Согласно Священному Закону, когда у главы семьи и хозяина дома рождались внуки и голова покрывалась сединой, он должен был стать отшельником. Его ждала резкая перемена в жизни и нелегкий путь к спасению – жизнь отшельника была сопряжена со многими трудностями, страданиями и лишениями. То, что в Священном Законе отводилось особое место аскетизму и отшельничеству, говорит о том, насколько успешно брахманы сумели освоить и внедрить в жизнь общества идеи, возникшие еще до появления ариев. Возможно, аскетами чаще становились не на том этапе жизни, который был предписан Священным Законом, а раньше. Иногда отшельники жили в одиночестве в глуши густых лесов, занимаясь самоистязанием с тем, чтобы усмирить плоть и таким образом высвободить дух и обеспечить духовное развитие и совершенство. Другие селились на окраинах городов и деревень, сидя вокруг горящих костров даже в самую сильную жару, лежа на ложе из гвоздей, подвешивая себя вверх ногами на длительное время или держа руки над головой до тех пор, пока мышцы полностью не атрофировались.

Отшельник перед своим жилищем

Бывало, что они жили вместе в хижинах под руководством наставника (гуру), некоторые избирали путь странников, собирая подаяние в специальные чаши и рассказывая о своей вере тем, кто готов был их выслушать. К ним относились с большим уважением. Полагали, что аскеты обладают сверхъестественными возможностями. Аскеты, достигшие совершенства, могли заглянуть в прошлое, глубоко понимать настоящее и предвидеть будущее. Считалось, что их часто посещают боги, которые специально сходят на землю для того, чтобы побеседовать с отшельниками, что аскет может уничтожить целые города, наслав на них голод, болезни или врагов, а также защитить город от этих напастей. К тому же он полностью освобождался от любых плотских пут и телесных желаний. Его познания о вселенной были столь глубоки и всеобъемлющи, что он не мог их выразить словами, хотя некоторые секты аскетов и пытались это сделать. Именно эти попытки стали основой той мистической и кажущейся сверхъестественной доктрины, которая оказала глубокое воздействие на развитие религиозных взглядов в Индии.

Жизнь аскета была, таким образом, очень жесткой и суровой. В награду он получал блаженство. Конечно, не все аскеты были искренни, среди них встречались и обманщики, но таковых, безусловно, было меньшинство. Отшельника можно было узнать по спутанным волосам, изможденному виду, коже, обтягивающей выступавшие кости. Если на нем была какая-то одежда, то лохмотья. Если же он был странником, то через плечо у него висел сосуд для сбора подаяний, маленький кувшин для воды, другие предметы. В сезон дождей аскеты хоронились в лесах или горных пещерах.

Считается, что буддисты начали создавать монастыри, пытаясь использовать институт аскетизма и упорядочить его. Но как бы ни объяснять причину, строительство монастырей сформировало определенный монашеский уклад, который распространялся по всему обществу. Ко времени правления Ашоки территория Индии была покрыта вихарашами, представлявшими собой одновременно и храмы и монастыри. Таким образом, произошло некоторое упорядочение аскетизма и встраивание его в ткань общественной жизни.

Жизнь в пустыни; на заднем плане – небольшая ступа

Некоторые монастыри находились под покровительством царей и становились настоящими центрами образования. Один из них, Наланду в Бихаре, мы уже упоминали. Он был создан во времена правления Гуптов, хотя центр монашеской жизни существовал здесь, вероятно, и раньше. Другие монастыри были невеликими по размеру и практически функционировали только во время сезонов дождей, когда в них находили прибежище. В остальное время монахи обычно совершали паломничества по священным буддийским местам. В древности монастыри представляли собой группу небольших хижин, стоявших вокруг открытой площадки. Этот нехитрый тип застройки лег в основу традиционной планировки. Небольшие сооружения, где жили и молились монахи, располагались с трех сторон вокруг двора. В центре находилась веранда. Здания строили в основном из дерева, иногда они были двухэтажными, имели крышу цилиндрической формы и фронтоны в форме конской подковы. Вход украшала деревянная резьба, имелся и балкон, с которого можно было наблюдать за проходившими внизу процессиями.

Между III в. до н. э. и II в. н. э., а также триста лет спустя, когда возрождалась монастырская жизнь, в Западной Индии монастыри, как и храмы, вырубали в скалах. В определенном смысле это было возвращение к старинной традиции, когда отшельники жили в естественных скальных пещерах. Разница состояла в том, что монастыри, высеченные в скалах, имели не только религиозное значение, но и являли собой пример технического и архитектурного совершенства. Типичный скальный монастырь древних времен состоял из большого центрального помещения, куда вел ход от веранды или портика, расположенного на открытом воздухе. За пределами главного зала размещались квадратные жилища-кельи для монахов.

Архитектура пещерных храмов удивительным образом копировала архитектуру традиционных деревянных зданий со всеми стыками и креплениями, которые были воспроизведены в камне. Дерево использовалось для отделки как внутри храма, так и снаружи.

