Приложение IV. Древние списки книг Нового Завета 1. Канон Муратори Приводимый здесь текст в основном следует тексту, изданному под редакцией Литцманна (Hans Lietzmann) - Das Muratorische Fragment ind die Monarchianischen Prologue zu den Evangelien (Kleine Texte, i; Bonn, 1902; 2–е изд., Berlin, 1933). Из–за поврежденности латинского

Краткая история канона священных книг Нового Завета Слово "канон" (?????) первоначально означало "трость", а потом стало употребляться для обозначения того, что должно служить правилом, образцом жизни (напр., Гал. 6:16; 2 Кор. 10:13-16). Отцы Церкви и соборы этим термином обозначили

История канона Нового Завета со времени реформации В течение средних веков канон оставался неоспоримым, тем более что книги Нового Завета сравнительно мало читались частными лицами, а при богослужении из них читались только известные зачала или отделы. Простой народ

Сокращения названий книг Ветхого и Нового Завета 1 Езд. - Первая книга Ездры1 Ин. - Первое послание Иоанна1 Кор. - Первое послание Павла к коринфянам1 Мак. - Первая книга Маккавейская1 Пар. - Первая книга Паралипоменон1 Пет. - Первое послание Петра1 Тим. - Первое

Библейская история Нового завета Настоящее «Руководство» есть необходимое дополнение к изданному раньше подобному же «Руководству библейской истории Ветхого Завета», и потому оно составлено совершенно по тому же плану и преследует те же цели. При составлении обоих

20.12.2012

Канон Нового Завета

В отношении возникновения канона Нового Завета необходимо задать три ключевых вопроса. (1) Когда именно в церкви начали задумываться о составлении канона Нового Завета? (Чтобы ответить на этот вопрос, нам необходимо больше знать об основаниях (начатках) новозаветного канона). (2) Какое (чье) мнение стало авторитетным источником для составления канона Нового Завета? (3) Как проходило введение канона Нового Завета с исторической точки зрения?

Апостолы и основания (начатки) канона Нового Завета

Многие современные богословы рассматривают новозаветный канон как дело второго поколения христиан. По их мнению, приблизительно к 150 году от Р. Х. христиане практически неосознанно начали делать первые шаги в направлении создания нового собрания святых писаний, которые были добавлены к Ветхому Завету. Примерно в то время по причине возникновения ересей (например, ереси Маркиона ) христиане осознали необходимость в определении канона Нового Завета. Тем не менее в самом Новом Завете содержатся свидетельства, на основании которых можно сделать вывод, что начатки новозаветного канона (то есть нормативных писаний, которые принадлежат к периоду нового завета) существовали еще во времена апостолов.

Так, Павел описывает апостолов как (уполномоченных) «посланников Бога» (2-е Кор. 5:20; Еф . 6:20). Слово апостолов авторитетно, потому что они представляют Господа среди людей (1-е Фес. 2:13). Апостолы являются «пророками» нового завета, а их слово – основанием, на котором зиждется церковь, храм Божий (Еф . 2:20; Откр . 21:14). Все указывает на то, что апостолы понимали свое задание. В противном случае зачем они запечатлевали свои слова в письменной форме? Не только затем, чтобы сделать нечто полезное (например, оставить что-то следующему поколению). К тому же Павел очень хотел, чтобы его послания пересылались из одной церкви в другую (Кол. 4:16), а также написал по крайней мере одно послание с целью опровергнуть ложные послания, которые писались от его имени (2-е Фес. 2:2). Подтверждается ли в таком случае утверждение, согласно которому основания канона Нового Завета были заложены в тот период, когда в борьбе с ересями (в противовес им) вырабатывалось учение церкви? Как бы то ни было, апостол Павел прекрасно осознавал, что его послания обладают нормативным авторитетом. Данный факт подтверждается текстом, где сравниваются слова Павла и слова Господа (1-е Кор. 7:10, 12). Это осознание нормативности мы также находим в предисловии к Евангелию от Луки (Луки 1:1–4: «чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен», стих 4) и в Первом послании Иоанна (1-е Иоан . 1:1–3: «чтобы и вы имели общение с нами; а наше общение – с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом», стих 3).

Более того, некоторые тексты Нового Завета представлены как «Писание». Так, например, в Первом послании к Тимофею, 5:18, представлены две ссылки: первая на Ветхий Завет (Втор. 25:4), вторая на Новый Завет (Луки 10:7). Бросается в глаза тот факт, что обе ссылки сопровождаются словами «ибо Писание говорит». Под «Писанием» всегда подразумевалось записанное и «каноническое» Слово Бога. Аналогичная ситуация имеет место и во Втором послании Петра, 3:15–16. В данном тексте апостол Петр сравнивает послания апостола Павла с Писаниями Ветхого Завета, называя и эти послания также «Писаниями».

В конце концов, нельзя сбрасывать со счетов свидетельство, записанное во Втором послании к коринфянам, 3:6–18. В данном тексте ветхий завет как завет смертоносный (осуждающий закон) противопоставляется новому завету и посредничеству Духа. Относительно иудеев Павел объясняет: «Но умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом». Не подразумевает ли Павел, говоря о чтении Ветхого Завета (под которым мы подразумеваем ветхозаветное Писание), тем самым и Новый Завет с относящимися к нему новозаветными Писаниями?

Таким образом, начатки канона Нового Завета можно проследить уже во времена апостолов. Последние понимали, что им необходимо четко и ясно выразить дело Христа. Их служение было продолжением ветхозаветного служения (Бог применяет пророчество из Книги пророка Исаии, 49:6, и Деяний, 13:47, по отношению к апостолу Павлу), их весть была неотъемлемой составляющей раз и навсегда преданного спасения (Иуды, стих 3). Концепция «канона» Писания укоренена в библейской идее завета. Как у ветхого завета была собственная «каноническая норма», так и новый завет должен обладать собственной канонической нормой, в которую вмещалась бы и ветхозаветная.

Напрашивается следующий вопрос: как возник канон Нового Завета? Сама ли церковь решила, какие писания следует включить в канон Нового Завета, или эти писания самостоятельно нашли свой путь в христианское сообщество?

В историческом плане, до того как Трентский собор (XVI столетие) определил канон Святого Писания католической церкви, ни один вселенский собор не выносил решения относительно того, каким должен быть канон Нового Завета! Даже третий Карфагенский собор (397 год), на котором был лишь подтвержден ранее принятый список книг Нового Завета, был всего лишь поместным собором! Все шло естественным путем, без какого бы то ни было всеобщего церковного решения по данному вопросу. Благодаря Божьему провидению церковь всего лишь приняла (признала) тексты, которые сами нашли свой путь в христианское сообщество, на основании нескольких критериев, определяющих их каноничность.

Одним из наиважнейших критериев является апостоличность . Текст должен быть написан либо самим апостолом, либо под его руководством. Евангелие от Марка, две книги Луки (то есть Евангелие от Луки и Деяния) и Послание к евреям признаются каноническими книгами по той причине, что их авторы были тесно связаны соответственно с Петром и Павлом. Применялись еще три критерия каноничности текста: ортодоксальность, древность и кафоличность (всеобщее распространение).

Исторические периоды

С конца первого столетия в работах ранних отцов церкви содержится огромное множество ссылок или цитат из канонических книг Нового Завета. Например, в Послании к коринфянам Климента Римского (написано прибл. в 96 году) в 13-й главе есть много цитат из Нагорной проповеди (по Матф . 5:7; 6:14–15; 7:1–2, 12; Луки 6:31,36–38); в 46-й главе – несколько цитат из Евангелий (Марк. 9:42; Матф . 18:6–7; Луки 17:1–2); в 24-й главе упоминается притча о сеятеле; в 47-й главе встречаются ссылки на Первое послание к коринфянам (которым, по всей видимости, располагал Климент); в 35-й главе – парафраз текста из Послания к римлянам, 1:29–32. Более того, во многих местах встречаются аллюзии на Послание к евреям (в главах 17, 19, 21, 27, 36), а также, как считают некоторые исследователи, на книгу Деяния, Послание Иакова и Первое послание Петра. Еще важнее, что на основании текстов апостольских мужей можно сделать вывод, что писания из Нового Завета уже в их времена признавались церковью и рассматривались как обладающие авторитетом (слова «как написано» в Послании к коринфянам Климента Римского, глава 13; в Послании к филадельфийцам Игнатия Антиохийского, глава 8; выражение «как сказано в Писании» в Послании Варнавы , 4:14, и так далее).

Таким образом, со второго столетия появляются христианские писания, которые обладали таким же статусом, что и ветхозаветное Писание. В частности, это касалось двух групп текстов – четырех Евангелий и собрания посланий Павла (которые связаны между собой книгой Деяния) – согласно свидетельствам Климента Римского (прибл. 96 год), Игнатия Антиохийского (прибл. 120 год), Папия (около 125 года), Иустина (умер в 165 году) и Тациана (прибл. 170 год).

Приблизительно в середине второго столетия появляется гностическое еретическое движение Маркиона . Данное течение отвергало материальный мир, а также противопоставляло Бога Ветхого Завета Богу Нового Завета, а закон – евангелию. Маркион составил собственную версию Нового Завета, удалив из него все «ветхозаветное» (из Евангелий Маркиону нравилось лишь Евангелие от Луки; он удалил Послание Иакова, Первое и Второе послание Петра, «очистил» некоторые послания Павла и т. д.). Проявления подобных форм ереси побуждали разных отцов церкви в различных работах и списках подтверждать каноничность Ветхого Завета и уделять особое внимание каноничности текстов, которые вошли в Новый Завет (например, Ириней Лионский, прибл. 180 год; Мураториев канон, между 165 и 185 гг.). Собственно говоря, в конце второго столетия обсуждался лишь вопрос о том, где именно начинается и заканчивается канон Нового Завета, причем эти обсуждения касались только нескольких новозаветных книг: Послания к евреям (в апостоличности которого сомневались на Западе), Послания Иакова (не получившего широкого распространения), Второго послания Петра и книги Откровение (по причине их содержания). Потребовалось также время, чтобы были признаны всеми Третье послание Иоанна и Послание Иуды ввиду их личного, или обусловленного специфическими обстоятельствами, характера. Признавая спорный статус некоторых книг, Евсевий Кесарийский (260–340 гг.) все же включает в свой список канонических книг Нового Завета все книги, которые включены в современный новозаветный канон. Аналогичный список представлен в тридцать девятом пасхальном послании Афанасия (367 год).

> IV. Свидетельства о каноне Нового Завета II — нач. IV вв.

> В истории Церкви II—IV веков можно усмотреть ряд обстоятельств, оказавших определенное влияние на формирование канона. Сейчас мы не можем утверждать, что эти внешние по отношению к Церкви обстоятельства послужили причиной канонизации текста Священного Писания. Вполне возможно, что и без них эта канонизация совершилась бы в те или иные сроки. Однако для нас существенно, что отцы Церкви и авторитетные церковные писатели этой эпохи, говоря о каноне священных книг, как правило, указывают хотя бы некоторые из этих внешних обстоятельств.

