро (монеты, украшения) или раскидывали вокруг золотую гривну (тяжелую шейную цепочку). Так пронимали кликун - траву (или колюку), одолень - траву, метлику, папороть безсердешную и некоторые другие самые загадочные и таинственные травы.

Ну а когда они попадали в руки знахаря, сила их все же не могла сказаться без чародейного, заговорного слова. Травы словно бы нужно было уговорить помочь человеку - или навредить ему.

Трава, болезнь, любовь, стихия - это все были для нашего предка живые существа, с которыми он беседовал на равных, с каждым - на его собственном языке.

В ту пору знали и язык сей, и ощущали особенную, нами теперь не постижимую связь с природой. Наверное, оттого среди трав в стародавние времена волшебные и чародейные былия встречались, а нынче одни только лекарственные травы остались, да и те не каждому помогают.

Славяне, живущие в лесах, относились к деревьям с большим почтением, наделяя почти каждое сверхъестественными свойствами. Предание о мировом древе, которое обнимает корнями землю, а ветвями держит небесный свод, славяне относят к дубу. В их памяти сохранилось сказание о дубах, которые существовали еще до сотворения мира. Еще в то время, когда не было ни земли, ни неба, а только одно синее море (воздушный океан), среди этого моря стояло два дуба, а на дубах сидело два голубя; голуби спустились на дно моря, достали песку и камня, из которых и создались земля, небо и все небесные светила.

Существует предание о железном дубе, на котором держатся вода, огонь и земля, а корень его покоится на божественной силе. Бытовало поверье, что семена дуба прилетают по весне из Ирия. В древности наши предки творили суд и правду под старыми дубами.

Дуб, а также и всякое другое дерево, в которое ударила молния, получали те же целебные, живительные свойства, которые приписывают весеннему дождю и громовой стрелке. Чтобы иметь лошадей добрых (в теле), советуют класть в конюшне кусок дерева, разбитого громом. Если при первом весеннем громе подпереть спиною дерево (или деревянную стену), то спина болеть не будет. Детей, страдающих сухоткою, кладут на некоторое время в раздвоенное дерево, потом трижды девять раз обходят с ними вокруг дерева и вешают на его ветвях детские сорочки. По возвращению домой купают их в воде, взятой из девяти рек или колодцев, и обсыпают золою из семи печей. От лихорадки и других болезней крестьяне купаются в реках, лесных родниках и колодцах, а после купания вытираются чистою тряпицею и вешают ее на соседнее дерево или ракитов куст; вместо тряпицы вешают также рубашку или лоскут от своей одежды и оставляют их до тех пор, пока совсем не истлеют. Смысл обряда следующий: смывая и стирая со своего тела недуг, больной как бы снимает его с себя и вместе с тряпицею и сброшенной рубашкою передает кусту или дереву, как земным представителям того небесного, райского древа, которое точит живую воду, исцеляющую все болезни. Как истлевает оставленный лоскут или сорочка, так должна сгинуть и сама болезнь. Позднее, при утрате ясного понимания старинных представлений, обряд этот получил характер жертвенного приношения лесным и водяным духам.

Не менее любопытные поверия соединяют народ с осиною - деревом, за которым усвоены мифические свойства едва ли не вследствие сродства его имени со словом ясень. Как ясеню придана сила, оцепеняющая змей, так об осине утверждают, что убитого ужа должно повесить именно на это дерево; иначе он оживет и укусит. Когда богатырь Добрыня убил змея, он повесил ее на осину: "Сушися ты, Змей Горынчище, на той - то осине на кляпыя". Подобное же спасительное действие оказывает осина и против колдунов, упырей и ведьм. Заостренный осиновый кол получил в глазах народа значение Перуновой палицы. Чтобы мертвец, в котором подозревают злого колдуна, упыря или ведьму не мог выходить из могилы, крестьяне вбивают ему в спину осиновый кол; чтобы предохранить коров и телят от нападения ведьм, они ставят на воротах и по углам скотного двора осины, срубленные или вырванные с корнем; во время чумы рогатого скота, прогоняя Коровью Смерть, бьют ее (то есть машут по воздуху) осиновыми поленьями. По свидетельству сказок, колдунам - выходцам из могил - вколачивают в сердце осиновый кол и сжигают их на осиновом костре. В свою очередь, ведьма может пользоваться осиновым колом или веткою для своих волшебных чар: ударяя этой веткою в грудь сонного человека, она наносит ему незримую рану и жадно упивается его кровью. Выдоив черную корову, ведьма выливает молоко в землю и тут же вбивает осиновый кол: этой чарою она отнимает у коров молоко.

Как спасительное орудие против демонского наваждения, осина может служить и для изгнания болезней. Читают заговор над осиновыми прутьями, которые потом кладутся на больного. Когда разболятся зубы, берут осиновый стручок и трижды читают над ним заговор: "На море, на окияне, на острове на Буяне, стоят высокие три дерева, под теми деревьями лежит заяц; переселись ты, зубная боль к тому зайцу!"

После того осиновый сучок прикладывается к больным зубам.

Береза - тоже священное дерево в славянской мифологии. Ее почитали как символ берегинь, русалок во время весеннего праздника Семика, когда в селение вносили распустившееся дерево и девушки надевали березовые венки. На бересте писали и приколачивали к деревьям прошения лешим: вернуть, например, заблудившуюся коровушку, подвести под ружье охотнику дичь, помочь не заплутаться, когда девки пойдут по малину.

Славяне вообще считали березу главным, мировым деревом, опорою всей земли, о чем и говорится в старинном заговоре: "На море, на океане, на острове Буяне, стоит белая береза вниз ветвями, вверх кореньями". Так же чтили в этом дереве женского духа Березу, покровительницу юных дев.