В Восточной Индии в районе V в. строили монастыри из кирпича. Такие сооружения встречаются на родине Будды, где много священных мест, связанных с разными эпизодами его жизни, – например, Олений парк в Сарнатхе, где он достиг просветления, или Кушинагара, где он умер и достиг нирваны. Монастыри обычно возводили на высоком цоколе, сложенном из твердого сформованного кирпича, который украшали лепниной.

Некоторые буддийские сообщества насчитывали сотни, иногда тысячи человек. В них входили монахи и послушники, слуги и рабы, а также паломники. Монастырь строился по старой традиции, в центре располагалась своего рода веранда, а вокруг нее отдельные кельи-жилища. Во дворе находилась ступа, символизирующая холм, под которым были захоронены мощи Будды или другого святого, или храм.

Обстановка каждой кельи состояла из простой кровати вроде деревенской, стула со спинкой, плевательницы, нескольких циновок и хлопчатобумажных подушек. Все, включая чаши и утварь, было исключительно скромным, безо всяких узоров. Здесь же, поблизости, находились часовенки, в каждой – изображение Будды.

Большой общий зал, иногда просто огромный, освещенный светильниками, расположенными в скальных нишах, использовался один раз в месяц для общих молитв. В этом же зале проходили коллективные церемонии, в которых принимали участие все обитатели монастыря, – от посвящения в монахи до изгнания из монастыря тех, кто нарушал монастырский устав. Поблизости, а иногда в том же здании располагались хранилища и кладовые, а за его пределами, рядом с колодцем или водной скважиной, – кухня. В монастыре также находился большой искусственный водоем для купания и еще отхожие места и канализация. В более крупных и богатых монастырях была баня с парной. Баня представляла собой двухэтажное здание с подвалом. Комнаты были устланы шкурами животных и оштукатурены. В передней комнате располагались большие чаны с водой, посреди следующей был разложен огонь, вдоль стен стояли каменные скамьи. Посетитель парился в парной, часто окунался в теплую воду, а затем нырял в бассейн с холодной водой, располагавшийся в следующей комнате. Снаружи монастырские здания были часто расписаны богатым узором. Внутри можно было встретить скульптурные барельефы или настенную роспись, а также позолоченную штукатурку. Для колонн, дверей и балконов использовали древесину. Скальные монастыри тоже украшали фресками и скульптурой, некоторые из которых сохранились до сих пор; самый знаменитый из них – скальный храм в пещерах Аджанты. Он показывает, какими роскошными и одновременно могущественными были буддийские центры и какую важную общественную роль они играли. На стенах были изображены различные буддийские сюжеты, которые монахи показывали паломникам, излагая свое учение. В сезон дождей, который продолжался с июня по октябрь, монастыри были полны монахов, которые изучали священные тексты, молились и медитировали. Некоторые из них исполняли различные административные функции, другие присматривали за садами и кладовыми, третьи были портными и красильщиками или отвечали за провизию. Теоретически старшего в буддийском монастыре не было. Послушника прикрепляли к тому или иному монаху, который помогал ему овладевать знаниями и учить молитвы и к которому тот относился с большим уважением. Однако в монастыре собирались люди, поклонявшиеся и послушные только Будде и его учению. Не существовало никакой верховной административной власти, контролировавшей монастыри, поэтому жизнь и работа в монастырях протекала по-разному, а не по единым утвержденным правилам. Главный монах, или аббат, избирался всеми монахами. Руководил монастырской жизнью комитет из самых пожилых, именно они принимали решение о принятии в монастырь или отлучении от него. Наиболее важные вопросы монастырской жизни решались на общем собрании; существовала четкая процедура проведения таких собраний.

Три священных символа (они символизируют Будду, его учение, а также правила и заповеди для монахов)

Было мало ограничений для желавших вступить в буддийские монастыри, здесь не предусматривалось никакой дискриминации по сословному положению, хотя в общину не допускали рабов, должников, солдат и тех, кто в силу каких-то причин находился в подчиненном положении и должен был получать разрешение начальника. В послушники брали с восьми лет, минимальный испытательный срок для того, чтобы стать полноценным монахом, составлял двадцать лет. Ритуал приема был очень простым: кандидат облачался в оранжевые или желтые одежды, ему обривали голову, и он произносил Три Священные Фразы: «Я отдаю себя Будде. Я отдаю себя его учению. Я отдаю себя монастырскому порядку». Также он был обязан соблюдать десять заповедей.

1. Нельзя причинять вред никаким живым существам

2. Нельзя брать то, что не дано.

3. Нельзя совершать злые поступки, вызванные страстями.

4. Нельзя лжесвидетельствовать и лгать.

5. Нельзя пить алкоголь.

6. Нельзя есть после полудня.

7. Нельзя танцевать, петь, исполнять музыку и участвовать в театральных представлениях, а также присутствовать при этом.

8. Нельзя использовать гирлянды цветов, косметику, благовония и украшения.

9. Нельзя спать на высоко расположенной кровати.

10. Нельзя принимать золото и серебро.