> Основным среди этих внешних мотивов канонизации является стремление оградить Церковь от пагубного влияния многочисленных ересей, родоначальники которых пытались обосновать свои учения, включая новые книги в состав Писания и исключая из него неугодные им тексты. Поэтому большинство отцов Церкви, обосновывая самый факт того, что они вынуждены перечислять канонические книги, говорят нечто подобное, например, словам свт. Афанасия Александрийского (): "поскольку пишу ради нужды… Никто к сим да не прилагает, ни да отъемлет от них что-либо".

> Наиболее заметным было влияние гностиков, монтанистов и маркионитов. Гностики обычно добавляли к Четвероевангелию и Посланиям свои сочинения. Монтанисты <..> добавляли свои сочинения как третью часть Библии, новую по сравнению с Ветхим и Новым заветами (характерно, что для возникшего около 172 г. монтанизма принимаемая Церковью Библия уже включает эти две части). Маркион вовсе отрицал Ветхий завет, а Новый редактировал в духе погромного антисемитизма, в результате чего он включил в состав Писания только сильно урезанное Евангелие от Луки и девять посланий ап. Павла. Приведенное выше высказывание свт. Иринея Лионского о "прибавляющих" к Четвероевангелию и "отъемлющих" от него непосредственно направлено именно против гностиков и маркионитов. Необходимо в связи с этим заметить, что сомнения Церкви относительно некторых текстов, среди которых, к примеру, Послание к евреям и Апокалипсис Иоанна, в значительной степени связаны с их популярностью среди еретиков.

> Возможно, именно в полемике против ересей появляется и само понятие Священного Писания Нового завета. Евсевий (Церк. ист. V,16,3) приводит цитату из пишущего в начале 190-х годов против Монтана анонимного автора, в которой последний опасается, как бы читателю не показалось, что он "вписал что-то новое в Евангелие Нового завета и что-то там переставлял". В греческом оригинале выражение "εύαγγελίου καινής διαθήκης λόγω" буквально означает "слово благовествования Нового завета" и подразумевает Новый завет как текст, в котором не следует делать изменений.

> Еще одним фактором, настоятельно требовавшим определенности в каноне Священных книг, были гонения на христиан, в которых важным требованием властей была сдача и уничтожение священных книг. Известны случаи, когда епископы вместо Писания сдавали рукописи еретических сочинений (или просто богословские труды), пользуясь незнанием, а порой и попустительством местных властей. Однако это требовало ясного представления о том, какие книги принадлежат к Писанию и не могут быть сданы, а какие к нему не относятся и могут быть выданы на сожжение.

> Несомненное влияние оказала на христиан канонизация Ветхого завета ямнийскими раввинами, совершившаяся в конце I века. Она не только потребовала от Церкви определенности в отношении к Ямнийскому канону, который Церковь приняла, но и послужила стимулом выяснить состав своего собственного Писания. <Смотри: ЯМНИЙСКАЯ ШКОЛА ; КАНОН СВЯЩ. ПИСАНИЯ в Словаре А.Меня; Канон Ветхого завета в кн. А.В.Лакирева .>

> Ниже мы рассмотрим косвенные свидетельства о составе Священного Писания Нового завета у различных авторов первых веков христианства. Среди этих свидетельств для отцов Церкви и церковных писателей II века характерны цитаты и упоминания тех или иных текстов. Для отцов и писателей III—IV и последующих веков, напротив, более характерны списки книг, входящих по их сведениям в канон. <...>

> В начале истории Церкви под Священным Писанием понимались только книги Ветхого завета. Принципиально важно, что во II веке определяется отношение к Священному Писанию как богодухновенному тексту, аналогичному в этом отношении речениям ветхозаветных пророков. Одним из первых, если не первым выражает эту мысль свт. Феофил Антиохийский († ок. 180), известный в первую очередь тем, что он впервые среди христиан (и, следовательно, в истории вообще) употребил слово "Троица". В 3-й книге "К Автолику" (3,12) свт. Феофил пишет: "согласны между собой слова и пророков, и евангелистов, потому что все они говорили вдохновенные одним Духом Божиим" и далее цитирует пророков и Евангелие (в данном случае — Мф.) как равноправные священные тексты.

> В отношении к составу Священного Писания для II века типичным является, с одной стороны, оспаривание авторитета большинства Соборных посланий (кроме 1 Петра и 1 Иоанна) и Апокалипсиса (о котором часто речь вообще не идет) и, с другой стороны, упоминание в качестве авторитетных таких произведений, которые впоследствии будут решительно исключены Церковью из канона Священного Писания. К последним относятся популярное во II веке Евангелие евреев, Апокалипсис Петра, Пастырь Ерма, послания свт. Климента Римского и ап. Варнавы, Учение 12 Апостолов (Дидахэ) и Апостольские постановления (Климентины).

> В 1-ой половине II века свт. Папий Иерапольский пользуется в недошедших до нас, но известных Евсевию текстах, 1 посланием Петра и 1 посланием Иоанна. Цитирует Папий и Евангелие евреев.

> Крупнейший апологет II века св. Иустин Философ (ок. 100 — ок. 165) цитирует Четвероевангелие, Деяния апостолов, 1 послание Петра, Послания апостола Павла, в т.ч. и Послание к евреям. Иустин высоко оценивает также авторитет Апокалипсиса Иоанна Богослова. Однако Соборные послания (кроме 1Пет.) остаются вне поля его зрения. Существенно, что говоря о Евангелиях, св. Иустин как правило использует название "Воспоминания апостолов" и упоминает, что они читаются во время воскресной Евхаристии наравне с писаниями пророков.

> В следующем поколении свт. Климент Александрийский упоминает и цитирует в составе Священного Писания Нового завета все 27 канонических книг. Однако наряду с ними он включает в состав Писания и множество других текстов. Среди них Евангелие евреев, Дидахэ (Учение 12 апостолов), Пастырь Ерма, Послания Варнавы и 1 Климента, а также Апокалипсис Петра. Надо заметить, что свт. Климент также пользуется и неканоническими книгами Ветхого завета, в частности Премудростью Соломона и Премудростью Иисуса, сына Сирахова. В целом свт. Климент предлагает, пожалуй, наиболее широкий в истории Церкви взгляд на состав Священного Писания.

> Старший современник свт. Климента, свт. Ириней Лионский использует несколько отличающийся канон Нового завета. В дополнение к никогда и ни у кого не вызывавшим сомнений Четвероевангелию, Деяниям апостолов и 13 посланиям ап. Павла (кроме Послания к евреям), он включает в канон 1 послание Петра, послания и Апокалипсис Иоанна, а также Пастырь Ерма. Позиция свт. Иринея была, как кажется, ближе к общепринятой во 2-ой половине II в.

> Важнейшим документом для истории новозаветного канона является "Мураториев канон" — древнейший из сохранившихся списков новозаветных писаний, открытый Л.А.Муратори (1672-1750). Рукопись датируется концом II века (170-180 гг.), поскольку в числе современников ее автор упоминает Пия I, Ерма, Маркиона, Василида и Монтана. Начало (а возможно, и конец) рукописи утрачены. Список начинается заключительными словами фразы о Евангелии от Марка, затем приводятся описания Евангелий от Луки и от Иоанна, нумеруемых как 3-е и 4-е. Очевидно, что Евангелие от Марка стояло в списке вторым и нет оснований сомневаться, что первым в утраченном начале рукописи было Евангелие от Матфея. Список также включает все книги Нового завета, за исключением 1-го и 2-го посланий Петра, Послания к евреям и Послания Иакова. В дополнение к этому в канон включены Апокалипсис Петра ("Из откровений мы признаем только Иоанна и Петра, которое некоторые из наших не хотят читать в Церкви"), а также Премудрость Соломонова (sic!), хотя и с предостережениями. Не менее важен список книг, которые Мураториев канон обозначает как отвергаемые и не входящие в канон. Здесь Пастырь Ерма, о котором сказано, что "Ерм написал "Пастыря" уже в наши дни в Риме, когда епископом был его брат Пий. Поэтому его нужно читать, но не публично в церкви, ни среди писаний апостолов, ни среди пророков". Также исключаются из канона послания апостола Павла к Лаодикийцам и Александрийцам, и ряд еретических писаний. Латинский текст Мураториева канона изобилует орфографическими и грамматическими ошибками, что дало повод исследователям приписывать его грекоязычному автору, быть может, св. Ипполиту.

> Мураториев канон отражает важную тенденцию, укрепившуюся в Церкви во 2-ой половине II века, а именно стремление провести грань между Священным Писанием Нового завета и околоновозаветной письменностью. Это связано с тем, что именно в середине и во 2-ой половине века нарастает поток рукописей (большей частью — псевдоэпиграфов, т.е. надписанных авторитетными апостольскими именами), читаемых христианами, но происходящих из еретической околохристианской среды. Стремление прекратить распространение еретических произведений проявляется в первую очередь в том, что ограничивается круг книг, читаемых в Церкви за богослужением. Автоматически, но далеко не сразу, это разделение распространяется и на область домашнего чтения членов Церкви.

> Основным критерием различения становится соответствие текста той или иной книги "принятому нами учению", т.е. тому неписаному Откровению, которое передано Церкви через апостолов и хранимо ею. Кроме этого, церковные писатели этого времени (в т.ч. и автор Мураториева канона) обращают внимание на широту распространения текстов. При прочих равных условиях предпочтение отдается книгам, "читаемым повсюду". Различные авторы этого времени могут проводить границу Новозаветного Писания по-разному, однако необходимость ее проведения постепенно становится всё более очевидной, и широкий взгляд свт. Кирилла Александрийского выглядит на этом фоне скорее исключением. В это время еще нет возможности принятия и признания нормативных документов, какими станут впоследствии правила Соборов и св. отцов, поэтому неизбежно выделяются 3 категории книг: общепризнанные, спорные и подложные.

> Одним из первых такое разделение предлагает в 1-й половине III века Ориген. В число общепризнанных книг он включает Четвероевангелие, Деяния, 13 посланий Павла, 1 послание Петра и 1 послание Иоанна, а также Апокалипсис Иоанна. Остальные Соборные послания (2Петр., 2 и 3 Ин., Иуд. и Иак.), а также Послание к евреям Ориген обозначает как спорные, хотя его личное мнение склоняется в пользу этих текстов. К спорным он относит также и Послание Варнавы. Об остальной околоновозаветной литературе умалчивается: предполагается что она никак не может входить в обсуждаемый канон.