В райских садах и рощах, на тенистых деревьях зреют золотые плоды (яблоки), дающие вечную молодость, здоровье и красоту. По своим чудесным свойствам плоды эти совершенно тождественны с бессмертным напитком - живой водою. Русское предание дает им название молодильных, или моложавых: стоит только вкусить этих плодов, как тотчас же сделаешься молодым и здоровым, несмотря на преклонные лета. Любопытная русская сказка о молодильных яблоках и живой воде сообщает один из древнейших мифов. Состарившийся и ослепнувший царь, о котором говорится в сказке, олицетворяет собою зимнее время, когда все на земле увядает, дряхлеет и всемирное око - солнце теряет свой яркий блеск. Изображая времена года живыми, человекоподобными существами, народная фантазия весну представляла прекрасною девицею, а зиму беловласым и седым старцем.

Чтобы возвратить царю его молодость и зрение, сын - царевич должен добыть живой воды, которая исцеляет слепоту, и моложавых золотых яблок, то есть вызвать весну с ее благодатными дождями, золотистыми молниями, светозарным солнцем и со всей роскошью растительного царства. Живая вода и золотые яблоки одинаково обновляют дряхлого старика, делают его цветущим юношею и даже уподобляют семилетнему ребенку; больному дают крепость и здоровье, мертвому - жизнь, безобразие превращают в красоту, бессилие - в богатырскую мощь; и те и другие обретаются в стране далекой - в вечно неувядаемом саду - и оберегаются драконами и великанами.

Предания о небесных, райских садах с течением времени стали прилагаться к земным садам и рощам и сообщили им священный характер. Леса стали местом пребывания облачных духов, а позднее человек придал им характер леших. Они живут в лесных трущобах и пустырях, но обыкновенно с первыми морозами (в начале октября) проваливаются сквозь землю, исчезая на целую зиму, а весною опять выскакивают из земли - как ни в чем не бывало.

Вода в народе зовется не иначе как "матушка", "царица". Еще на заре человеческой истории люди отчетливо сознавали великое значение водной стихии. Это подтверждает и мифология всех стран и всех народов, и позднейшие философские системы: как без огня нет культуры, так без воды нет и не может быть жизни. Сообразно с таким пониманием мировой роли воды языческие народы неизменно обоготворяли эту стихию как неиссякаемый источник жизни, как вечно живой родник, при помощи которого оплодотворялась другая великая стихия - земля.

Позднее, с распространением христианства, вера в божественное происхождение воды хотя и умерла, но на обломках ее выросло убеждение в святости и чудодейственной силе этой стихии. Одно из наследств седой старины - слепая вера в родники и почтение к ним как к хранителям таинственных целебных сил.

За реками сохранились, в виде легенд, следы олицетворения их как живых существ богатырского склада. Известен рассказ о споре Волги с Вазузой по поводу старейшинства. Эти две реки порешили окончить свой спор таким образом: обе должны лечь спать, и та, которая встанет раньше и скорее добежит до Хвалынского (Каспийского) моря, будет первенствовать. Ночью Вазуза встала раньше и неслышно, прямым и ближним путем потекла вперед. Проснувшаяся Волга пошла ни тихо, ни скоро, а как надо. Но в Зубцове она догнала Вазузу, причем была в таком грозном виде, что соперница испугалась, назвалась меньшей сестрой и просила Волгу принять ее к себе на руки и донести до Хвалынского моря.

Днепр в былинах является в виде женщины, под именем Непры Королевичны. Она вступает в богатырский спор на пиру у князя киевского с Доном Ивановичем. В единоборстве она осталась побежденной. Дон убил ее каленой стрелой и сам в отчаянии пал на ножище - кинжалище. Вот от этой - то крови и потекла Непр - река, "во глубину двадцати сажень, в ширину река сорока сажень".

Ввиду такого повсеместно распространенного почитания воды первые просветители темных людей и последующие за ними основатели монастырей, святые отшельники, одною из главных забот ставили себе рытье колодцев.

В народном представлении становились священными те колодцы, появление которых было вызвано каким - либо чрезвычайным случаем, например, так называемые громовые (гремячие) ключи, бьющие из - под камня и происшедшие, по народному поверию, от удара молнии (огненных стрел Ильи - пророка или из - под копыт богатырского коня Ильи Муромца, а еще прежде - Перуна). Подле таких ключей всегда спешат поставить часовенку и повесить образа Богоматери.

Святыми названы народом и небольшие озера, во множестве разбросанные по лесной России, и притом не только те, которые оказались в соседстве с монастырями. С некоторыми из таких святых озер соединены поэтические легенды о потонувших городах и церквах. Из глубины этих озер благочестивым людям слышаться звон колоколов, церковное пение и видятся кресты и купола затонувших храмов. Наиболее известные и выдающиеся озера: в северо - западной Руси - озеро Свитязь близ гродненского Новогрудка и Светлояр в Керженских заволжских лесах близ города Семенова. Последнее до сих пор привлекает на свои берега тысячи людей, верующих, что в светлых струях пустынного лесного озера сохраняется чудесным образом исчезнувший во времена нашествия Батыя город Большой Китеж.

При погружении святого и животворящего креста в воду из нее, силою Святого Духа, изгоняется дьявольская скверна, и потому всякая вода становится чистою и непременно святою, то есть снабженною благодатью врачевания не только недугов телесных, но и душевных. "Богоявленской воде" в этом отношении всюду придается первенствующее значение, и она, как святыня, вместе с благовещенскою просфорою и четверговою свечой, ставилась на самое видное место в жилищах, в передний правый угол, к иконам. В обыкновенное время, при нужде, пьют эту воду непременно натощак. При этом существует повсеместное непоколебимое верование, что эта вода, сберегаемая круглый год до новой, никогда не портится, а если и случится что - нибудь подобное, это объясняется прикосновением к сосуду чьей - либо нечистой руки. Точно также повсюду сохраняется суеверное убеждение, что в верхних слоях освященной в чашах воды заключаются наиболее благодатные силы, устраняющие недуги и врачующие болезни.