Десять заповедей представляли собой не обет, а скорее устремления. Если монах считал, что он не может справиться и не сумеет жить в соответствии с ними, он имел право спокойно уйти из монастыря. Правда, миряне-буддисты в основном с презрением относились к монаху, который не смог следовать десяти заповедям. Иногда этим заповедям нужно было следовать в течение какого-нибудь определенного периода, и порой не очень большого. Несколько месяцев, проведенных в буддийском монастыре, были хорошей подготовкой к обычной жизни. Эта практика и сейчас распространена в некоторых странах, например в Бирме.

Первая заповедь не означала, что все монахи были вегетарианцами. Монах мог употреблять мясо в пищу, если животное не было специально убито для этого. Третья заповедь практически представляла собой обет безбрачия. Шестую заповедь было нетрудно исполнить, а в местах с прохладным климатом разрешалось есть вечером, правда, подчеркивалось, что это делается с лечебными целями. Запрет на музыку и танцы не означал отказа от них во время грандиозных церемоний. Десятая заповедь, которая фактически означала собой запрет на материальные приобретения и личную собственность, не была столь жесткой, как это может показаться. Согласно букве закона, монах имел право иметь три одежды, пояс, чашу для подаяния, бритву, иголку и кусок материи, через которую он наливал питьевую воду для того, чтобы не причинить вреда организмам, находящимся в воде .

Нередко монах располагал большим имуществом, однако это не возбранялось, если он подчеркивал, что считает это не своей собственностью, а собственностью монастыря, а он просто ею пользуется. Каждое утро монахи были обязаны просить пищу в подаяние и приносить в монастырь то, что им давали. От этой практики отказались более богатые монастыри, если они и следовали ей, то лишь символически.

Каждодневная жизнь монахов проходила в изучении священных текстов, медитации, молитве и исполнении религиозных обрядов. Они должны были убирать свои кельи и другие монастырские помещения. Более старшие учили послушников. Одно из упражнений для укрепления духа заключалось в том, что монах должен был сидеть со скрещенными ногами и думать только о четырех главных ценностях: любви, сострадании, радости и покое. В другом случае монах должен был задуматься и представить себе все то зло, которое есть в материальном мире. Достигшие более высокого уровня предавались более сложным видам медитации.

Если в монастырь приходил незнакомый монах, его встречала группа обитателей монастыря и несла его пожитки. Его отводили в специальное помещение, куда приносили воду для омовения ног и масло для втирания. Если он приходил после обеденной трапезы, ему подавали подслащенный напиток. После отдыха пришедшего спрашивали, как долго он находился в послушании, а затем ему предоставлялась келья, расположение которой зависело от длительности периода его послушания. После этого он мог принимать участие в общемонастырской жизни. В древние времена были и буддийские монахини. Для них предусматривались очень жесткие ограничения и предписания, чтобы избежать упреков в несоблюдении норм морали, хотя все равно их в этом обвиняли религиозные оппоненты. Монахини носили такую же одежду, как и монахи, их голова была обрита, а распорядок дня был такой же, как у монахов-мужчин.

С приближением засушливого сезона монахи готовились покинуть монастырь с тем, чтобы совершить паломничество к святым местам или отправиться странствовать и проповедовать. На специальной праздничной церемонии они преподносили дары монастырю, участвовали в религиозных процессиях и после молитвы-медитации покидали монастырь и расходились в разные стороны, посещая самые различные районы и территории, покрывая порой огромные расстояния для того, чтобы распространить учение Будды.

В больших монастырях, которые одновременно являлись центрами образования, всегда был постоянный штат людей, которые занимались преподаванием. Великий буддийский университет в Наланде посещали многие путешественники и паломники, в том числе из Китая. В первой половине VII в. его посетил уже упоминавшийся Сюань Цзян. Из составленного им описания известно, что в монастыре были сотни зданий, многие со специальными башнями для астрономических наблюдений, располагавшимися так высоко, что казалось, они касаются облаков. Снаружи эти башни были разукрашены различными изображениями. В монастыре было множество бассейнов и водоемов с цветами голубого лотоса. Деревья манго отбрасывали густую тень в саду; повсюду росли цветы и кустарники. Один из китайских путешественников упоминает о башне, высотой почти семьдесят метров, и о медной 25-метровой статуе, стоявшей в огромном шестиэтажном здании; при этом, правда, следует иметь в виду, что китайские путешественники имели склонность несколько преувеличивать. Однако по описаниям можно судить, что университет в Наланде в то время процветал и пользовался огромным авторитетом и влиянием. Остались воспоминания о сверкающих металлических крышах с позолоченной и окрашенной в яркие цвета черепицей, об опорах зданий, украшенных изысканной резьбой и инкрустацией, о красных с полудрагоценными камнями конструкциях, на которых держались потолки, в свою очередь окрашенные всеми цветами радуги. Все это убранство стало возможным благодаря помощи жителей сотен деревень. Учащихся кормили и одевали бесплатно. Земли, принадлежащие монастырю, обрабатывали специальные работники, иногда сами учащиеся. Как отмечает Сюань Цзян, для поступления в университет нужно было сдать очень трудный устный экзамен, и 80 % поступавших не могли этого сделать. В университете было около сотни кафедр, студенты обсуждали самые разные вопросы, как с преподавателями, так и между собой. Помимо обучения, предусматривались и легкие физические упражнения, состоявшие в прогулках по тихим, тенистым тропинкам монастырского сада.