> В начале IV века Евсевий Кесарийский (260—340 гг.), как и Ориген, также подразделяет новозаветные Писания на общепризнанные, спорные, но принимаемые многими, и подложные. Он пишет (Церк. ист. III,25): "…перечислим уже известные нам книги Нового завета. На первом месте поставим, конечно, святую четверицу Евангелий, за ней следуют Деяния Апостолов; потом Павловы Послания, непосредственно за ними — Первое Иоанново и бесспорное Петрово, а потом, если угодно, Апокалипсис Иоанна, о котором в свое время поговорим. Это книги бесспорные. Среди оспариваемых, но большинством принятых: Послания, именуемые одно Иаковлевым, другое Иудиным, и 2-е Петрово, также 2-е и 3-е Иоанновы: может быть, они принадлежат евангелисту, а может быть, какому-то его тезке. К подложным относятся: "Деяния Павла", книга под названием "Пастырь", "Апокалипсис Петра", "Послание", признаваемое Варнавиным, так называемое "Учение апостолов" и, как я сказал, пожалуй, Иоаннов Апокалипсис, который одни отвергают, а другие относят к признанным книгам. Некоторые помещали среди этих книг и "Евангелие евреев"… Всё это книги отвергаемые, и мы сочли необходимым составить их список, полагая, что мы должны знать, какие книги подлинны, не измышлены и приняты церковным преданием и какие, наоборот, из книг Нового завета исключены, хотя известны большинству церковных писателей".

> Несмотря на ясное отвержение Евсевием и многими его современниками ряда "подложных" книг, они продолжают встречаться в текстах Нового завета следующей, Соборной эпохи истории Церкви (IV— VIII вв.), когда происходит окончательное формирование и каноническое оформление состава Священного Писания как Ветхого, так и Нового завета.

> V. Канон Священного Писания Нового завета в эпоху Вселенских соборов

> В начале соборной эпохи (IV в.) явственно проявляется некоторое географическое различие в отношении к спорным книгам. Западные церковные писатели, как правило, одобрительно относятся к Апокалипсису Иоанна, не включая в канон Писания Послание к евреям. Напротив, восточнохристианские авторитеты обычно принимают Послание к евреям, сомневаясь или вовсе отвергая Апокалипсис.

> Так, один из важнейших документов о составе писания, 60-е правило (канон) Лаодикийского собора (поместный собор в Лаодикии во Фригии, собиравшийся около 363—364 гг., во всяком случае после Сардийского собора 347 г. и до II Вселенского собора 381 г.), перечисляет в составе Писания следующие книги: "Читать подобает книги сии, Ветхого Завета: 1. Бытие мира, 2. Исход из Египта, 3. Левит, 4. Числа, 5. Второзаконие, 6. Иисус Навин, 7. Судии, Руфь, 8. Есфирь, 9. Царств, 1-я и 2-я, 10. Царств, 3-я и 4-я, 11. Паралипоменон, 1-я и 1-я, 12. Ездры, первая и вторая, 13. Книга псалмов ста пятидесяти, 14. Притчи Соломона, 15. Екклесиаст, 16. Песнь Песней, 17. Иов, 18. Двенадцать пророков, 19. Исайя, 20. Иеремия, Варух, Плач и Послание, 21. Иезекииль, 22. Даниил. Нового же Завета — Евангелий четыре: от Матфея, от Марка, от Луки, от Иоанна; Деяния Апостольские, Посланий соборных семь сии: Иакова — одно, Петра — два, Иоанна — три, Иуды — одно; посланий Павловых четырнадцать: к Римлянам — одно, к Коринфянам — два, к Галатам — одно, к Ефесянам — одно, к Филиппийцам — одно, к Колоссянам — одно, к <Фессалоникийцам> — два, к Евреям — одно, к Тимофею — два, к Титу — одно и к Филимону — одно". Канон Ветхого завета приводится здесь в традиционном для Востока объеме 22 книг (нумерация по числу букв еврейского алфавита подчеркивает ориентацию именно на иудейский канон). Новый завет включает здесь все книги, кроме Апокалипсиса.

> Аналогичным образом исчисляют книги Нового завета свт. Григорий Богослов и свт. Кирилл Иерусалимский. Перечень свт. Григория становится, благодаря его авторитету, церковным каноном и включается в Книгу Правил под заглавием "Правило святого Григория Богослова о том, какие подобает читать книги Ветхого и Нового завета". В этом правиле свт. Григорий говорит: "Дабы не прельщен был ум твой чуждыми книгами, ибо обретаются многие подложные писания, неправо написанные, то приими, возлюбленный, сие мое верное исчисление… [здесь свт. Григорий перечисляет обычные 22 книги Танаха] Предложил я 22 книги Ветхого завета, еврейским буквам равночисленные. После сего счисляй книги и Нового Таинства. Матфей писал о чудесах Христовых для евреев, Марк — для Италии, Лука для Ахаии. Для всех же — Иоанн, великий проповедник и небошествователь. Потом следуют Деяния мудрых апостолов, четырнадцать посланий Павла. Семь Соборных, из коих одно — Иакова, два Петровы, далее три Иоанновы, седьмое же есть Иудино, — так имеешь все. Если же какие суть сверх сих, — не принадлежат к признанным".

> Свт. Кирилл Иерусалимский (IV Слово огласительное, 36) перечисляет те же 26 книг без Апокалипсиса, добавляя: "а все прочее да будет положено вне, на втором месте. Что не читается в церкви, того не читай и наедине…"

> Однако другие церковные авторитеты 2-ой половины IV века по-прежнему придерживаются деления Писания на общепризнанные и спорные книги. Так, свт. Амфилохий Иконийский (ок. 340 — ок. 395), по некоторым данным — родственник свт. Григория Богослова, перечисляет книги Нового завета иначе. В Книге правил правило свт. Амфилохия располагается непосредственно после правила свт. Григория и озаглавлено "Святого Амфилохия епископа к Селевку о том, какие книги приемлются". В нём свт. Амфилохий пишет: "Особенно подобает <знать> и сие, что не всякая книга, стяжавшая досточтимое имя Писания, есть достоверная. Ибо бывают иногда книги лжеименные, иные — средние и, <так сказать>, близкие к словесам истины, а другие — подложные и обманчивые, подобно как поддельные и подложные монеты, кои хотя и имеют надписание царское, но, по веществу своему, оказываются ложными. Посему наименую тебе каждую из Богодухновенных книг. Но дабы ты познал раздельно, прежде наименую книги Ветхого завета… [см. выше] Время <назвать> мне книги Нового Завета: приемли четырех только евангелистов: Матфея, потом Марка, к сим присоединив третьего Луку, Иоанна числи четвертым по времени, но первым по высоте догматов, ибо праведно нарицаю его сыном грома, величественно провозгласившим Бога Слово. Приемли и вторую книгу Луки — соборных Деяний Апостольских. К сим присовокупи сосуд избрания, проповедника и апостола языков, Павла, премудро написавшего Церквам четырнадцать посланий: одно к Римлянам, к коему должно сопричислить два к Коринфянам, к Галатам, к <Ефесянам>; за сим — к живущим в Филиппах, потом написанное к Колоссянам, к Фессалоникийцам два, к Тимофею два, к Титу и Филимону, к каждому одно, и одно к Евреям. Сие неподлинным некие называют <неправильно>, ибо в нём благодать истинная. Что напоследок <скажу> о Соборных посланиях? Иные глаголют, что 7 их принимать должно, а иные — 3 только: одно Иакова, одно Петрово и одно Иоанново. Некоторые же приемлют 3 Иоанновых, и кроме сих — два Петровых и седьмое Иудино. Откровение же Иоанново иные причисляют к священным книгам, а многие называют неподлинным. Сей да будет неложнейший канон Богодухновенных Писаний". То, что свт. Амфилохий включает перечисление книг, вызывающих споры, в "неложнейший канон" Писания, скорее характерно для Церкви предыдущего, III века.

> Иной позиции придерживается старший современник свт. Григория, Кирилла и Амфилохия, один из крупнейших богословов IV века свт. Афанасий Александрийский. В 39 послании о Праздниках (367 г.) он приводит список Священных книг, также включенный впоследствии в Книгу правил и ставший нормативным церковным документом. Свт. Афанасий пишет: "…изволилось и мне, побужденному истинными братьями и дознавшему сначала по ряду изложить, какие книги приняты в канон, переданы и веруются быть Божественными [т.е. согласно Преданию почитаются как Богодухновенные]…" и далее приводит полный список 27 книг Нового завета, добавляя затем: "…в сих только благовествуется учение благочестия. Никто к сим да не прилагает, ни да отъемлет от них что-либо. О сих Господь, посрамляя саддукеев, глаголал "заблуждаетесь, не зная Писаний, ни силы Божией" (Мф.22:29). Здесь впервые с такой ясностью свт. Афанасий формулирует отношение Церкви к книгам Нового завета как к Священному Писанию и применяет к ним слова, сказанные Христом о Священном Писании Ветхого завета. Продолжая, свт. Афанасий пишет: "Ради большей же точности, поскольку пишу ради нужды, присовокупляю и сие, что есть, кроме сих, и другие книги, не введенные в канон, но назначенные Отцами для чтения нововступающим и желающим огласиться словом благочестия: Премудрость Соломонова, Премудрость Сирахова, Есфирь, Иудифь, Товия и так именуемое Учение Апостолов [Дидахэ, или, быть может, Климентины], и Пастырь. Впрочем, возлюбленные, сверх сих читаемых и оных канонических нигде не упоминается об апокрифических, но сие есть умышление еретиков…". Так свт. Афанасий разграничивает книги уже не на общепризнанные, спорные и подложные, но на канонические, "читаемые" (для назидания) и апокрифические (т.е. еретические).

> Фактически это правило завершает формирование канона Священного Писания как Ветхого, так и Нового завета, однако позиция свт. Афанасия получает соборное одобрение и становится общепризнанной далеко не сразу. На Востоке еще в течение некоторого времени продолжаются разногласия об Апокалипсисе, в то время как на Западе, не без влияния блж. Иеронима, позиция свт. Афанасия, ликвидирующая различие в составе Писания для Запада и Востока, быстро становится общепринятой. Нужно заметить, впрочем, что в целом ряде рукописей этой эпохи, таких как <Синайский кодекс> (греческая рукопись Библии середины IV в.), в конце Нового завета без какого-либо разграничения включены Послание Варнавы и Пастырь Ерма, а в <Александрийский кодекс> (греческая рукопись Библии начала V в.) следом за Апокалипсисом так же без разграничения располагаются 1-е и 2-е послания свт. Климента Римского.