Природная чистота воды, сделавшая ее единственным верным и легким очистительным средством, потребовала, в самые далекие языческие времена, особого себе чествования, выразившегося в торжественном празднике Купалы. Во многих местах еще сохраняются определенные дни, когда производится обязательно обливание водой - обычай, успевший пристроится к христианским праздникам. Обливают холодной водой всех, проспавших одну заутрень на неделе Святой Пасхи. Обычай обливания водой носит совершенно другой характер в тех случаях, когда он получает название "мокриды": в этой форме он сохраняет явные осколки языческих праздников вызывания дождя.

Наш народ в прежнее время очень чтил дождевую воду. Выбегая на улицы босыми, с непокрытыми головами, деревенский и городской люд становился под благодатные небесные потоки первого весеннего дождя, пригоршнями набирал воду, чтобы вымыть лицо три раза. Люди выносили чашки, собирая целебную влагу, и в крепко закупоренных бутылках сохраняли ее целый год, до нового такого же дождя. Точно так же чтил народ и речную воду после вскрытия рек.

Едва пройдет весною лед по рекам и ручьям, как все дети, взрослые и старики бежали на берег: зачерпывали пригоршнями воду и умывали три раза лицо, голову и руки.

Эти обычаи приводят нас к целому ряду суеверных гаданий, где воде предоставлено главное место, подобно так называемому отчерпыванию воды и прощению у воды.

В первом случае при болезни домашних животных или ввиду какой - либо неприятности окачивают водою крест или медный образок, стараясь спускать эту воду на уголья, облепленные воском и ранее опрыснутые богоявленскою водою; в то же время читают про себя самодельные молитвы и кропят и поят тех, кто нуждается во врачебной помощи. "Прощения у воды" испрашивается больным и обездоленным. Обычай этот покоится на том убеждении, что вода мстит за нанесенные ей оскорбления, насылая на людей болезни. Поэтому, чтобы избавиться от таких болезней, на воду опускают кусочек хлеба с низким поклоном: "Пришел - де я к тебе, матушка - вода, с повислой, да с повинной головой, прости меня, простите и вы меня, водяные деды и прадеды!" Отступая по одному шагу назад, до трех раз повторяя этот приговор с поклоном и, во все время заклинаний стараются ни с кем не разговаривать, не оборачиваться и ни одного раза, конечно, не налагать на себя крестного знамения.

"Воде и огню Бог волю дал", - говорит народ в утешение и успокоение на те случаи, когда нарушается в природе равновесие и вода, в меру питавшая землю, превращается в лютого врага, наводящего страх и отчаяние: "Где много воды - там жди беды"; "Хороши в батраках огонь да вода, а не дай им Бог своим умом зажить". Никакими гаданьями тех бед не предусмотришь, никакими заговорами не устранишь - остается одна надежда на молитву о Божьей помощи не только в то время, когда стряслось несчастье, но, главным образом, когда оно только что собирается.

Наши предки гадали по полету и крикам птиц, животных. Вглядывались в движение огня и дыма в костре. Метали вверх деревянные кружочки, с одной стороны белые, с другой - черные. Вопрошали о будущем коня Святовидова. Глядя в бегущую воду, гадали по ее течению пене и струям.

В зачарованную купальскую ночь девушки опускали в волны венки с зажженными лучинками и следили за ними: у которой венок дальше всех проплывет, та будет всех счастливей, а у которой лучинка дольше гореть будет, та проживет долгую - предолгую жизнь.

Но самые интересные и таинственные гадания бывали, конечно, на Рождество или Крещение. Только в рождественскую ночь можно принести к проруби коровью кожу и, усевшись на нее, загадать желание: например, оказаться в доме будущего жениха, или в царском дворце побывать, или в тридевятое царство слетать. Лишь наступит полночь, выйдут из проруби водяные бесы, подхватят кожу и полетят, куда велено: сами незримые и человека того незримым сделавши. Но уж когда обратно полетят, будут спешить нырнуть в свою прорубь вместе с гадальщиком. Тут уж надо не зевать и вовремя сказать: "Чур сего места!" - а не то ждет неминуемая погибель.

Еще лили золото, свинец или воск в воду, загадав, что хотят узнать, а потом разглядывали изображение и искали в нем признаки грядущего. Некоторые в гадальную ночь слушали под окнами, и какое слово прежде услышат, по тому и предсказывали свою судьбу.

Девушки, конечно, в крещенский вечер гадали на женихов. Гаданий таких было великое множество. Например, берут в темноте из поленницы полено, и если оно гладкое, то муж будет хороший, а если суковатое, с трещинами, - то дурной и сердитый. А другие, напротив, верили, что если полено суковато, то быть девице за богатым, а если попадется гладкое - то за бедным. Также девушки делали из прутиков мостик и клали его на ночь под подушку, приговаривая: "Кто мой суженый, кто мой ряженый, то переведет меня через мост". И кто во сне приснится тот и будет ее мужем.

Самое страшное, но и самое верное - это крещенское гадание.

Девушка приходит в пустую комнату одна, ставит на стол два прибора, свечу и зеркало, и, глядя в зеркало, загадывает: "Суженый, ряженый, приходи ко мне ужинать". Когда придет некто и станет смотреть через ее плечо в зеркало, надо его зачурать и, запомнив будущего жениха, быстро сказать: "Чур сего места!", чтобы исчезла, вреда не причинив, та нечистая, неведомая сила, коя образ жениха принимала.

Надобно знать, однако, что всякое гадание - штука опасная. Судьба не любит, когда ее пытают, а потому гадалки и ворожеи редко бывают счастливы, пусть даже и предрекают иным людям счастливую долю.

До сих пор на Руси сохранились многие языческие обряды и обычаи, которые мирно уживаются с христианством. Отсюда - двоемирие, в котором жил, да и сейчас живет славянин, отсюда и двоеверие.