За рабочим днем студентов следил монастырский служащий, который раздавал им различные задания по физическому труду на территории монастыря. Все вопросы, связанные с дисциплиной, учащиеся решали самостоятельно. День начинался на рассвете, во времени можно было ориентироваться по ударам барабана. В монастыре были и водяные часы. Они представляли собой металлический чан с водой, в котором плавала медная кружка. В дне кружки была пробита маленькая дырочка. Каждые 45 минут кружка наполнялась водой и ударялась о дно чана. Время отмеряли с рассвета, и на первом отрезке, то есть в 6.45 утра, звучал удар барабана. В 7.30 было два удара, в 8.15 три. В 9 часов утра следовало четыре удара, а дальше – один сигнал рожка, сделанного из тростника, и барабанный бой. Потом отсчет времени продолжался, и каждые 45 минут, за исключением полудня, отмечались четырьмя ударами барабана, за которыми следовал звук рожка и еще два барабанных удара. День заканчивался в 18 часов, когда заходило солнце, однако 45-минутные отрезки продолжали отмечаться на протяжении всей ночи.

Образовательный процесс занимал 8 часов в день и состоял из уроков и дискуссий. В ряде случаев преподаватель мог специально вызвать дискуссию, чтобы проверить, насколько хорошо усвоен материал. Если во время спора один из участников особо отличился, его сажали на слона и торжественно провозили через главные ворота монастыря. Если же кто-то не удовлетворял слушателей логикой своих рассуждений или оскорблял их, используя недопустимые выражения, то его легко могли забросать грязью или столкнуть в канаву. Учиться в Наланде считалось очень престижно, и многие пытались показать, что они там учились. Поэтому те, кто действительно закончил это учебное заведение, получали документы с особой глиняной печатью, чтобы избежать подделок.

Будда, просящий пропитания

Не только буддизм поддерживал и стимулировал развитие монашества. Основатель джайнизма Махавира, современник Будды, считал (и так считают его сторонники сейчас), что мирянин не способен достичь полного спасения; этого можно добиться лишь длительным постом, самоограничениями, медитацией и молитвами. Жизнь джайнийского монаха была жесткой и очень строгой. Во время посвящения в монахи голову не обривали, а вырывали волосы с корнем. Пища, которую монахи просили в качестве подаяния, должна была быть очень скромной, а посты частыми. Джайнийский монах давал пять обетов: не убивать, не красть, не лгать, не жить интимной жизнью и не иметь имущества. Эти обеты соблюдались самым строгим образом. Употребление мяса строжайше запрещалось. Нельзя было лишать жизни никого, даже насекомых. Джайнийские монахи носили с собой перо, чтобы аккуратно убирать насекомых со своего пути и случайно не наступить на них. Они также носили специальные повязки на рту, чтобы случайно не вдохнуть живых насекомых. Как и буддисты, они наливали питьевую воду через кусок материи, но в ряде вещей они пошли значительно дальше. Мирянин-джай-нист не имел права заниматься сельским хозяйством, потому что это означало уничтожение живого на земле. Ни одна другая индийская религия не придерживалась принципа ненасилия (ахимаша) в столь крайних формах, как это делали джайнисты. Миряне рассматривались как джайнийские послушники и должны были жить в монастырях как монахи в течение определенного периода времени, однако им позволялось не соблюдать жестких аскетических ограничений.

22 Сентября 2015, 10:58

Когда я впервые увидела его, он сидел на грязной леопардовой шкуре, расстеленной на сырой земле. Вокруг был очерчен дымчатый пепел. Сквозь густые кольца дыма от конопляного чиллума, едва проступали черты человека средних лет...

Его лицо увивала густая борода, щедро измазанная пеплом, чёрные как смоль глаза будто замерли в упрямом пристальном положении, спутанные в дреды волосы были украшены черным тюрбаном и яркими бусами. Зубы потемнели от суровой аскезы и обросли толстым угольным слоем. Его темный балахон напоминал одеяние колдунов, а заточенный бамбуковый шест угрожающе метился мне в лицо. Он не был босым, рядом стояли деревяшки, имитирующие простые шлёпанцы. Лоб украшали непонятные простому смертному рисунки, странные амулеты и перстень с драгоценным камнем гармонично завершали тот мистический образ, который предстал прямо передо мной на берегу священной Ганги.