> Поскольку вытеснение из церковного употребления не включенных в канон книг происходило медленно и не без сопротивления, потребовались еще и соборные решения об этом. Главным здесь является 33-е правило Карфагенского собора (419 г.), которое гласит: "Постановлено также, да не читается ничто в церкви под именем Божественных Писаний, кроме Писаний канонических. Канонические же Писания суть сии: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие, Иисус Навин, Судии, Руфь, Царств — 4 книги, Паралипоменон — 2, Иов, Псалтирь, Соломоновых книг — 4, Пророческих книг — 12, Исайя, Иеремия, Иезекииль, Даниил, Товия, Иудифь, Есфирь, Ездры — 2 книги. Нового Завета — 4 Евангелия, Деяний Апостолов — 1 книга, посланий Павла — 14, Петра Апостола — 2, Иоанна Апостола — 3, Иакова Апостола — 1, Иуды Апостола — 1, Апокалипсис Иоанна книга одна…".

> На этом, собственно, заканчивается история формирования и канонического оформления Священного Писания Нового завета. Решение Карфагенского собора и правило свт. Афанасия в конечном итоге определили позицию Церкви как на Востоке, так и на Западе, где она была дополнительно подтверждена на Тридентском соборе 1546 г. Даже Лютер, не будучи уверен в авторитетности ряда книг (Послания к Евреям, Иакова и Иуды, и Апокалипсис), не пошел наперекор традиции и поместил эти книги в конце своей Библии. Несмотря на то, что замена списков Нового завета на версии, соответствующие канонам, растянулась на века, общецерковная дискуссия о составе Писания после Карфагенского собора затихает.

> Но на самом деле в этой истории есть еще одна не вполне ясная страница, а именно включение и исключение из канона документов, связанных с именем свт. Климента Римского. Послания Климента упоминаются свт. Климентом Александрийским как канонические. Порой они считаются в числе спорных текстов. Многие древние рукописи Нового завета включают их в свой состав. Всё это еще не отличает их от таких неканонических текстов, как Послание Варнавы или Послание Павла к Лаодикийцам. Особый характер истории этих документов придают 85-е Апостольское правило и корректирующее его 2-е правило VI Вселенского собора (Трулльского, 681 г.).

> Апостольские Правила в составе 85 канонов составляют последнюю часть Апостольских Постановлений и вместе с тем первый раздел Книги Правил. По мнению большинства исследователей, они были составлены в конце IV века. Об этом свидетельствует как тематика большинства канонов, так и близкое сходство многих из них с постановлениями Антиохийского собора 341 года. Вместе с тем в основе некоторых разделов Апостольских Правил (и Постановлений), возможно, лежит и весьма древнее церковное предание. Первые 50 из Апостольских правил были в VI в. переведены на латинский язык Дионисием Малым (автором летоисчисления "от Рождества Христова") и вошли в каноническое право Западной Церкви. Сам Дионисий при этом не слишком верил в апостольское происхождение переводимого им документа и озаглавил его "правила, называемые апостольскими" (). На Востоке авторитет всех 85 правил был подтвержден VI Вселенским собором, который одновременно отверг Апостольские (Климентовы) постановления.

> По форме Апостольские Правила представляют собой псевдоэпиграф, ложно приписываемый свт. Клименту Римскому. Последнее, 85-е правило этого сборника следующим образом перечисляет канонические книги Священного Писания: "Для всех нас, принадлежащих к клиру, и мирян, чтимыми и святыми да будут следующие книги Ветхого Завета: Моисеевых — 5: Бытия, Исход, Левит, Числа, Второзаконие; Иисуса, сына Навина — 1, Судей — 1, Руфь — 1, Царств — 4, Паралипоменон (т.е. остатков от книги дней) — 2, Ездры — 2, Есфирь — 1, Маккавейских — 3, Иова — 1, Псалтирь — 1, Соломоновых — 3: Притчи, Екклесиаст, Песнь Песней; книг пророков — 12, Исайи — 1, Иеремии — 1, Иезекииля — 1, Даниила — 1. Сверх же сего вам да присовокупится в замечание, чтобы юные ваши изучали премудрость многоученого Сираха. Наши же, т.е. Нового Завета, Евангелия — 4: Матфея, Марка, Луки, Иоанна; Павловых посланий — 14, Петра — 2 послания, Иоанна — 3, Иакова — 1, Иуды — 1, Климента — 2 послания. И постановления вам, епископам, мною, Климентом, изреченные в восьми книгах (которые не следует обнародовать пред всеми ради того, что в них таинственно), и Деяния наши апостольские". Этот документ исключает из Нового завета Апокалипсис (что свидетельствует о его составлении, скорее всего, где-то в Восточной части Церкви), но включает и оба послания Климента, и Апостольские Постановления в целом, якобы переданные через Климента и потому называемые Климентовыми. Это дополнение резко контрастирует с общепринятой с конца IV века структурой Священного Писания, что потребовало специального церковного решения, последовавшего более чем через 2,5 века.

> К моменту созыва VI Вселенского собора в 681 г. вопрос о каноне Нового завета, вообще говоря, был давно решен. Однако существование Апостольских правил как авторитетного церковного документа вносило в него путаницу, если не сказать противоречие. Поэтому собор своим 2-м правилом постановил следующее: "Прекрасным и крайнего тщания достойным признал сей святой Собор и то, чтобы отныне, ко исцелению души и ко уврачеванию страстей, тверды и ненарушимы пребывали принятые и утвержденные бывшими прежде нас святыми и блаженными Отцами, а также и нам переданные именем святых и славных Апостолов 85 правил. Поскольку же в сих правилах повелено нам принимать оных же святых Апостолов постановления, чрез Климента переданные, в которые некогда иномыслящие, ко вреду Церкви, привнесли нечто подложное и чуждое благочестия, и помрачившее для нас благолепную красоту Божественного учения, то мы, ради назидания и ограждения христианнейшей паствы, те Климентовы постановления благорассмотрительно отложили, отнюдь не допуская порождений еретического лжесловесия и не вмешивая их в чистое и совершенное Апостольское учение…" Статус Посланий Климента в этой части правила, строго говоря, не изменяется. Однако далее в этом же правиле собор подтверждает авторитет и действенность многих правил Поместных и Вселенских соборов, в т.ч. Лаодикийского и Карфагенского, а также правил свтт. Афанасия, Григория и Амфилохия, касающихся состава Священного Писания. И этим в истории канона Священных книг в самом деле ставится точка.

> Характерно, что Ориген и другие церковные писатели рассматривают как нормальный тот факт, что авторитет ряда посланий вызывает споры среди христиан. Это радикально отличается от отношения христиан (в том числе и Оригена) к Евангелиям: непризнание их авторитета уже на рубеже II—III веков считается признаком ереси. Так, свт. Ириней Лионский пишет: "Невозможно, чтобы Евангелий было числом больше или меньше, чем они есть... суетны и невежественны и, кроме того, дерзки все те, которые искажают идею Евангелия и привносят видов Евангелия больше или меньше сказанных, — одни для того, чтобы казаться, будто они нашли больше, чем истина, другие же, чтобы укорить распоряжения Божии" ("Против ересей", III,11,8-9).

Предисловие к русскому изданию

Я с радостью откликаюсь на просьбу издателей написать краткое предисловие к русскому переводу моей книги, посвященной канону Нового Завета. Теперь у меня появилась возможность, в дополнение к списку литературы, указанному в главе И, указать несколько важных книг и статей, появившихся уже после публикации английского издания моей книги.

У. Кинзиг (W. Kinzig) прослеживает развитие термина «Новый Завет» во II и III столетиях: «The Title of the New Testament in the Second and Third Senturies», Journal of Theological Studies, 45 (1994), pp. 519–544.

Дэвид Тробиш в своей книге «Paul"s Letter Collection: Tracing the Origins» (Minneapolis, 1994) рассматривает первые четыре – в нашем издании – Павловы послания (Римлянам, 1–е и 2–е Коринфянам и Галатам) как сборник, составленный и подготовленный для публикации самим апостолом.

Стивен Вурвинде (S. Voorwinde) в кратком обзоре «The Formation of the New Testament Canon» в «Vox Reformata: Australian Journal of Christian Scolarship» 60 (1995), pp. 4–29, излагает богословское и историческое видение формирования канона Нового Завета.

В диссертации «Die Endredaktion des Neuen Testaments: Eine Untersuchung zur Entstehung der christlichen Bibel» (Fribourg, 1996) Д. Тробиш утверждает, что Новый Завет в той форме, в которой признало его каноническим, не есть продукт многовекового развития, он появился в определенный момент ранней христианской истории (до конца II века).

В книге «The Spirit and the Leter: Studies in the Biblical Canon» (London, 1997) Джон Бартон (J. Barton) исследует сложные взаимоотношения между каноническими текстами Ветхого и Нового Заветов.

В заключение я хочу высказать благодарность всем, кто принимал участие в работе над русским изданием моей книги.

Б. M. М.

Принстон, Нью–Джерси

Предисловие

Эта книга задумана как введение в такую богословскую тематику, которая, несмотря на свою важность и обычный свойственный к ней интерес, редко удостаивается внимания. Всего несколько работ на английском языке посвящены одновременно и историческому развитию канона Нового Завета, и тем сохраняющимся проблемам, которые связаны с его значением.

Слово «канон» греческого происхождения; его использование в применении к Библии относится уже ко времени появления христианства; а идея канона Св. Писания зародилась в недрах иудейской религии. На этих страницах мы раскроем оба этих тезиса, уделяя преимущественное внимание раннему святоотеческому периоду.

Формирование канона было неразрывно связано с историей древней Церкви – как ее институтов, так и литературы. Поэтому нам показалось необходимым представить здесь не только списки тех людей, которые в древности пользовались некоторыми документами, впоследствии признанными каноническим Писанием. Это особенно важно тем читателям, которые мало знакомы с деятельностью Отцов Церкви. Такие биографические сведения обретают подобающее им место в том историческом и географическом контексте, в рамках которого происходило становление канона. И хотя, как выразился однажды Доддс (Dodds), «в истории периодов нет, они есть только в головах историков», – нетрудно с достаточной ясностью выделить те этапы, когда в разных частях древней Церкви стали различать канонические и апокрифические документы.

Мне хотелось бы поблагодарить многих людей и целый ряд учреждений, в той или иной форме принявших участие в создании этой книги. В течение многих лет сменяли друг друга студенты разных лет в моем докторском семинаре по канону в Принстонской богословской семинарии. Там мы читали и обсуждали основные греческие и латинские тексты, имеющие отношение к истории новозаветного канона. Я благодарен тем университетам и семинариям в Северной Америке, Великобритании, Австралии и Южной Африке, которые приглашали меня читать лекции по материалу, представленному на этих страницах. Роберт Бернард и Лорен Стакенбрек напечатали черновую рукопись; первый к тому же составил Указатель. За просмотр окончательного варианта и ценные комментарии я должен благодарить моего коллегу, профессора Раймонда Брауна из Объединенной богословской семинарии. Вновь я должен выразить признательность издательству Оксфордского университета, принявшему эту книгу. Она завершает собой трилогию, посвященную текстам, ранним редакциям и канону Нового Завета. Моя глубокая благодарность и жене Изобель, чью неоценимую поддержку в течение многих лет невозможно передать словами.