Мир славянских языческих богов был величавым - и в то же время простым, естественно слитым с бытом и бытием. Может быть, именно поэтому не могли славяне, пусть и обратившись к православию, отрешиться от древних поэтических верований. Верований, которыми жили наши предки, обожествлявшие наравне с человекоподобными властителями громов, ветров и солнца - и самые малые, и самые слабые, самые невинные явления природы и натуры человеческой. Как писал в прошлом веке знаток русских пословиц и обрядов И. Н. Снегирев, славянское язычество - это обожествление стихий.

www . e - puzzle . ru

Даже привел в этой статье исчерпывающее доказательство в виде фотографий. Почему я заговорил о русалках , да потому что русалка - это мифическое существо, встречающееся во многих рассказах, сказках. И на этот раз хочу рассказать о мифических существах , существовавших в свое время по приданиям: Гранты, Дриады, Кракен, Грифоны, Мандрагора, Гиппогриф, Пегас, Лернейская гидра, Сфинкс, Химера, Цербер, Феникс, Василиск, Единорог, Виверн . Познакомимся поближе с этими существами.

Видео с канала "Интересные факты"

1. Виверн

Виверн -Это существо считается "родственником" дракона, но у него всего две ноги. вместо передней - нетопыриные крылья. Для него характерна длинная змеиная шея и очень длинный, подвижный хвост, оканчивающийся жалом в виде сердцеобразного наконечника стрелы либо копья. Этим жалом виверна ухитряется резать или колоть жертву, а при соответствующих условиях даже пронзить её навылет. Кроме того, жало ядовито.
Виверна часто встречается в алхимической иконографии, в которой (как большинство драконов) олицетворяет первичную, сырую, непереработанную материю, либо металл. В религиозной иконографии его можно увидеть на картинах, изображающих борьбу святых Михаила или Георгия. Можно виверну также найти на геральдических гербах, например, на польском гербе Лацких, гербе семейства Дрейк или Враждов из Кунвальда.

2. Аспид

]

Аспид - В старинных Азбуковниках встречается упоминание об аспиде - это змей (или змея, аспида) "крылатый, нос имеет птичий и два хобота, а в коей земле вчинится, ту землю пусту учинит". То есть все кругом разрушится и опустошится. У известного ученого М.Забылина сказано, что аспида, по народному поверью, можно встретить в мрачных северных горах и что на землю он никогда не садиться, а только на камень. Заговорить и извести змея - разрушителя можно лишь "трубным гласом", от которого горы сотрясаются. Тогда оглушенного аспида колдун или знахарь хватал раскаленными клещами и удерживал, "пока змей не погибал"

3. Единорог

Единорог - Символизирует целомудрие, а так же служит эмблемой меча. Традиция представляет его обычно в виде белого коня с одним рогом выходящим изо лба; однако, согласно эзотерическим верованиям, он имеет белое туловище, красную голову и синие глаза.В ранних традициях единорог изображался с телом быка, в более поздних с телом козла и только в поздних легендах с телом лошади. Легенда утверждает что он неутолим, когда его преследуют, но покорно ложиться на землю если к нему приблизиться девственница. Вообще единорога поймать невозможно но если и удастся то удержать его можно только золотой уздечкой.
"Спина была его изогнута и светились рубиновые глаза, в холке он достигал 2-х метров. Чуть выше глаз, почти параллельно земле, вырастал у него рог; прямой и тонкий. Гривы и хвост рассыпались мелкими кудрями, а опущенные и неестественно для альбиносов черные ресницы бросали пушистые тени на розовые ноздри." (С.Другаль "Василиск")
Питаются они цветами, особенно любят цветки шиповника, и медовой сытой, а пьют утреннею росу. Еще они ищут маленькие озерца в глубинах леса в которых купаются и пьют от туда и вода в этих озерах обычно становится очень чиста и обладает свойствами живой воды. В русских "азбуковниках" 16 -17 вв. единорог описывается как страшный и непобедимый зверь, подобный коню, вся сила которого заключена в роге. Рогу единорога приписывались целебные свойства (по фольклорным представлениям единорог своим рогом очищает воду, отравленную змеем). Единорог - существо иного мира и предвещает чаще всего счастье.

4. Василиск

Василиск - чудовище с головой петуха, глазами жабы, крыльями летучей мыши и телом дракона(по некоторым источникам огромный ящер) которое существует во мифологиях многих народов. От его взгляда каменеет все живое. Василиск - рождается из яйца, снесенного семигодовалым черным петухом (в некоторых источниках из яйца высиженного жабой) в теплую навозную кучу. По преданию, если Василиск увидит свое отражение в зеркале он умрет. Местом обитания Василисков являются пещеры, они же- его источник питания, поскольку ест Василиск только камни. Покидать свое убежище он может только ночью, поскольку не переносит крика петуха. И еще он опасается единорогов потому как те слишком "чистые" животные.
"Рожками шевелит, глаза такие зеленые с фиолетовым отливом, капюшончик бородавчатый раздувается. А сам он был фиолетово черный с шипастым хвостом. Треугольная голова с черно-розовой пастью широко распахнулась...
Слюна его крайне ядовита и если попадет на живую материю то тут же пойдет замена углерода на кремний. Проще говоря все живое превращается в камень и дохнет, хотя ходят споры что от взгляда Василиска тоже идет окаменение, но те кто хотел проверить это обратно не вернулись..".("С.Другаль "Василиск") .
5. Мантикора

Мантикора - Рассказ об этом жутком существе можно найти еще у Аристотеля (IV век до нашей эры) и Плиния Старшего (I век нашей эры). Мантикора размером с лошадь, имеет человеческое лицо, три ряда зубов, львиное тело и хвост скорпиона, красные глаза, налитые кровью. Мантикора бегает так быстро, что в мгновение ока преодолевает любые расстояния. Это делает ее чрезвычайно опасной - ведь убежать от нее почти невозможно, а питается чудовище только свежим человеческим мясом. Поэтому на средневековых мениатюрах часто можно видеть изображение мантикоры с человеческой рукой или ногой в зубах. В средневековых работах по естественной истории мантикору считали реально существующей, но обитающей в безлюдных местах.