Он сидел на земле недалеко от местного крематория, мирно покуривал травку, избавляясь от застывших концепций, и пребывал в каком-то ином измерении. Я подошла ближе, и он жестом пригласил меня сесть рядом. В темной щели, за ветхой постройкой, которую не заметишь с тропинки, сидела целая компания аскетов. Все они были похожи друг на друга, не имели одежды или же укутывались в одинаковые черные балахоны. Аскеты сбились в кучу и видимо совершали священный ритуал вокруг горящего костра, раскуривая по кругу чиллум с гашишем. Все они были шиваиты. Считается, что курение трубки способствует обретению высшей мудрости, а мягкой дымчатой субстанцией питаются духи. Оставшийся пепел мажут на лоб или съедают, демонстрируя высшую преданность Шиве.

Позже я узнала, что эти ребята были настоящие агхори – индуисты садху, практикующие крайнюю форму аскезы. Многие индуисты сторонятся агхори, потому что те якшаются с духами, живут на кладбищах и местах кремации, проводят довольно жесткие и странные для обычного человека ритуалы. Считается, что аскеза – отказ от сна, пищи и чувственных удовольствий, а также чистое видение Бога во всех его проявлениях, даже в самых отвратительных – это ведь тоже часть Вселенной, помогает подвижнику обрести духовное просветление.

Садху уходят от мирской жизни, бросают семьи и нажитое, посвящая себя духовности. Достигая единения с Богом, Абсолютом, Вселенной, мистик понимает истинную природу вещей, избавляется от страха и отвращения. То, что пугает простых людей, не может испугать агхори, потому что он понимает природу человеческого страха. Практикуя йогу и медитацию, совершая странные на первый взгляд ритуалы, садху вырабатывает внутреннее спокойствие и становится неустрашимым. Каждый агхори стремится избавиться от отвращения к уродливому и грязному. Этому помогает специальная медитация, направленная на нейтрализацию негативных эмоций. Агхори поджидают угасание погребальных костров, чтобы забрать череп или сам труп.

Садху – попросту аскеты, йогины, святые живут в ашрамах, храмах, в лесу и пещерах. Другие ведут бродячий образ жизни, совершая паломничество. Не все из них являются агхори и поклоняются Шиве, некоторые особенно почитают Вишну. А большинство из них вовсе с непониманием относится к секте каннибалов. Я повстречалась с агхори в Варанаси – древнейшем городе на земле. Этот священный город издавна считается местом паломничества, сюда приходят старики и больные умирать. Здесь начинаешь задумываться о вечном, об иллюзорности мира, о предназначении человека и смысле нашего бытия. Индуисты стекаются со всей страны к берегам Ганги, потому что верят - если умереть в священном городе есть возможность попасть в рай, а не перерождаться снова и снова в новых телах. С раннего утра у Ганги суета, гаты переполнены людьми. Костры на гате Маникарника никогда не потухают. Такая атмосфера – идеальное место для агхори.

Некоторые садху настолько суровы, что держат руку поднятой и не опускают её, пока она не одеревенеет, стоят на одной ноге годами, используя подвесную систему, голодают, ходят голыми, не остригают волосы, которые скапливают сверхсилу и энергию. Просветленных садху называют живыми богами на земле.

«В Индии эти изменения получили весьма яркое отражение в литературном творчестве раннего ведийского периода, в творчестве, результатом которого явились упанишады.

В начале I тысячелетия до нашей эры центр культурной и общественной жизни Индии переместился из западных районов в область среднего течения Ганга, самой типичной части страны. Это перемещение поставило ариев в иные природные, общественные и экономические условия.

В тропическом климате всё бурно расцветает и быстро умирает. Здесь природа столь же щедра и красива, сколь опасна и коварна. Весь окружающий человека мир изменяется, находится в постоянном движении. Образуются крупные объединения племён во главе с постоянно укрепляющим свою мощь ядром властителей. Возникают города, богатеющие благодаря небольшому, но сильному слою торговцев, а позже и ростовщиков. Сюда стекаются многочисленные ремесленники; с помощью новых методов они создают всё более совершенные изделия. Развивается тип городской цивилизации, которому было предназначено судьбой стать носителем прогресса и богатства, образования и распущенности.

Однако именно в это знаменательное время появляются люди, не желающие принять новый образ жизни. Их вера испытала один из самых серьёзных кризисов в истории индийского общества. Старые представления о богах и всемогуществе жертвоприношения уходят в небытие. Впрочем, жители восточных районов никогда не были приверженцами этой веры, господство брахманов здесь не пустило глубоких корней. В жилах обитателей этих краев текла иная кровь, в их мыслях возникали своеобразные идеи об удивительных магических силах, обладания которыми можно добиться лишь посредством суровой аскетической практики.

Из восточных районов вышло множество различных подвижников, стремившихся к достижению более высоких целей, чем те, которые ставила традиционная брахманская религия, основанная на жертвоприношении. В интеллектуальном развитии Индии периода упанишад основную роль играли не брахманы и жрецы, а люди, отрекшиеся от мира с его страстями и наслаждениями.

В густых зарослях джунглей, в отдалённых от городов лесах и рощах, на полянах для сожжения трупов селились отшельники. Они истязали себя голодом, жаждой, холодом, сыростью, подвергали свои иссохшие тела страшным физическим мучениям: жарились на палящем тропическом солнце, садились посреди горящих костров, вытягивались на ложе, устланном терном или утыканном остриями копий, принимали неестественное положение и находились в нём до тех пор, пока отдельные части их тела не высыхали и не атрофировались.