Б. M. М.

Принстон, Нью–Джерси

Введение

Определить канонический статус некоторых книг Нового Завета стало возможным в результате продолжительного и постепенного процесса, в ходе которого ряд писаний, признанных авторитетными, был отделен от гораздо более обширного корпуса раннехристианской литературы. Хотя это – один из наиболее важных итогов развития мысли и практики древней Церкви, достоверно установить, кто, когда и как это сделал, невозможно. Наверное, в истории христианской Церкви мало найдется таких удивительных загадок, как отсутствие описания столь важного процесса.

Принимая во внимание недостаточность необходимых сведений, не стоит удивляться тому, что исследовать процесс канонизации новозаветных текстов очень трудно. Немедленно возникает множество вопросов и проблем. Одни из них – сугубо исторические. Например, интересно было бы проследить за той последовательностью, с которой некоторые части Нового Завета обретали статус канонических; каковы были критерии при определении каноничности той или иной книги и какую роль сыграли Маркион и другие еретики в стимулировании процесса. Другие носят чисто текстологический характер. К ним относятся, например, вопросы о том, действительно ли так называемый западный вариант новозаветного текста создавался как средство передачи канонического текста и какие тексты из обильного числа рукописных вариантов можно рассматривать сегодня как канонические. Есть проблемы, которые требуют сугубо богословского решения, причем некоторые из них могут иметь далеко идущие последствия. Центральный здесь – вопрос о том, нужно ли считать канон Нового Завета окончательно сформированным и продуктивно ли искать канон внутри самого канона. Не менее важен и такой вопрос: принадлежит ли канонический авторитет каждой из новозаветных книг по отдельности или же он был придан их собранию. При этом в обоих случаях в силе остается еще один аспект, требующий разрешения: можно ли считать, что канон отражает божественный замысел в контексте истории спасения?

Очевидно, что о таких вещах легче спрашивать, чем находить на них ответы. Может статься, что ответов и нет или ни один из них нельзя признать удовлетворительным.

Несмотря на полное молчание святых Отцов о том, как проходила канонизация, современные ученые единодушны относительно ряда факторов, которые могли способствовать созданию новозаветного канона. Но перед тем, как рассматривать письменные свидетельства и связанные с ними исторические проблемы, полезно будет, хотя бы кратко, остановиться на наиболее надежно установленных вехах, иначе все это может показаться лишь нагромождением разрозненных и неизмеримых деталей.

Отправной точкой нашего исследования будет попытка установить список признанных начальным христианством авторитетов и проследить за тем, как возрастает их влияние.

(1) С первых же дней своего возникновения христианская располагала каноном священных книг – иудейских писаний, изложенных на древнееврейском языке и широко использовавшихся в греческом переводе, названном Септуагинтой. В то время точные границы иудейского канона могли быть еще окончательно не установлены , но входящие в него книги уже обладали соответствующим статусом, на них принято было ссылаться как на «Писание» (ή γραφή) или «Писания» (αί γραφαί), а цитаты из них вводились формулой «как написано» (γέγραπται).

Будучи благочестивым иудеем, Иисус принимал эти Писания как слово Божье и нередко ссылался на них в Своих проповедях и спорах. В этом Ему следовали и христианские проповедники, и учителя, обращавшиеся к Писаниям для того, чтобы выдержками из них подтвердить несомненность христианской веры. То высокое значение, которое придавали в первоначальной Церкви Ветхому Завету (если пользоваться традиционным христианским названием иудейских писаний), обязано прежде всего тому, что современники не сомневались в его боговдохновенном содержании (: и далее).

(2) Наряду с иудейскими писаниями для древнейших христианских общин существовал и другой авторитет – слова Самого Иисуса, передаваемые изустно. Во время Своего общественного служения Иисус не раз подчеркивал, что авторитетность Его высказываний ни в чем не уступает древнему закону, и, располагая их рядом с его предписаниями, говорил, что те исправляются ими, исполняются и даже отменяются. Это ясно видно на таких примерах, как Его мнение о разводе ( и далее или в параллельных местах) или о нечистой пище (). Все они подкреплены так называемыми антитезами, собранными Матфеем в Нагорной проповеди (: «Вы слышали, что сказано древним… а Я говорю вам»).

Поэтому неудивительно, что в ранней Церкви слова Иисуса заучивали наизусть, их бережно сохраняли и цитировали. Они обладали приоритетом по отношению к закону и пророкам, им приписывался равный и даже больший авторитет. Именно к «словам Господним» убежденно обращается, например, апостол Павел – для подтверждения своего учения .

Сначала наставления Иисуса передавались от одного слушателя к другому изустно – они–то и стали первоосновой нового христианского канона. Позже были составлены письменные повествования, где собраны не только запомнившиеся Его высказывания, но и воспоминания о Его делах – милосердии и исцелениях. Часть этих документов и легла в основу известных нам Евангелий. О них–то и говорится в прологе к третьему Евангелию ().

(3) Параллельно с наставлениями самого Иисуса имели хождение апостольские толкования Его деяний и личности, раскрывающие верующим, что значат они для их жизни. Как и проповеди Христа, они адресовались прежде всего тем общинам, которые были созданы в начальный период миссионерства. Более того, именно благодаря таким посланиям можно было до известной степени направлять жизнь этих общин уже после того, как оттуда ушли апостолы, или же отсылать их верующим тех городов, которые они еще не посещали (например, Послания к Римлянам и Колоссянам). Даже критики Павла из коринфской общины признавали, что такие послания были «строгими и сильными» ().

Если Павлу иногда приходилось разрешать какой–либо вопрос, к которому нельзя было непосредственно применить слов Иисуса, он ссылался на свое призвание одного из «получивших милость от Господа быть Ему верным» и «имеет Духа Божия» (). Апостол утверждал, что его наставления и распоряжения исходят от Господа (), Сам Господь говорит его устами (ср.: ).

Не стоит обсуждать здесь, когда и как обрел Павел столь глубокое осознание своей силы, присущей всему его апостольскому служению (); но важно напомнить о поворотном событии его жизни, к которому он постоянно это служение возводит (). Сознавая силу своего призвания, Павел претендовал даже на то, что он может предавать анафеме любое благовествование, исходящее не от Господа (; ср.: ). То же можно сказать и о других учителях апостольского века (, ).

Послания Павла начали распространяться еще при жизни автора . Это видно, например, из апостольского распоряжения о том, что колоссянам и лаодикийцам следует обмениваться посланиями, может быть – в копиях (), а в Послании к Галатам он обращается к «церквам Галатийским» () и настаивает на том, чтобы Первое послание к Фессалоникийцам было прочитано «всем святым братиям» (). Из этого следует, что в то время, очевидно, уже существовало несколько «домашних церквей».

Авторы апостольских посланий убеждены в авторитетности своих слов, но не уверены в том, что их воспримут как неизменный постулат учения и руководства для обустройства христианской жизни. Они писали о насущных, с их точки зрения, проблемах, обращаясь как бы к своим непосредственным слушателям. Естественно, эти послания бережно сохраняли и многократно перечитывали и в тех общинах, которые были первыми их адресатами, и в других, куда доставляли копии этих ценных свидетельств апостольского века .

(4) С годами увеличивалось количество христианской литературы и расширялся регион ее распространения. Так, в конце I века по P. X. Климент Римскийобратился с посланием к Коринфской церкви, а в начале II века св. Игнатий, епископ Антиохии, на пути к своей мученической кончине в Риме разослал шесть коротких посланий различным церквам и одно – Поликарпу Смирнскому. В этой, а чаще – в более поздней христианской литературе II века мы встречаем знакомые нам рассуждения и фразы из апостольских посланий, цитируемых порой особенно выразительно. Каково бы ни было отношение ее авторов к этим апостольским документам, ясно одно – с самого начала те определяли их образ мыслей.

Особую значимость посланий апостолов, которые были соратниками Христа и создавали свои произведения так близко от времени Его земного служения, постоянно подчеркивали, а это способствовало вычленению и объединению этих документов в отдельный корпус писаний, который позволил надежно изолировать их от творений более поздних авторов. Например, послания Климента и Игнатия явно проникнуты духом после–апостольских времен. В них чувствуется некоторая авторитетность, но сознания апостольского приоритета здесь уже нет. Авторы постоянно ссылаются на глубоко почитаемых апостолов, как на столпов уже минувшего века (1 Клим 5:3–7:42:1 и далее; 47:1 и далее; Игнат Тралл 2:2; Магн 6:1:7:2:13:1). Вполне очевидно, что современники могли распознавать тон документов; да так оно и было. Поэтому одни стали идентифицировать как канонические, а другие относить ко все возрастающей группе патристической литературы.

(5) Во II веке выражением «Господь и апостолы» начиналось любое определение, касающееся вероучения или практических проблем. По всей вероятности, вначале местные церкви могли располагать лишь отдельными апостольскими посланиями и, может быть, одним–двумя Евангелиями. Но постепенно к формируемому собранию священных книг, куда входили Евангелия и Послания, добавили две другие – Деяния святых Апостолов и Откровение Апостола Иоанна Богослова. Каноничность первой доказывалась тем, что она продолжала более раннюю книгу евангелиста Луки ( и далее), а вторую причисляли к священным на том основании, что в ней провозглашалось благословение тем, кто читает, слушает и соблюдает «слова пророчества сего» ().

Именно такое публичное чтение христианских книг упоминал св. Иустин Мученик около 150 г. по P. X. Он пишет, что по воскресеньям на литургии принято читать воспоминания апостолов (т.е. Евангелия) или писания пророков (I Апол 47, 3). Таким образом, христианские общины приобретали обыкновение считать апостольские писания равнозначными, в определенном смысле, более ранним иудейским писаниям, и такая литургическая традиция, несомненно, неодинаковая в разных общинах, накладывала отпечаток на сознание древних христиан. Некоторые Евангелия и Послания стали воспринимать как достойные особого почитания и послушания .

(6) Во II и III веках появились переводы апостольских писаний на латынь и сирийский, а частично – и на коптские диалекты . Своим происхождением они, несомненно, обязаны богослужебным нуждам, поскольку за чтением небольших отрывков на греческом следовал их перевод на понятный язык. Вначале перевод был устным, но вскоре христиане получили и письменный. Собрание переведенных таким образом книг составляло корпус Св. Писания в данных регионах, хотя иногда туда включали книги, не признанные священными повсеместно. Например, в Сирийской и Армянской церквах в канон включалось Третье послание апостола Павла к Коринфянам (см. ниже, гл. IX. II).