6. Валькирии

Валькирии - прекрасные девы-воительницы, исполняющие волю Одина и являющиеся его спутницами. Они невидимо принимают участие в каждой битве, даруя победу тому, кому присуждают ее боги, а потом уносят погибших воинов в Валгалу, замок внебесном Асгарде, и там прислуживают им за столом. Сказания называют и небесных валькирий, которые определяют судьбу каждого человека.

7. Анка

Анка - В мусульманской мифологии чудесные птицы, созданные Аллахом и враждебные людям. Считается что анка существуют и по сей день: просто их столько мало, что встречаются они крайне редко. Анка во многом сходны своими свойствами с птицей феникс, обитавшей в аравийской пустыне(можно предположить,что анка - это и есть феникс).

8. Феникс

Феникс - В монументальных изваяниях, каменных пирамидах и захороненных мумиях египтяне стремились обрести вечность; вполне закономерно, что именно в их стране должен был возникнуть миф о циклически возрождающейся, бессмертной птице, хотя последующая разработка мифа совершена греками и римлянами. Адольв Эрман пишет, что в мифологии Гелиополиса Феникс - это покровитель юбилеев, или больших временных циклов. Геродот в знаменитом пассаже излагает с подчеркнутым скептицизмом первоначальную версию легенды:

"Есть там другая священная птица, имя ей Феникс. Сам я никогда ее не видел, кроме как нарисованной, ибо в Египте она появляется редко, один раз в 500 лет, как говорят жители Гелиополиса. По их словам, она прилетает, когда умирает ее отец (то есть она сама) Ежели изображения верно показывают ее размеры и величину и наружность, оперение у нее частью золотистое,частью красное. Облик ее и размеры напоминают орла."

9. Ехидна

Ехидна - полуженщина полузмея, дочь Тартара и Реи, родила Тифона и множество чудовищ (лернейскую гидру,Цербера, Химеру, Немейского льва, Сфинкса)

10. Злыдни

Злыдни - языческие злобные духи древних славян. Так же их еще называют криксы или хмыри - болотные духи, которые тем опасны, что могут пристать к человеку, даже вселиться в него, особенно на старости лет, если в жизни человек никого не любил и у него не было детей. Злыдня имеет не вполне определенный облик (говорит, но невидима). Она может оборачиваться человечком, маленьким ребенком, нищим стариком. В святочной игре злыдня олицетворяет бедность, нищету, зимний мрак. В доме злыдни чаще всего селятся за печью, но любит и внезапно вскакивать на спину, плечи человека, "ездить" на нем. Злыдней может быть несколько. Однако, проявив некоторую смекалку, их можно переловить, заперев, заключив в какую - нибудь емкость.

11. Цербер

Цербер - один из детей Ехидны. Трехглавый пес, на шее которого движутся с грозным шипением змеи, и вместо хвоста у него ядовитая змея.. Служит Аиду (богу Царства мертвых) стоит в преддверии Ада и охраняет его вход. Следил за тем чтобы никто не вышел из подземного царства мертвых, ведь из царства мертвых нет возврата. Когда Цербер пребывал на земле (Это случилось из-за Геракла, который по заданию царя Еврисфея привел его из Аида) чудовищный пес уронил капли кровавой пены из пасти; из которых выросла ядовитая трава аконит.

12. Химера

Химера - в греческой мифологии извергавшее огонь чудовище с головой и шеей льва, туловищем козы и хвостом дракона (по другой версии Химера имела три головы - льва, козы и дракона) По- видимому, Химера - олицетворение огнедышащего вулкана. В переносном смысле химера - фантазия, несбыточное желание или действие. В скульптуре химерами называются изображения фантастических чудовищ(например химеры собора Парижской богоматери) но считается что каменные химеры могут оживать, чтобы наводить ужас на людей.

13. Сфинкс

Сфинк с или Сфинга в древнегреческой мифологии крылатое чудовище с лицом и грудью женщины и туловищем льва. Она порождение стоглавого дракона Тифона и Ехидны. Имя Сфинкса связано с глаголом "сфинго" - "Сжимать, удушать". Насланная Герой на Фивы в наказанье. Сфинкс расположилась на горе близ Фив (или на городской площади) и задавала каждому проходившему загадку («Кто из живых существ утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?»). Не сумевшего дать разгадку Сфинкс убивала и таким образом погубила много знатных фиванцев, включая сына царя Креонта. Удрученный горем царь объявил, что отдаст царство и руку своей сестры Иокасты тому, кто избавит Фивы от Сфинкса. Загадку разгадал Эдип, Сфинкс в отчаянье бросилась в пропасть и разбилась на смерть, а Эдип стал фиванским царем.

14. Лернейская гидра

Лернейская гидра - чудовище с телом змеи и девятью головами дракона. Жила гидра в болоте около города Лерна. Выползала из своего логова и уничтожала целые стада. Победа над гидрой была одним из подвигов Геракла.