Некоторые отшельники с по-особому заплетёнными волосами (в отличие от брахманов они носили пучок) переходили с места на место и проповедовали всем желающим свой путь достижения высшего жизненного идеала. Они рассуждали о вещах и явлениях этого мира и выступали против тех, кто отрицал идею посмертной жизни. Всеми ими двигала неутолимая жажда познать высшую истину. Знание было для них главной целью, они считали его самой великой силой Вселенной. Разные науки расцветают и вянут, как цветы в период дождей.

Всё больше росло число отшельников и странствующих аскетов; к ним присоединялись и брахманские мудрецы. С бритыми головами и бамбуковыми палками в руке бродили они из края в край, спали на голой земле, закрывая тело небольшим куском материи, шкурой антилопы или просто травой. Об их часто весьма противоречивых взглядах мы знаем ничтожно мало, да и главным образом из книг их противников.

Единственным дошедшим до нас в целости памятником этого периода остаются упанишады . Нам почти неизвестно место и время их возникновения. Первоначально они входили в тексты брахман , разъяснявшие глубокое, символическое значение и смысл ведийских жертв. Затем наиболее сокровенные части этих текстов, содержащие тайное знание, обособились от брахман и начали рассматриваться в качестве самостоятельных. Отторжение частей, позднее ставших упанишадами, осуществлялось нередко непродуманно: иногда выделялись самые спекулятивные разделы философских наук, иногда же разделы с подробнейшими разъяснениями по поводу ритуалов. Это, конечно, значительно затрудняло исследования материалов упанишад. Было необходимо провести тщательный отбор - только опытный глаз учёного мог отличить драгоценные камни от породы. Недаром один известный исследователь прошлого назвал наш источник «кучей мусора с кусками золота».

В период, когда тексты упанишад приобрели современный вид, их учение стало достоянием брахманов. Сперва всё было скорее наоборот: важную роль в их разработке сыграли мудрецы-отшельники, бродячие аскеты, члены сильных родов и племенные военачальники .

В философской дискуссии принимали участие женщины и представители низших слоев населения. Только окончательная редакция может считаться принадлежащей брахманским мыслителям, жившим уединенно в деревне или в лесу с семьями, стадами скота в окружении ближайших учеников. Уже отмечалось, что система упанишад - плод мысли различных эпох и школ. Концепции их весьма неоднородны и по содержанию и по ценности. Поэтому мы упомянем лишь самые важные из них, те, которые имели принципиальное значение для развития индуистской религии и философии в последующий период. Мы не будем останавливаться на бесчисленных деталях жертвенной мистики и символики, а также на неудачных попытках объяснить загадочные явления этого мира, попытках, позднее оставленных и забытых как бесплодные.

Центральной проблемой, занимавшей мыслителей упанишад , была проблема жизни и смерти, вопрос о том, что есть носитель жизни. К этому присоединилась позднее проблема, связанная с загадкой сна, который издавна считался явлением, родственным смерти. Отдельные мудрецы и их школы по-разному отвечали на эти вопросы. Одни искали носителя жизни в воде, другие - в ветре, ещё чаще в дыхании (прана), третьи - в огне и т.д. Прежние идеи переоценивались, новые пробивали себе дорогу: комплекс всевозможных знаний был объединен одной целью - обозначать на языке современности силы, управляющие миром и человеческой жизнью.

Из всех тогдашних учений о «носителе» впечатление наибольшей целостности оставляет древняя концепция, творцы которой искали его в воде. Они отправлялись от осознания животворящей силы воды, самого важного фактора тропической экономики. Могучими ливнями низвергаясь на засохшую землю, вода пробуждает растения, основную пищу человека. С едой последний принимает драгоценную влагу, сохраняющую ему жизнь и побуждающую к продолжению рода. Когда человек умирает и тело его предается сожжению, влага выходит из него в виде дыма и опять поднимается в небо. Весь процесс повторяется. Животворная влага берёт начало на луне и туда возвращается снова. Таким образом объяснялось движение месячных фаз и весь кругооборот воды. С подобными воззрениями связана важнейшая идея о странствии души, истоки этой идеи прослеживаются в текстах брахман . Она коренится в древнейших представлениях о том, что после смерти люди живут в мире (сфере) предков, где царствует первочеловек.

Позднее обителью мёртвых становится подземный мир Ямы. Если, однако, все мирское осуждено на уничтожение, не является ли временной и посмертная жизнь? Древние мудрецы отвечали на сей вопрос утвердительно: жизнь и на том свете имеет конец, человек должен будет вновь вернуться в этот мир. Тем самым в принципе закладывалась основа для учения о круговороте жизни, подробно разработанного в последующий период развития, индуизма. В одной из ранних упанишад, например, рассказывается, как души умерших переходят из царства Ямы, где они в течение месяца пребывали в блаженстве, в пустоту, затем в атмосферу и в конце концов в виде дождя возвращаются на землю.