Так, бок о бок со старым иудейским каноном, никоим образом не замещая его, сложился новый канон, христианский . История его формирования – не серия случайных событий, а длительный и последовательный процесс. Тогда стояла задача не просто собирать, но и отбирать, и даже отвергать. Канон Нового Завета принимали не индивидуальным или соборным волеизъявлением на заре христианской эры – отбор новозаветных книг происходил постепенно, в течение многих лет и под давлением различных обстоятельств, и внешних (см. гл. IV) по отношению к жизни общин, и внутренних (см. гл. XI. I). В разное время и в разных местах давали о себе знать, соответственно, разные факторы. Воздействие некоторых из них было постоянным, другие проявлялись лишь время от времени. Какие–то были местного масштаба, другие действовали всюду, где бы ни пускала корни .

Данные, подтверждающие вышеприведенные соображения, собраны в главах второй части. Это – свидетельства из писаний Отцов Церкви, характеризующие те этапы, которые прошел процесс канонизации. В раннем периоде, так называемом апостольском веке, обнаруживаются лишь свидетельства о том, что в различных местах существует одно из Евангелий или новозаветных Посланий. В жизни следующих христианских поколений постепенно из общей массы выделяются Евангелия и ряд посланий, приписываемых апостолу Павлу и другим руководителям апостольской Церкви. Наконец, после многих лет, в течение которых появлялись и исчезали книги местного или временного значения (см. гл. VII), впервые был поставлен вопрос о границах новозаветного канона – в Пасхальном послании Афанасия, епископа Александрийского, написанном в 368 г. Однако, как следует из наших дальнейших рассуждений, не все в Церкви были готовы принять канон в редакции Афанасия; в последующие века наблюдались незначительные колебания и на Востоке, и на Западе. Таков сюжет долгой и увлекательной истории о том, как формировался и признавался канон Нового Завета.

(Philadelfia, 1971). Обратим внимание и на выражение «памятовать слова Господа Иисуса» в и утверждение, что «сама рукопись (ιδιόχειρος) евангелиста благодатью Божьей до сих пор сохраняется в главной церкви Эфеса и почитаема верными» (Migne, Patmlogia Graeca, xviii. 517D; см. также Juan Leal, « El autograft) del IV Evangelio y la arqueologia», Estudios ecclesiasticos, xxxiv 1960., pp. 895–905, особенно 903–905). Об авторских рукописях новозаветных книг см. также Eberhard Nestle, Introduction to the Textual Criticism of the Greek New Testament, 2nd ed. (London, 1901), pp. 29–31, и фрагмент письма, приписываемого Клименту Александрийскому (см. pp. 132–133 внизу).

Помимо христианской литературы, созданной апостольскими Отцами и апологетами (которые рассматриваются в следующих главах), нельзя не заметить отголосков некоторых новозаветных книг в таких сборниках, как 3–я Книга Ездры и Завет двенадцати патриархов.

См. Paul Glaue, Die Vorlesung heiliger Schriften im Gottesdienste; 1 Teil, Bis zur Enstehung der altkatolischen Kirche (Berlin, 1907), и критический комментарий CR. Gregory «The Reading of Scripture in The Church in the Second Century»,American Journal of Theology, xiii (1908), pp. 86–91. (книга Adolph von Harnack Bible Reading in the Early Church (London, 1912) в основном посвящена практике индивидуального чтения Св. Писания).

Об истории создания этих переводов см. монографию автора The Early Versions of the New Testament, their Origin, Transmission, and Limitations (Oxford, 1977).

Как показал фон Гарнак (The Origin of the New Testament New York, 1925., p. 5), у Церкви было четыре варианта: а) включить в канон только ; б) расширить Ветхий Завет, в) исключить Ветхий Завет; г) сформировать новое каноническое собрание текстов.

Краткая история канона Нового Завета

Канон Священного Писания — это собрания богодухновенных священных книг, собранных, принятых и утвержденных, как основа Божьей истины для людей, избранным народом Божиим как в ветхозаветный, так и в новозаветный периоды.

Новозаветный канон составлялся и определялся постепенно с тщательным исследованием подлинности происхождения, достоверности излагаемого и святого достоинства книг.

Первоначально священными книгами христиан были книги Ветхого Завета, канон которого был получен от Израиля.

История новозаветного канона протекала в течение длительного периода, когда были созданы (I в.), отделены и собраны в один сборник (II-III вв.) и утверждены Церковью (IV в.) 27 богодухновенных книг Нового Завета, в отличие от книг, которые являлись результатом лишь человеческого ума и воли, и поэтому не могли быть основополагающими в деле спасения. Историю канона Нового Завета принято делить на три периода.

I. Первый период новозаветного канона

Период деятельности Иисуса Христа и апостолов (I в. н.э.).

Слово и учение Иисуса Христа обладали великой силой. Своим словом Он творил чудеса: исцелял больных, воскрешал мертвых, успокаивал бури и т.п. Многие стремились услышать Его и приблизиться к Нему.

Иисус Христос учил устно и, по-видимому, не оставил Своих личных писаний. Своим ученикам Он оставил Свое великое учение и святое повеление: продолжать служение словом проповеди (Матф.28,19), свидетельствовать о Нем (Деян.Ап. 1,8), благовествовать о спасении (Марк. 16,15-16).

Христос оставил Своим ученикам обетование: «Когда же придет Он, Дух истины, то наставит вас на всякую истину; ибо не от Себя говорить будет, но будет говорить, что услышит, и будущее возвестит вам» (Иоан.16,13). После исполнения Духом Святым апостолы свидетельствовали «о том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши», «не хитросплетенным басням последуя, но будучи очевидцами Его величия» и что «Дух давал им провещавать» (1 Иоан.1,1; 1 Петр.1,16; Деян.Ап.2,4). Вначале это была лишь устная проповедь, а затем нужды многочисленных церквей могли быть удовлетворены только письмами (посланиями) и записанными благовествованиями — свидетельствами о Христе. Дух Святой побудил Своих избранников описать не только жизнь и смерть Христа, но и деяния апостолов по созиданию Церкви, а также даровал пророческое откровение будущего.

Так возникли книги Нового Завета, без всякого заранее обдуманного человеческого плана и намерений, но вдохновением Божиим первых тружеников христианских церквей. Евангелист Лука в начале своего Евангелия пишет, что «многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях» (1,1), и мы можем предполагать, что он имел в виду Матфея, Марка, послания апостолов и другие книги.

Написанные апостолами книги быстро стали достоянием верующих. Апостол Петр пишет о всех (многочисленных) посланиях ап.Павла, не определяя их числа, и в других апостольских писаниях (2 Петр.3,16). Ап.Павел предписывает читать его послания и собирать их (Кол.4,16). Как свидетельствуют древние авторы — Климент Александрийский, Евсевий, Федор Мопсуетский и др., а также содержание Евангелия Иоанна — апостолу Иоанну были известны первые три Евангелия.

Мы не имеем твердых дат написания всех книг Нового Завета (Деян.Ап.1,7), но ученые исследователи Нового Завета сделали много в этом отношении. Все книги Нового Завета были написаны в течение 50-60 лет, между 40 и 100 гг. по Р.Х. В отношении указанных дат имеются расхождения у разных авторов по разным причинам. Одна из таких причин та, что начало нашего летоисчисления (новой эры, от Р.Х.) не совпадает с годом рождения Иисуса Христа. Исторически обосновано, что Христос родился в 4-5 году до начала принятого летоисчисления. Монах Дионисий Малый (VI в.), который является автором этого летоисчисления, ошибся на несколько лет. Ниже мы предлагаем научно наиболее обоснованную хронологию 1-го столетия, но некоторые даты в ней имеют предположительный характер и даются лишь для представления об общем порядке исторических событий.

Хронологическая таблица важнейших событий первого столетия н.э.

II. Второй период новозаветного канона (II в.н.э.)

Второй период истории Нового Завета характеризуется тем, что вместо апостолов Церковью стали руководить ближайшие их сотрудники и ученики, так называемые в богословии отцы и учителя Церкви. Являясь живыми свидетелями и сотрудниками апостолов, они приняли от них написанные ими Священные Писания и опыт священнодействия, и в свою очередь сами писали и подтверждали то, что видели, слышали и чему были свидетелями.

Из сочинений непосредственных учеников апостолов, а затем их ближайших преемников сохранились послания: Варнавы (50-100 гг.), Климента Римского, Игнатия Богоносца (епископ 60-107), Поликарпа (уч.ап.Иоанна), Иринея (130-202), Папия и других.

Они были членами церквей в разных местах, но их произведения свидетельствуют, что они знали книги Нового Завета, изучали и почитали их как Священные Писания. Они были служителями Нового Завета (см.История христианства; лекция 2 и 3) и их труды содержали много выдержек из книг Нового Завета. Неудивительно, что шотландский ученый Гайль, занимавшийся духовной литературой первых веков, нашел «рассеянным в ней» весь Новый Завет, исключая немногие стихи.

Варнава, друг и сотрудник апостола Павла, в своем послании упоминает два точных места из Матфея: «Я пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию» (11,13); «Много званных, но мало избранных» (22,14). Приводя последнюю ссылку, Варнава добавляет «как написано».

Климент Римский был первым епископом Римской церкви. В своих сочинениях он неоднократно приводит выдержки из Нового Завета. Историк Евсевий в своей истории Церкви пишет, что Климент перевел Послание к Евреям на греческий язык.

Игнатий был епископом Антиохийским с 67 по 107 год. Историки Евсевий и Иероним считают, что он, вместе с Поликарпом и Папием, был учеником апостола Иоанна. Во время гонений христиан при императоре Трояне, он написал несколько посланий во время следования в Рим на казнь в 107 году. В этих посланиях он очень часто приводил выдержки из всех четырех Евангелий.

Поликарп был епископом Смирнской церкви свыше сорока лет. При императоре Марке Аврелии он был сожжен на костре. В своих посланиях, написанных незадолго до смерти, он приводит выдержки: Матф.5,3.10; 6,13; Марк.14,28; Лук.6,37-38 и др.

Епископ Лионский Ириней в своей пятой книге против ересей пишет, что Папий, епископ Иеропольский, написал книгу: «Изъяснение Господних изречений». Хотя эти книги не сохранились, но историк Евсевий приводит некоторые отрывки из них, в которых имеется 120 текстов.

Иустин (казнен в 166 г.) пишет, что Евангелия читали в церквах вместо Ветхого Завета, как замену живого слова апостолов и как Св. Писание.

Особенно следует остановиться на Маркионе, которого считают еретиком. По свидетельству Тертуллиана, он имел собрание новозаветных книг, состоящее из десяти посланий апостола Павла и одного Евангелия. Это показывает, что уже в первой половине 2-го столетия все эти драгоценные книги были у члена маленькой отдаленной церкви г.Синопа, вблизи Черного моря, где жил Маркион.