15. Наяды

Наяды - Каждая река, каждый источник либо ручей в греческой мифологии имели свою начальницу – наяду. Это веселое племя покровительниц вод, пророчиц и целительниц никакая статистика не охватывала, всякий грек с поэтической жилкой слышал в журчанье вод беспечную болтовню наяд. Они относятся к потомкам Океана и Тефиды; насчитывают их до трех тысяч.
«все имена их назвать никому из людей не под силу. Знает название потока лишь тот, кто вблизи обитает»

16. Рухх

Рухх - На Востоке издавна рассказывали о гигантской птице Рухх (или Рук, Страх-рах, Ногой, Нагай). Кое-кто с ней даже встречался. Например, герой арабских сказок Синдбад-мореход. Однажды он оказался на необитаемом острове. Осмотревшись, он увидел огромный белый купол без окон и дверей, такой большой, что не смог на него влезть.
«И я, - повествует Синдбад, - обошел вокруг купола, измеряя его окружность, и насчитал пятьдесят полных шагов. Вдруг солнце скрылось, и воздух потемнел, и свет загородился от меня. И я подумал, что на солнце нашло облако (а это было летнее время), и удивился, и поднял голову, и увидел птицу с огромным телом и широкими крыльями, которая летела по воздуху, - и это она покрыла солнце и загородила его над островом. И я вспомнил одну историю, которую давно рассказывали люди странствующие и путешествующие, а именно: на неких островах есть птица, называемая Рухх, которая кормит своих детей слонами. И я убедился, что купол, который я обошел, - яйцо Рухх. И принялся я удивляться тому, что сотворил Аллах великий. А в это время птица вдруг опустилась на купол, и обняла его крыльями, и вытянула ноги на земле сзади него, и заснула на нем, да будет славен Аллах, который никогда не спит! И тогда я, развязав чалму, привязал себя к ногам этой птицы, говоря себе: „Может быть, она перенесет меня в страны с городами и населением. Это будет лучше, чем сидеть здесь, на этом острове". А когда поднялась заря и взошел день, птица снялась с яйца и взвилась со мной в воздух. А потом стала спускаться и опустилась на какую-то землю, и, достигнув земли, я быстро отвязался от ее ног, боясь птицы, но птица не знала обо мне и меня не почувствовала».

Не только сказочный Синдбад-мореход, но и вполне реальный флорентийский путешественник Марко Поло, посетивший в XIII веке Персию, Индию и Китай, слышал об этой птице. Он поведал, что монгольский хан Хубилай однажды отправил на поимку птицы верных людей. Гонцы отыскали ее родину: африканский остров Мадагаскар. Самой птицы они не видели, но привезли ее перо: длиной оно было двенадцать шагов, а стержень пера в диаметре равнялся двум пальмовым стволам. Говорили, что произведенный крыльями Рухх ветер валит человека с ног, когти ее подобны бычьим рогам, а мясо возвращает молодость. Но попробуй поймать эту Рухх, если она может унести единорога вместе с тремя нанизанными на ее рог слонами! автор энциклопеди Александрова Анастасия Знали эту чудовищную птицу и на Руси, называли Страх-рах, Ног или Ногой, придавали ей еще новые сказочные черты.
«Ног-птица так сильна, что вола поднять может, по воздуху летает и четырьмя ногами по земле ходит», - повествует древнерусский «Азбуковник» XVI века.
Тайну крылатого гиганта попробовал разъяснить еще знаменитый путешественник Марко Поло: «Зовут эту птицу на островах Руком, а по-нашему не называют, но то - гриф!» Только... сильно подросший в человеческом воображении.

17. Хухлик

Хухлик в русских суевериях водяной черт; ряженый. Название хухляк, хухлик, по - видимому, произошло от карельского huhlakka - "чудить", tus - "привидение, призрак", "одетый странно" (Черепанова 1983). Облик хухляка неясен, однако говорят что он сходен с шиликуном. Этот нечистый дух появляется чаще всего из воды и становится особенно активным во время Святок. Любит подшучивать над людьми.

18. Пегас

Пегас - в греческой мифологии крылатый конь. Сын Посейдона и горгоны Медузы. Родился из туловища убитой Персеем горгоны.Имя Пегас получил оттого, что родился у истоков Океана (греч. «источник»). Пегас вознесся на Олимп, где доставлял Зевсу громы и молнии. Пегаса так же называют конем муз, так как он копытом выбил из под земли Гиппокрену - источник муз, обладающий свойством вдохновлять поэтов. Пегаса подобно единорогу можно поймать только золотой уздечкой. По другому мифу, боги подарили Пегаса. Беллерофонту, и тот, взлетев на нём, убил крылатое чудовище химеру, опустошавшее страну.

19 Гиппогриф

Гиппогриф - в мифологии европейского средневековья, желая обозначить невозможность или несообразность, Вергилий говорит о попытке скрестить коня и грифа. Четырьмя столетиями позже его комментатор Сервий утверждает, что грифы или грифоны – это животные, у которых передняя часть туловища орлиная, а задняя - львиная. Чтобы подкрепить свое утверждение, он прибавляет, что они ненавидят лошадей. Со временем выражение «Jungentur jam grypes eguis» («скрещивать грифов с лошадьми») стало поговоркой; в начале шестнадцатого века Людовико Ариосто вспомнил его и придумал гиппогрифа. Пьетро Микелли замечает, что гиппогриф более гармоничное создание, даже чем крылатый Пегас. В «Неистовом Роланде» дано подробное описание гиппогрифа, словно бы предназначалось для учебника фантастической зоологии:

Не призрачный под магом конь – кобылой
На свет рожден, отцом был его гриф;
В отца он птицей был ширококрылой, -
В отца был спереди: как тот, ретив;
Все остальное, как у матки, было,
И назывался конь тот – гиппогриф.
Рифейских гор пределы славны ими,
Далеко за морями ледяными

20 Мандрагора

Мандрагора. Роль Мандрагоры в мифопоэтических представлениях объясняется наличием у этого растения определённых снотворных и возбуждающих свойств, а также сходством его корня с нижней частью человеческого тела (Пифагор называл Мандрагору «человекоподобным растением», а Колумелла - «травой-получеловеком»). В некоторых народных традициях по виду корня Мандрагоры различают растения мужского и женского пола и даже дают им соответствующие названия. В старых травниках корни Мандрагоры изображаются как мужские или женские формы, с пучком листьев, вырастающих из головы, иногда с собакой на цепи или агонизирующей собакой. Согласно поверьям, тот, кто услышит стон, издаваемый Мандрагорой при её выкапывании из земли, должен умереть; чтобы избежать смерти человека и вместе с тем удовлетворить жажду крови, якобы присущую Мандрагоре. При выкапывании Мандрагоры сажали на привязь собаку, которая, как считалось, погибает в агонии.