Интересно, что о странствии душ брахманам впервые сообщает царь панчалов, член касты воинов-кшатриев. Позднее это учение развивалось и распространялось, конечно, жрецами, брахманами, придавшими ему символический характер:- отдельные фазы круговорота отождествлялись с определенными чертами и этапами жертвоприношений, в которых важнейшую роль играет жертвенный огонь. Сам язык текстов, строгий и торжественный, проникнут ритуальной символикой и мистикой. Не удивительно, что это учение заняло большое место в ведантистской философии. Представление о пяти ступенях кругооборота воды, ассоциированных потом с пятью жертвенными огнями, привело к возникновению «учения пяти огней», в котором особенно существенной являлась концепция «двух путей» - «пути отцов» и «пути богов». Это учение послужило ценной основой для дальнейшего развития философии веданты.

Многие видели носителей жизни в дыхании (прана): человек живёт до тех пор, пока дышит. В ряде эпизодов различные жизненные силы выступают в качестве говорящих и спорящих друг с другом персонажей, которые борются за первенство и господство».

Иво Фишер, От брахманизма к индуизму, в Сб.: Боги, брахманы, люди. Четыре тысячи лет индуизма, М., «Наука», 1969 г., с. 44-48.

(чувственных наслаждений), артхи (материального развития) и даже дхармы (долга).

Садху полностью посвящает себя достижению мокши (освобождения) через посредство медитации и познания Бога . Садху часто носят одежды цвета охры , которые символизируют отречение.

Садху (аскеты, саньяси, йоги)

Слова происходят от санскритского корня sādh IAST , который означает «достичь цели», «сделать прямым», или «возыметь силу над чем-то». Тот же самый корень используется в слове садхана (sādhana IAST ), которое означает «духовная практика».

Обычно садху - это монахи, отрёкшиеся от мира и отказавшиеся от материальных наслаждений. Они живут в пещерах, лесах или храмах по всей Индии.

Простые люди часто называют садху баба . На многих индийских языках, слово баба означает отец или дядя. Иногда к баба прибавляется уважительный суффикс джи - бабаджи .

Индуизм

Индуизм включает в себя очень много разных и часто достаточно противоречивых верований. Он основан, казалось бы, на возвышенной философии, но продолжает соседствовать с массой примитивных суеверий. Так, идее индуизма о непричинении вреда всему живому (ахимса) противоречат кровавые жертвы богине Кали.

В основу индуизма легла религия племени индоариев. Они появились в долине реки Инд и от нее расселились по всей территории Индии. С течением времен религия индоариев начала включать в себя и местные культы. Индоарии записали четыре сборника священных гимнов, к которым жрецы составили ритуальные комментарии. Вскоре и комментарии, и самих жрецов, стали называть «брахманами». Позже к священным гимнам, или ведам, и брахманам добавили упанишады. Они раскрывали «тайное знание», рассказывая об освобождении.

История индуизма делится на три этапа. Первый этап известен как ведизм, или религия индоариев. Второй этап – брахманизм, этап развития ведизма брахманами, наполнение его ритуальной и мистической философии. Последний этап включает слияние брахманизма и сект. Ведизм основывался на многобожии. Оно сохранилось и в брахманизме, но в нем ясно начал проступать Брахман – единый принцип. В современном индуизме понятие «Брахман» не исчезло, но вместе с ним появилось и личное божество – Ишвара. Однако, в кастовой лестнице, Ишвара занимает позицию ниже Брахмана. Брахман безличен, а Ишвара – лишь его проявление, которое открывается тем, кто не способен достичь Брахмана.

Индуизм не считает человека «венцом творения». Человек превосходит животный мир, но уступает духам и божествам. Со смертью человека умирает только его телесная оболочка, а душа (джива) остается жить в другом человеке, или падает на нижний уровень в животный мир, или возносится на высший уровень. Судьба души определяется кармой человека, суммой его хороших и плохих деяний. Этот круговорот индуисты называют сансарой. Даже если погибнет весь мир, души человека перейдут в состояние потенциальное, чтобы потом появиться в новом мире.

Индуистское общество

Индуистское общество делится на четыре сословия: сословие брахманов, занимающее высшую ступень, сословие кшатриев (воинов), стоящих на ступень ниже, сословие вайшьев, включающее земледельцев и торговцев, и сословие шудр (слуг), занимающих низшую ступень. Все эти касты стараются обособиться друг от друга с помощью внутрикастовых браков или передачи профессий по наследству. Брахманы больше всего пекутся о своей ритуальной чистоте, вплоть до того, что они готовят еду и питаются отдельно. Нарушение законов кастовой чистоты наказывается изгнанием из общества индуистов.

Высшей целью жизни индуиста является освобождение. Несмотря на то, что душа человека постоянно перерождается, она все-таки может освободиться. Однако этого может добиться только Брахман, а точнее, только его душа, или джива.