От второго столетия до нас дошло достаточное количество исторических документов, подтверждающих, что все книги Нового Завета были известны христианам в разных местах тогдашнего мира. Очень важны для подтверждения того, что канон Нового Завета был известен во II веке, следующие документы:

а) Древнесирийский перевод Нового Завета — «Пешито». Он содержит: 4 Евангелия, Деяния апостольские, 13 посланий апостола Павла, Послание к Евреям, 1 Петра, 1 Иоанна и Иакова. Этот перевод содержит те же книги, о которых с определенностью свидетельствует Ириней, Тертуллиан и Климент.

б) Древний каталог канонических книг на италийском языке (II в.). Этот каталог — Мураториев отрывок в начале прошлого века был найден в Милане. Автором этого отрывка ученый Мураторий считает римского пресвитера Кая. Мураториев канон с достоверностью признает книги: 4 Евангелия, Деяния апостолов, 13 посланий ап. Павла, послания ап.Иоанна, Иуды и Откровение Иоанна. Что же касается остальных посланий, то нельзя установить полностью содержание этого древнего документа, так как окончание его повреждено и нельзя прочитать его.

Следовательно, уже во втором веке канонические книги Нового Завета были известны всему христианскому миру и имелись первые переводы. «Пешито» в Сирии, Ириней в Малой Азии, Климент в Египте и на Востоке, Тертуллиан в Северной Африке, Мураториев канон в Италии и другие подтверждают исторически достоверную известность канонических книг Нового Завета.

III. Окончательное утверждение новозаветного канона (III-IV в.н.э.)

Третий период истории новозаветного канона характеризуется соборным церковным утверждением новозаветного канона в его настоящем составе.

В этот период церковные соборы, поместные церкви, ученые богословы и служители Церкви выразили определенную ясность в отношении состава канона Нового Завета.

Климент Александрийский (150-215), выдающийся богослов, в конце 2-го века сделался главой знаменитого училища Александрии. Он оставил после себя много сочинений, некоторые из них дошли до нас, как-то: «Увещание к язычникам», «Педагог», «Строматы», «Кто из богатых спасется». Во всех своих трудах он приводит многочисленные места Священного Писания, подлинность и истинность которых не подлежит сомнению.

Тертуллиан, знаменитый учитель церкви (150-222), написал много сочинений в защиту христианства. Его знаменитая Апология и другие произведения подтверждают его глубокое знание книг канона Священного Писания. В его книгах насчитывают около 3.000 стихов Нового Завета.

Ориген (185-254), знаменитый учитель церкви и ученый богослов, с детского возраста под руководством Климента Александрийского изучал Священное Писание. Он написал много сочинений, которые посвящены толкованию книг Нового Завета. Его сочинения «О началах», «Толкование Евангелия от Матфея», «Толкование Евангелия Иоанна», «Ответ Цельсу» — содержат много дословных выдержек из всех книг Священного Писания (около 6.000).

Как богослов, Ориген много потрудился над обоснованием канона Нового Завета.

Известный церковный историк Евсевий Кесарийский (267-338) принимает за канон почти все книги Нового Завета.

Епископ Афанасий Александрийский в 39-ом пасхальном послании, написанном им около 365 года, приводит полностью все книги Новозаветного канона. Лаодикийским (363), Игшонейским (393) и Карфагенским (397) христианскими соборами был окончательно утвержден известный нам состав канона Нового Завета.

В то время существовало много других книг, также называемых Евангелиями и Посланиями апостолов, но с легендарным изложением событий. Если сравнить книги Священного Писания с этими апокрифами, то становится ясным, что канонизация была не случайной, а строго обоснованной. От апокрифов канонические книги ясно выделяются простотой, высотой мысли и духа, ясностью и законченностью повествования. Апокрифы дают отрывки, изложенные очень туманно (гностические Евангелия), представляют смесь легенды и фактов. Но и их появление свидетельствует о древности Евангелий, как первоисточнике.

Интересно, что само устройство первохристианской церкви гарантировало основательность канонизации. Церковь представляла собой рассеянное множество свободных общин, объединенных одним духом и одной верой. Несмотря на это, в разных местах далеко расположенных друг от друга христианские общины свободно и самостоятельно издревле признали одни и те же Евангелия и весь канон.

Осторожность видна и из продолжительности процесса канонизации Нового Завета от конца I в. до IV века. Для Церкви новозаветный канон имеет величайшее значение. Все книги Нового Завета представляют единое целое.

Основная тема книг Нового Завета

ЕВАНГЕЛИЯ: Иисус Христос — Спаситель мира (Иоан.3,16).

ЕВ. МАТФЕЯ: Иисус Христос, как Мессия и Царь (1,1; 27,37).

ЕВ. МАРКА: Иисус Христос, как слуга, как раб (Ю,45).

ЕВ.ЛУКИ: Иисус Христос, как человек, как «Сын человеческий» (23,47).

ЕВ. ИОАННА: Иисус Христос, как вечный Сын Божий (3,16; 20,1).

ДЕЯН.АПОСТОЛОВ: Деяния Духа Святого в Церкви (1,8).

ПОСЛАНИЕ ИАКОВА: оправдание через дела веры (2,26).

I ПОСЛ. ПЕТРА: святые Божии, как священство святое (2,9).

II ПОСЛ.ПЕТРА: владычество Божие над вселенной (3,10-13).

I ПОСЛ. ИОАННА: жизнь общения с Богом любви — её радость, победа и безопасность

II ПОСЛ. ИОАННА: хождение в истине, предостережение от лжеучителей

III ПОСЛ. ИОАННА: хождение в истине, гостеприимство и опасность высокомерного пастырства

ПОСЛ. ИУДЫ: соблюдение веры и сохранение себя от падения при отступничестве

ПОСЛ. К РИМЛЯНАМ: оправдание верою, независимо от дел закона (3,28; 1,16-17).

I ПОСЛ. К КОРИНФЯНАМ: порицание и поучение (1,2).

II ПОСЛ. К КОРИНФЯНАМ: утешение, дисциплина, благотворительность.

ПОСЛ. К ГАЛАТАМ: «Закон был для нас детоводителем ко Христу, дабы нам оправдаться верою»(3,24).

ПОСЛ. К ЕФЕСЯНАМ: иудеи и язычники во Христе составляют одну Церковь — тело Христа (1,22-23; 3,6; 5,30).

ПОСЛ. К ФИЛИППИЙЦАМ: христианское единство — необходимость; чувствования Иисуса в верующих (1,1-3; 3,6).

ПОСЛ. К КОЛОССЯНАМ: Божественность, слава и величие Христа (1,18; 2,6; 3,11).

I ПОСЛ. К ФЕССАЛОНИКИЙЦАМ: пришествие Иисуса Христа за Своими (1,10; 4,13-18).

II ПОСЛ. К ФЕССАЛОНИКИЙЦАМ: явление Иисуса Христа: с ангелами и Своим народом (1,7-8).

I ПОСЛ. ТИМОФЕЮ: «Как должно поступать в доме Божием»; «Будь образцом для верных» (3,15; 4,12).

II ПОСЛ. ТИМОФЕЮ: преданность Господу и истине (1,8,12;16,2,15).

ПОСЛ. ТИТУ: поучения для церкви и тружеников (2,7-8.13-15).

ПОСЛ. ФИЛИМОНУ: христианское прощение: прими; «Считай это на мне» (12,15.17-18).

ПОСЛ. К ЕВРЕЯМ: Тень и истина, книга сравнений.

ОТКРОВЕНИЕ: откровение Иисуса Христа, Иисус как Победитель. Все периоды, после которых будет новое небо и новая земля (1,19; 21,1-2).

Евангелие

Евангелие — греческое слово, обозначающее добрую, радостную и благую весть. В Новом Завете это выражение означает: а) благую весть о Христе; о примирении через Него людей с Богом; о Его учении и царстве (Матф.4,23; Марк. 1,15; 2 Кор.4,4); б) всё христианское учение о спасении грешников через веру в Спасителя и проповедь об этом (Римл.1,1.16; 2,16; 1 Кор.15,1-4; 2 Кор.11,7; Ефес.1,14; 6,15 и др.)

Довольно долго свидетельство об Иисусе Христе — Его жизни и учении — передавалось устно. Сам Господь и Учитель Христос не оставил записей, ученики Его были «некнижные и простые» (Деян.Ап.4,13), хотя и грамотные, и среди первых христиан было мало «мудрых по плоти, сильных и благородных» (1 Кор. 1,26). Поэтому вначале большее значение имела устная проповедь, чем письменная. Но затем Бог усмотрел необходимость, чтобы очевидцы составили письменные свидетельства о Христе. Евангелисты, как видно из Ев.Иоанна 21,25, не намеревались сообщать все речи и дела Христовы (Иоан.20,31). Евангелист Лука сообщает, что «многие начали составлять повествования» о Христе, которые не давали достаточного утверждения в вере (Лук. 1,1-4). Каноническими признаны четыре Евангелия: от Матфея, Марка, Луки и Иоанна.

Первые три Евангелия очень схожи в подборе содержания и в форме изложения. В богословии их называют синоптическими (греч.- синоптики — вместе или одинаково смотрящие).

Четвертое Евангелие сообщает другие изречения и события из жизни Иисуса Христа; по слогу оно также значительно отличается от первых.

Четвероевангелие

Первохристианская церковь смотрела на четыре Евангелия, как на одно Евангелие, одну благую весть о Христе в четырех изложениях. Почему Церковь приняла не одно Евангелие, а четыре? На это Иоанн Златоуст пишет: «Неужели один евангелист не мог написать всего, что нужно. Конечно мог, но когда писали четверо, писали не в одно и то же время, не в одном и том же месте, не сговариваясь между собою, и при всем том написали так, что все как будто бы одними устами произнесено, — то это служит сильнейшим доказательством истины. Но скажешь: имеется, однако же, противное, ибо четыре Евангелия нередко отличаются в разногласии. И это есть верный признак истины. Ибо если бы Евангелия во всем в точности были согласны между собой, даже касательно отдельных слов, то многие не поверили бы, что писались они не по взаимному соглашению. Теперь же находящееся между ними небольшое разногласие освобождает их от всякого подозрения. В главном, составляющем основание нашей жизни и сущность проповеди, ни одно из них ни в чем и нигде не расходится с другим, — в том, что Бог соделался человеком, творил чудеса, был распят, воскрес, вознесся на небо» (Беседы на Ев.Матф. 1ч.).

Ириней находит особый символический смысл в Четвероевангелии. Он пишет, что так как в четырех сторонах света рассеяна церковь, то свое утверждение надлежало ей иметь в четырех столпах, веющих нетлением и оживляющих род человеческий. Всеустрояющее Слово, восседающее на херувимах (Иезек.1 гл.), дало нам Евангелие в четырех видах, но проникнутое одним духом (Пс.79,2).