21. Грифоны

Грифон - крылатые чудовища с львиным туловищем и головой орла, стражи золота. В частности известно что охраняют сокровища Рипейских гор. От его крика вянут цветы и жухнет трава, а если есть кто живой то все мертвыми падают. Глаза у грифона с золотым отливом. Голова по размеру напоминала голову волка с огромным устрашающего вида клювом в фут длинной. Крылья со странным вторым суставом, чтобы удобнее было их складывать. В славянской мифологии все подходы к Ирийскому саду, Алатырской горе и яблоня с золотыми яблоками.стерегут грифоны, василиски. Кто эти золотые яблочки попробует - тот получит вечную молодость и власть над Вселенной. А саму яблоню с золотыми яблоками стережет дракон Ладон. Ни пешему, ни конному нет сюда прохода.

22. Кракен

Кракен - это скандинавский вариант Саратана и арабского дракона, или морского змея. Спина у Кракена шириною в полторы мили, в его щупальца способны охватить самый большой корабль. Огромная эта спина выступает из моря, подобно огромному острову. У Кракена есть привычка затемнять морскую воду извержением некой жидкости. Такое утверждение породило гипотезу, что Кракен - это осьминог, только увеличенный. Среди юношеских произведений Тенисона можно найти стихотворение, посвященное этому примечательному существу:

Спокон веков в пучине океана
Громада Кракен беспробудно спит
Он слеп и глух, по туше великана
Лишь временами бледный лучь скользит.
Над ним колышутся гиганты губки,
И из глубинных, темных нор
Полипов несчислимый хор
Протягивает щупальца, как руки.
Тысячелетья Кракен там почиет,
Так было и так будет впредь,
Пока последний огонь прожжет пучину
И жаром опалит живую твердь.
Тогда он ото сна воспрянет,
Пред ангелами и людьми предстанет
И, с воем всплывши, встретит смерть.

23. Золотая собака

Золотая собака .- Это собака из золота, которая охраняла Зевса, когда его преследовал Кронос. То, что Тантал не захотел отдавать эту собаку, было первым сильным его проступком перед богами, который потом боги ему учли при выборе наказания.

«…На Крите, родине громовержца, была золотая собака. Некогда она охраняла новорожденного Зевса и питавшую его чудесную козу Амалфею. Когда же Зевс вырос и отнял у Крона власть над миром, он оставил эту собаку на Крите охранять своё святилище. Царь Эфеса Пандарей, прельщенный красотой и силой этой собаки, тайно приехал на Крит и увез её на своём корабле с Крита. Но где же скрыть чудесное животное? Долго думал об этом Пандарей во время пути по морю и, наконец, решил отдать золотую собаку на хранение Танталу. Царь Сипила скрыл от богов чудесное животное. Разгневался Зевс. Призвал он сына своего, вестника богов Гермеса, и послал его к Танталу потребовать у него возвращения золотой собаки. В мгновение ока примчался с Олимпа в Сипил быстрый Гермес, предстал перед Танталом и сказал ему:
- Царь Эфеса, Пандарей, похитил на Крите из святилища Зевса золотую собаку и отдал её на сохранение тебе. Всё знают боги Олимпа, ничего не могут скрыть от них смертные! Верни собаку Зевсу. Остерегайся навлечь на себя гнев громовержца!
Тантал же так ответил вестнику богов:
- Напрасно грозишь ты мне гневом Зевса. Не видал я золотой собаки. Боги ошибаются, нет её у меня.
Страшной клятвой поклялся Тантал в том, что говорит правду. Этой клятвой ещё больше разгневал он Зевса. Таково было первое оскорбление, нанесенное танталом богам…

24. Дриады

Дриады - в греческой мифологии женские духи деревьев (нимфы). они живут в дереве которое и охраняют и часто гибли вместе с этим деревом. Дриады единственные из нимф которые смертны. Нимфы деревьев неотделимы от дерева, в котором обитают. Считалось, что сажающие деревья и ухаживающие за ним пользуются особым покровительством дриад.

25. Гранты

Грант - В английском фольклоре оборотень, который чаще всего является смертным под видом лошади. При этом ходит он на задних ногах, а его глаза пышут пламенем. Грант - городской фейри, его часто можно увидеть на улице, в полдень или ближе к закату Встреча с грантом предвещает несчастье - пожар или что-нибудь еще в том же духе.

У южных славян существует поверие: давным — давно все животные были людьми, но впоследствии, те из них, кто приносил ложные клятвы, оскорблял мать, злодействовал, насильничал, были обращены в животных, рыб и птиц.{jcomments on}

Любое животное видит все, слышит все и даже все предвидит; более того, оно знает и то, что чувствует человек. Этот божественный дар получен взамен дара речи. Впрочем, будучи лишены человечьей речи, животные разговаривают между собой. Рыбы, растения, даже камни когда — то были наделены речью, свободно общались друг с другом. Недаром же существуют пословицы: «И у горы есть глаза», «И стены имеют уши», «И камни говорят».

Своим неуклюжим обликом запечатлелся во многих пословицах, поговорках, прибаутках и загадках лесной воевода медведь. Его русский народ окрестил Мишкой, Михайлой Иванычем, Топтыгиным. Если его не трогать, незлобив и даже добр он по — своему, по — медвежьему. Но охотникам, выходящим на него с топором да с рогатиной, совсем напрасно полагаться на его доброту: того и гляди из «косолапого мишки» превратится в свирепое лесное чудовище. «Отпетыми» зовут завзятых медвежатников, при каждом выходе на охоту провожая их как на смерть. «Медведь — лешему родной брат, не дай бог с ним встренуться!» — говорят лесные жители. По медвежьему хотению и зима студеная длится: как повернется он в своей берлоге на другой бок, так и зиме ровно половина пути до весны осталась.