Обычные миряне тоже могут надеяться на лучшее рождение. Индуисты выделяют четыре стадии человеческой жизни, следуя которым можно добиться освобождения. Мирянин может начать с изучения священных текстов. Человека на этой стадии называют брахмачарином. Мирянин на второй стадии – грихастха – должен выполнять свой кастовый долг. Третья стадия для индуистов означает покидание дома и семьи и начало жизни отшельника. Жизнь отшельника помогает готовиться к вечной жизни. И, наконец, на последней стадии человек становится саньясином – бродячим аскетом, который отрешился от мира, чтобы сконцентрироваться на освобождении.

По старинному правилу, брамин, когда он увидел лицо своего внука, т.-е. когда продолжение его рода обеспечено, должен отказаться от положения домохозяина и жить в лесу для спасения души. К концу своей жизни он переходит на последнюю стезю земного пути и превращается в "саньяси", т.-е. бездомного странника. И сейчас есть правоверные брамины, которые живут по этому правилу. Вообще отказ от удобств жизни, отшельничество и суровое обращение со своим телом, доходящее до самоистязания, считаются высшим выражением религиозного чувства. Пример Будды показывает, что на такой путь можно стать и в молодости. И в настоящее время Индия полна дряхлых старцев и сильных молодых людей, посвящающих себя религиозной жизни. Для огромного большинства этих пяти миллионов нищенствующего люда религия - только предлог для безнаказанного тунеядства и попрошайничества. Настолько сильно у народной массы Индии почтение ко всем отрекшимся от мира сего, что просьба нищего никогда не встречает отказа. Повинуясь сектантскому и кастовому духу, своего народа, индийские отшельники образуют группы или ордена и даже касты. Обычные названия этих профессиональных богомольцев: "байраги", т.-е. свободный от земных привязанностей, "йоги", т.-е. стремящийся к высшему познанию, или "госайн", т.-е. овладевший своими чувствами. Большинство проводит жизнь в непрерывных переходах от одной святыни к другой, и многие из них несколько раз успевают обойти многочисленные места поклонения. Их имущество и одежда крайне ограничены, некоторые ходят просто голыми, или, как индусы поэтически выражаются, "одеваются в четыре страны света". Некоторые шьют себе платье из разных выброшенных лоскутов. Многие носят рубаху желтого цвета. Все снабжены чашей, в которую они собирают пищу. Эти чаши часто - простой глиняный горшок или металлическое блюдо, украшенное раковинами "каури". Во многих местах для этой цели служит половина двойного кокосового ореха, который привозится с Сейчельских островов. Некоторые типы нищих обращают на себя внимание прохожих простыми музыкальными инструментами - бубенчиками, погремушками, бубнами, медными рогами, простыми струнными инструментами. Особым почетом среди темного народа пользуются самоистязатели. Этот род религиозного изуверства издавна практиковался в Индии и принимает подчас чудовищные формы. Нередко можно видеть человека с поднятой рукой, которая в этой позе одеревенела. Другие предпринимают такую же операцию с ногой. Иные сидят неподвижно, подпирая подбородок костылем, среди четырех костров и подвергают себя сверх того действию палящих лучей индийского солнца. Эти странные любители тепла называются "панчагни", т.-е. окруженные пятью огнями. Некоторые нищие прибегают к своеобразному средству принуждения, когда терпеливый индус не сразу исполняет их назойливые просьбы. Они всенародно, на глазах у своей жертвы, наносят себе раны ножом или особым инструментом. Несчастный индус, во избежание народного фанатизма, вынужден тогда дать гораздо больше, чем его просили.
Религиозное нищенство практикуется также мусульманами. Общее название для мусульманских подвижников - факир. Общеизвестно их умение протыкать части своего тела острым оружием.
Вообще подвижничество - отличительная черта индийской религии. Для рядового индуса это стремление находит свое удовлетворение в паломничествах в одну или несколько из многочисленных святынь его веры. В прежние времена, когда такие паломничества совершались пешком, и путь часто лежал через дикие и опасные области, они являлись действительно большим подвигом. В настоящее время главные центры индуизма - Бенарес, Аллахабад, остров Сагара, Пури, Канджипурам, Рамешварам и т. д. - легко доступны по железной дороге, и количество паломников, таким образом, сильно увеличилось. Вокруг святынь выросли бойкие торговые города, в которых приезжающий с накопленными деньгами крестьянин снабжается всевозможными амулетами, иконами, изображениями, картинками из мифологии. Некоторые из этих святынь, как например, Бенарес и Аллахабад, находятся на берегу священных рек, и паломники отправляются туда умирать. Трупы умерших сжигаются в особых "гхатах", как называются купальни на берегу реки, и их прах бросается в реку. Иногда, для увеличения заслуги, вытекающей из паломничества, верующие затрудняют себе путь. Так например, почитатели Шивы в южной Индии отправляются в город Пальни, неся на плечах коромысло, к которому привязаны медные горшки с рисом и другими жертвами для бога; такие коромысла украшены резьбой. Многие совершают это путешествие бегом, выкрикивая при этом: "Епполь свами", т.-е. "Когда о Господь" (увижу тебя).

Дети