Евангелисты Матфей и Иоанн были апостолами и очевидцами служения Христа, а Марк и Лука были учениками апостольскими. Марк, возможно, был очевидцем служения Христа в последний период Его жизни. От глубокой древности сохранилось свидетельство, что Евангелие от Марка написано под личным руководством ап. Петра. Евангелист Лука пользовался свидетельством близких ко Христу и записями о жизни и учении Христа, существовавшими до него. Как близкий друг и последователь ап. Павла, Лука отразил в своем Евангелии воззрения величайшего из апостолов.

Таким образом, можно сказать, что Евангелия по сути происходят от четырех апостолов: Матфея, Петра, Павла и Иоанна.

Заглавия каждого из четырех Евангелий не были даны самими евангелистами. Но они очень древнего происхождения, так как были уже известны Иринею (130-202 гг.), Клименту Александрийскому (150-215 гг.) и другим христианским писателям II века.

Взаимосвязь Евангелий

Каждое из четырех Евангелий имеет свои особенности, и больше всех Евангелие от Иоанна. Три первых, как уже было сказано выше, между собою имеют много общего, что довольно заметно.

Еще знаменитый христианский историк и писатель Евсевий Памфилий (263-340), епископ Кесарийский в IV веке разделил Евангелия на части и заметил, что многие из них имеются во всех трех синоптических Евангелиях. Экзегеты продолжали эту работу и выявили, что количество общих для синоптиков стихов достигает 350.

У Матфея 350 стихов свойственны только ему; у Марка таких стихов — 68, а у Луки — 541. Сходство, главным образом, замечается в передаче изречений Христа, а различия в повествованиях. Некоторые отрывки у всех трех евангелистов идут в одной и той же последовательности, как, например: искушение и выступление в Галилее; призвание Матфея и разговор о посте; срывание колосьев и исцеление сухорукого; утешение бури и исцеление гадаринского бесноватого и т.д.

Что касается различий, наблюдаемых у синоптиков, то их очень мало. Только Матфей и Лука приводят нагорную проповедь Иисуса Христа, сообщают историю рождения и младенчества Иисуса Христа. Один Лука говорит о рождении Иоанна Крестителя. Имеет место различие подробностей, выражений и формы описываемых событий.

Такое явление сходства и различия в синоптических Евангелиях давно обращало на себя внимание экзегетов, а также и других исследователей Писания, так что в богословии этот вопрос выделен отдельно и назван «синоптической проблемой».

Иисус Христос и Его ученики говорили и проповедовали, по-видимому, на арамейском языке, т.е. разговорном языке населения Галилеи. Они также знали и государственный язык Востока Римской империи того времени — эллинский (греческий), конечно, в виде местного диалекта. Евангелисты передали в греческом оригинале арамейское произношение некоторых слов («талифа-куми» — Марк. 5,41; «еффафа» — Марк.7,34; «или, или; лама савахфани» — Марк. 15,34).

Синоптическая проблема рассматривает прежде всего то, что слова Христа и проповедь о Нем прошли путь: запечатления в памяти — устное повествование (проповедь) — перевод с арамейского на греческий — письменное изложение. Письменное повествование — более последовательное, согласованное и отшлифованное, чем устное. То же относится к устным и письменным переводам.

На греческом языке Евангелие от Марка было первым. Ев.от Марка состоит из 661 стиха, по крайней мере, 610 повторяются или у Матфея, или у Луки, а большая часть входит в оба Евангелия. Согласованность Матфея и Луки проходит через Ев.от Марка. Где нет их близости с Марком, там они расходятся между собой.

Евангелисты-синоптики повествуют, главным образом, о деятельности Христа в Галилее, о чудесах, притчах и внешних событиях; Иоанн — о деятельности Христа в Иудее, освещая больше духовную сущность Иисуса. Но, конечно, отчетливо заметно согласие, близость синоптиков и Иоанна.

Синоптики не рассказывают о воскрешении Лазаря, но Лука хорошо знаком с его сестрами в Вифании, и изображенный им немногими штрихами характер сестер согласуется с их образом действий при смерти и воскресении Лазаря.

Беседы Христа у синоптиков популярны, ясны и состоят из наглядных притч и примеров. У Иоанна беседы глубоки, таинственны, часто трудны для понимания, как будто предназначены не для толпы, а для тесного круга учеников. Но одно не исключается другим: различные способы речи могли диктоваться различными условиями и обстоятельствами. Христос был бы не понятен как Богочеловек, если бы не было таинственно-возвышенных бесед, которые излагаются у Иоанна.

И синоптики, и Иоанн подчеркивают божественную и человеческую сущность Христа, в большей или меньшей степени. Сын Божий у Иоанна есть также и истинный Человек, Который идет на брачный пир, дружески беседует с Марфой и Марией, плачет у гроба Своего друга Лазаря.

Таким образом, синоптики и Иоанн дополняют друг друга и в совокупности дают совершенный образ Христа. Древние христианские писатели символом четырех Евангелий считали таинственную колесницу, которую пророк Иезекииль видел при реке Ховаре (Иез. 1,5-26). Четырехлицые существа пророческого видения представляли человека, льва, тельца и орла. Эти существа стали эмблемами Евангелистов в христианском искусстве с V века.

Мы имеем Евангелие от Матфея, от Марка и др., то есть в изложении евангелиста, согласно Матфею, через Матфея и т.н. Перед нами Евангелие Иисуса Христа по Матфею, слышавшему его от Иисуса Христа и написавшему его по вдохновению свыше.

Подлинность и достоверность Нового Завета

Земная жизнь Иисуса, совершенные Им чудеса, Его учение, смерть и воскресение, а затем самоотверженная проповедь апостолов в разных странах — были величайшими историческими событиями, которые запечатлены не только апостолами, но и другими писателями. К сожалению, иудейские войны 66-73 гг. и 132-135 гг., как ураган бушевавшие по Палестине, смели на своем пути многие свидетельства о благословенном пребывании Христа на земле. Кроме того, ожесточенные гонения на тех, кто исповедовал Христа и Его учение, вело к смерти христиан и истреблению их священных книг, и всего их имущества.

Все письменные произведения первых веков христианства, которые не вызывают ни малейшего сомнения в их подлинности и подтверждают истинность и достоверность Нового Завета, можно разделить на три группы:

1. Книги верных последователей Христа. К ним относятся книги мужей апостольских и их учеников, а также обратившихся ко Христу языческих философов и ученых. К первым относятся Варнава, Климент Римский, Игнатии Богоносец, Поликарп, Папий и др. К христианским писателям II века из язычников, поверившим во Христа в зрелом возрасте, известны: Иустин-философ, Ириней, Тациан, Климент Александрийский, Афиногор, Феофил, Ориген и др.

2. Талмуд, апокрифы, книги еретиков Василида, Карпокрита, Валентина, Птоломея, Маркиона и др., а также книги противников христианства, таких как Цельс.

3. Произведения историков и политических деятелей: К.Тацит (55-120), Иосиф Флавий (37-96), Плинии Младший (61-113), Светоний (70-140) и другие, которые в своих трудах писали о Христе, апостолах и христианах.

Итак, в подлинности книг Нового Завета, и прежде всего Евангелий, убеждают свидетели глубокой древности (I и II вв.): непосредственные ученики апостолов, языческие философы, обратившиеся ко Христу, еретики и враги христианства, историки и политические деятели того времени. Эти свидетели не думали, что через 18-19 столетий их сочинения будут глубоко изучаться.

Если бы враги христианства, такие как Целъс, Маркион, Валентин и другие сомневались в подлинности Евангелий, то они не ссылались бы на эти книги и стремились бы обосновать свои сомнения. Но в их писаниях видно, что они на основании всесторонних исследований признают, что Евангелия являются несомненными писаниями известных авторов.

И языческие ученые, ставшие христианами, философы Иустин, Тациан, Климент и другие, неужели могли бы в поисках истины принять такие книга, в подлинности которых не удостоверились после тщательного исследования!

А непосредственные ученики апостолов, видевшие своими глазами авторов Священных Писаний, знавшие их лично, из их уст слышавшие благую весть и, может быть, списывающие для себя Писание с оригиналов, — неужели они могли приводить в своих посланиях что-то другое?

В правдивости показаний всех этих свидетелей, по отношению к рассматриваемому нами вопросу, сомнений быть не может. Все они свидетельствуют, что признавали Евангелия подлинными произведениями апостолов и их учеников, на основании глубокого серьезного убеждения.

Почти две тысячи лет тщательного изучения Нового Завета верующими и неверующими не опровергло достоверность и подлинность этих древних книг.

Подлинность новозаветных писаний доказывается еще следующими данными:

1. В них исторически верно представляется сложная политическая обстановка Палестины того времени. Исторические данные (особенно книги И.Флавия) подтверждают это.

2. Географическое описание страны в Новом Завете истинно отражает положение Палестины в I веке, перед опустошительными иудейскими войнами.

3. Описание религиозно-храмовой жизни евреев соответствует историческим данным периода жизни Иисуса Христа.

4. Слог и форма письменности Нового Завета относится к I в.

5. Искренностью, простотой, скромностью дышат писания учеников Христа. В них нет и следа обмана или желания приобрести благосклонность читателей, показать себя в лучшем свете. Здесь только свидетельство очевидцев и других достоверных свидетелей (Иоан.19,35; 1 Иоан. 1,1; Лук, 1,1-3).

Новозаветные писатели скромно умалчивают о себе, не раскрывают своих и чужих недостатков. Ап.Павел не скрывает, что он был гонителем Церкви. Евангелисты не утаивают, что ученики Христа имели маловерие, сомнения, недопонимания и неверность Христу. Но, пройдя через эти духовные болезни, они сознательно удостоверились в том, что их Учитель Иисус Христос истинно Сын Божий, Мессия, обещанный пророками. В своих книгах они не освещали Иисуса своим светом, не истолковывали Его слова и дела. Они отставили в сторону свою личность, свое «я», давая возможность Христу Самому действовать и говорить. Человеческая душа видит в Евангелии истину, идеал Человека, характер Христа, Его дела, Его учение. Его жизнь и смерть дают нам образ совершенной святости, безгрешности. Его мудрость, превосходящая человеческое знание и доступная младенцам; Его кротость, сочетающаяся с пламенной ревностью о доме Отчем; Его любовь — одухотворенная, глубоко личная, простирающаяся с высоты Голгофского креста… властно убеждают нас. Вечное Евангелие несет миру спасение через Христа. Цель писанного Нового Завета — созидать живое Евангелие в людях, воплощая в их сердцах характер, образ и дух Христа.

Контрольные вопросы

1. История канона Нового Завета.

2. Перечислите некоторые важнейшие события первого столетия.

4. Утверждение канона Нового Завета.

5. Основная тема нескольких книг Нового Завета.

6. Евангелие. Взаимоотношения Евангелий. Синоптические Евангелия. Синоптическая проблема.

7. Подлинность и достоверность книг Нового Завета.