Патрикеевною и Кумушкой зовет народ лису. «Лисой пройти» равносильно со словом схитрить; есть даже особое слово — «лисить». Лиса — слабосильнее волка да, благодаря своей хитрой повадке, куда сытее его живет.

Она — «семерых волков проведет»: как ни стереги собака от нее двор, а курятинки добудет. «Лиса и во сне кур у мужика во хлеве считает!», «У лисы и во сне ушки — на макушке!», «Где я лисой пройдусь, там три года куры не несутся!», «Кто попал в чин лисой, будет в чине — волком!», «Когда ищешь лису впереди, она — позади!», «Лиса все хвостом покроет!» — перебивают одна другую старинные пословицы и поговорки. «У него лисий хвост!» — говорится о льстивых хитрецах.

Воплощением слабости и робости является заяц. «По лесу — лисье жаркое в шубке бежит!» — говорят про него. «Труслив, как заяц!» — говорят в просторечии о робких не в меру людях. Заяц не только воплощение трусости, но и олицетворение быстроты. Поэтому быстрое, едва уловимое мелькание отблеска солнечных лучей на стенах, потолке и полу называется зайчиком. Это название в народе относится и к синим огонькам, перебегающим по горящим углям.

Простонародное суеверие не советует вспоминать о зайце во время купания: водяной утопить за это может.

Удивительно, но заяц издревле был еще и воплощением сладострастия, мужской силы. Как поется в одной из хороводных песен:

Заюшка, с кем ты спал да ночевал,

Беленький, с кем ты спал да ночевал? Спал я, спал я, пане мой,

Спал я, спал я, сердце мой,

У Катюхи — на руке,

У Марюхи — на грудях,

А у Дуньки вдовиной на всем животе.

До сих пор в народе верят: зайца увидеть во сне — к скорой беременности. А у южных славян, для подмоги способу естественному, еще надо выпить кровь молодого зайца.

Самый любимый и важный персонаж в славянской мифологии с древнейших времен и до наших дней — Мать — Сыра Земля.

Мать — Сыра Земля представлялась воображению язычника, обожествлявшего природу, живым человекоподобным существом. Травы, цветы, кустарники, деревья казались ему ее пышными волосами; каменные скалы признавал он за кости; цепкие корни деревьев заменяли жилы, кровью земли была сочившаяся из ее недр вода. И, как живая женщина, она рождала существ земных, она стонала от боли в бурю, она гневалась, учиняя землетрясения, она улыбалась под солнцем, даруя людям невиданные красоты, она засыпала студеною зимою и пробуждалась по весне, она умирала, обожженная засухой. И, точно к истинной матери, прибегал к ней человек во всякую пору своей жизни. Припадет богатырь к сырой земле — и преисполнится новых сил. Ударит в землю копьем — и она поглотит черную, ядовитую змееву кровь, воротив жизнь загубленным людям.

Кто не почитает земли — кормилицы, тому она, по словам пахаря, не даст хлеба — не то что досыта, а и впроголодь; кто сыновьим поклоном не поклонится Матери — Сырой Земле, на гроб того она ляжет не пухом легким, а тяжелым камнем. Кто не захватит с собою в дальний путь горсти родной земли — никогда не увидит больше родины, верили наши предки.

Больные в старину выходили в чистое поле, били поклоны на все четыре стороны, причитывая: «Прости, сторона, Мать — Сыра Земля!» «Чем заболел, тем и лечись!» — говорится в народе, и советуют старые люди выносить тех, кто ушибся — разбился, на то самое место и молить землю о прощении.

Земля и сама по себе почитается в народе целебным средством: ею, смоченной в слюне, знахари заживляют раны, останавливают кровь, а также прикладывают к больной голове. «Как здорова земля, — говорится при этом, — так же и моя голова была бы здорова!»

«Мать — Сыра Земля! Уйми ты всякую гадину нечистую от приворота и лихого дела!» — произносится кое — где еще и теперь при первом выгоне скотины на весенний подножный корм.

«Пусть прикроет меня Мать — Сыра Земля навеки, если я вру!» — говорит человек, давая клятву, и такая клятва священна и нерушима. Те, кто братается не на жизнь, а на смерть, смешивают кровь из разрезанных пальцев и дают друг другу по горсти земли: значит, отныне родство их вечно.

А в стародавние годы находились такие ведуны — знахари, что умели гадать по горсти земли, взятой из — под левой ноги желающего узнать свою судьбу.

«Вынуть след» у человека считается и теперь самым недобрым умыслом. Нашептать умеючи над этим вынутым следом — значит, по-старинному поверию, связать волю того, чей след, по рукам и ногам. Суеверные люди боятся этого как огня. «Матушка — кормилица, сыра земля родимая, — отчитываются от такой напасти, — укрой меня от призора лютого, от всякого лиха нечаянного. Защити меня от глаза недоброго, от языка злобного, от навета бесовского. Слово мое крепко, как железо. Семью печатями оно к тебе, кормилица Мать — Сыра Земля, припечатоно — на многие дни, на долгие годы, на всю жизнь вековечную!»

По воззрению южных славян, земля плоская и круглая. На краю света купол неба соединяется с Землею. Землю держит на роге вол или буйвол; время от времени он устает и перебрасывает ношу на другой рог — отсюда и землетрясения.

В подземном мире тоже живут люди, все там устроено по-нашему: те же растения, птицы, животные.

При сотворении мира вся — вся земля была ровная, но когда Господь рыл русла рек и морей, пришлось ему из песка и камней создать холмы и горы.

«Земля сотворена как человек, вместо власов былие имеет!» — уверяли древние всеведы, а потому наделяли былие, зелие — траву — волшебными свойствами Матери — Сырой Земли. «Целебна трава, если собирать ее знаючи», — говорят в народе. Такие особенные знатоки травяных зелий и «лютого коренья» назывались залейниками, травознаями, и ходили они по лугам и лесам, как в насаженном собственными руками саду: всякой травы, всякой былинки знали свойства и место.

Предметы